Мастодония - Клиффорд Саймак

– Они требуют пресс-конференции, – сказал Херб, – но я не могу заставить себя предстать перед ними. К тому же, мы не хотели ничего делать до твоего возвращения. Я немного сдерживаю прессу, не давая им ничего серьезного, но подкармливая по мелочам. Что сказать по поводу твоего возвращения?

– Скажи им, – вмешался Бен, – что он вернулся и немедленно отправился в Мастодонию. Это мы всегда должны подчеркивать. Ни его, ни Райлы здесь нет, они живут в Мастодонии.

– Подожди, ты ее еще увидишь, – сказала Райла. – Она прекрасная, такая дикая и чудесная. Позавчера мы перевезли туда передвижной домик и снабдили его всем необходимым. Там есть даже пара машин.

– А Хайрам?

– Хайрам и Боусер там.

– Кошарик?

– И он с ними. Там под гребнем группа диких яблонь, так он поселился среди них. Хайрам говорит, что место ему нравится. Говорит, что Кошарик удивился, почему он жил здесь так долго и никогда не путешествовал сам.

– Давайте вернемся в мой офис, – предложил Бен, – там несколько комфортабельных кресел, и можно откупорить бутылочку. За это нужно выпить.

Мы расселись в креслах, которые в самом деле были удобны, и Бен разлил вино.

– Удачна ли была поездка? – спросил Херб.

– Как я понимаю, да. Мой французский слегка хромает, но я справился. В Цюрихе у меня хлопот не было. Я никогда не занимался такими делами, но все прошло благополучно.

– Эти швейцарцы, – сказал Бен, – всегда возьмут ваши деньги.

– Я вот что хотел спросить. Кто сообщил в прессу? Новость разнеслась скорее, чем я думал.

– Куртни, – ответила Райла, – вернее, даже не сам Куртни, а кто-то, кого он знает, эксперт по утечке информации. А причиной были Сафари. Они оказали на Куртни давление. Они торопятся, ждут клиентов для охоты на динозавров. Будут ли клиенты – они хотели бы знать до того, как станут вести с нами переговоры. Смысл в этом. Спортсмены подскочат от перспективы притащить динозавра, и Сафари бы хотели заполучить кое-каких многообещающих клиентов прежде, чем начнут с нами торговаться за лицензию. – Мне казалось, что разглашать еще рано.

– У нас не было связи с Куртни день или два. Сафари должны были войти с ним в контакт.

– Уже появились прожектеры, – сказал Бен. – Приходил человек нынче утром. Он хотел узнать, можем ли мы забросить его на территорию инков до прибытия конкистадоров. Он хочет изучить древнюю культуру инков, утверждал он, но быстро выяснилось, что он интересуется сокровищами инков. Я велел ему убираться. Горный инженер приходил с идеей, что мы, может быть, захотим отправить его в Черные Холмы Южной Дакоты до того, как там открыли золото. Он не скрывал своих намерений. Хотел снимать сливки. Сказал, что денег у него нет, но он поделится с нами. Мне он понравился, я удержал его. Рассказал ему почти все, не нарушая слова, данного тебе. Приходил комитет от какой-то церковной организации. Они хотели поговорить о возвращении к дням Иисуса. Я никак не мог взять в толк, чего они хотят на самом деле. Они не были склонны к доверительному разговору. Может быть, ты позже поговоришь с ними.

Я покачал головой.

– Вот уж не знаю. Это скользкий бизнес, его нужно избегать. Когда путешествуешь в исторические времена, следует предпринимать кучу предосторожностей, иначе не успеешь перевести дух, как попадешь в крупные неприятности.

– Но ты должен знать, – сказал Херб, – что такая проблема может возникнуть. Каждый, кто смог бы себе это позволить, может захотеть отправиться назад, чтобы увидеть распятие.

– К счастью, – сказала Райла, – почти никто не сможет позволить себе этого по ценам, какие мы запросим. Туристы были бы бедой. Их следует отваживать.

– Пусть дело идет, как идет, – сказал Бен. – Пренебрежем звонками тех, кто гоняется за золотом инков, но все законные предложения следует рассмотреть.

Потом мы лениво поговорили о других делах, воздавая дань коктейлям. Мотель Бена строился, и уже несколько секций готовы были принять гостей. Строительство было крупное, крупнее, чем он собирался сначала, и в проекте был второй мотель. Автостоянка уже приносила доход. Многие жители деревни сдавали комнаты внаем. У нас были затруднения с набором охранников для патрулирования забора и на ворота. Шериф выделил несколько человек на время, пока мы не подыщем смену. Херб передал работу в газете своему помощнику и планирует начать выпуск четырех-шестистраничных рекламных листков для прибывающих посетителей, о чем мы предупреждены, и первая волна их уже набегает. Народ в деревне принял наплыв публики настороженно, боясь, что он изменит привычную жизнь города. Церковные организации, особенно женские группировки, планируют детские ужины, фестивали клубничного мороженного и другие мероприятия, обещающие сборы.

Мы закончили коктейли, и Райла сказала мне:

– А теперь – Мастодония. Я умираю от желания показать ее тебе.

21

В Мастодонии была весна и все было прекрасно. Передвижной домик стоял на верхушке маленького гребня, примерно в полумиле от того места, куда привела нас дорога во времени. Ниже по склону рощица диких яблонь пламенела розовыми цветами. Речная долина, лежавшая перед нами, была украшена рощей диких яблонь и других деревьев в цвету. Открытые места были морем весенних цветов, и повсюду пели птицы.

С одной стороны домика стояли две машины. Над входом был натянут тент, за ним стоял большой складной стол, и из его центра торчал весело раскрашенный зонт.

В целом наш новый дом определенно имел праздничный вид.

– Мы купили большой дом, – рассказывала Райла, – шесть спальных мест, гостиная, кухня, а в ней все, что хочешь.

– Тебе он нравится?

– Нравится? Эйса, ты слеп! Да о таком убежище мечтает каждый – хижина у озера, горная охотничья сторожка… Да здесь даже лучше. Воздух просто пропитан свободой. Здесь нет никого. Понимаешь? Абсолютно никого. Первые люди, которые достигнут Северной Америки, еще тысячу веков не пересекут Азию. Люди в мире уже есть, но не на этом континенте. Здесь ты настолько один, насколько можно вообразить.

– Ты уже здесь чем-нибудь пользовалась?

– Нет, не сама. И остаться побоялась бы в одиночестве. Я ждала тебя. А как тебе здесь? Нравится?

– Конечно, – сказал я. Это была правда. Мне понравилась Мастодония. Но ощущение одиночества, личной независимости – к этому нужно было еще привыкнуть. Это должно в нас вырасти.

Кто-то закричал, и через мгновение я определил, откуда доносится крик. Затем я увидел их обоих – Хайрама и Боусера, огибающих склон над рощицей цветущих яблонь. Они бежали, Хайрам – неуклюжим прыгающим галопом, Боусер – вскачь, с радостным лаем.

Забыв про достоинство – а в этом мире не было нужды в достоинстве – мы побежали, чтобы встретить их. Боусер подбежал первым и подпрыгнул, чтобы лизнуть меня в лицо, и скакал вокруг с телячьим восторгом. Хайрам подбежал, задыхаясь.