Контрольный выстрел - Эдуард Лимонов

ТРИНАДЦАТЬ ТЕЗИСОВ О ВЫГОДЕ РЕВОЛЮЦИИ

Молодой человек обязан мечтать о революции по следующим причинам:

1. Ибо революция — это мгновенное изменения состояния жизни. Революция — это чудо, более или менее мгновенное исполнение всех желаний. Ибо для человека существа временного, очень важна скорость исполнения желаний если скорость — шестьдесят лет — это не чудо, это рутинная скука и убийство жизни. А вот если шесть недель или хотя бы шесть месяцев и- это чудо. Шесть месяцев революции и ты командир полка, а то и армии, если в тебе есть талант, герой, историческая личность. Конечно можно закончить военное училище, долго и трудно ползти через жизнь и звания, но это мало интересно, и мало у кого хватает терпения на такой занудный процесс. А в революцию, — бац и готово! Твои таланты немедленно пригождаются, время уплотняется. Упраздняется тупая работа карабканья вверх на брюхе, остаётся чистое наслаждение.

2. Революция — такой же законный, натуральный (природный) способ изменения социального климата, как и эволюция. Более того, революция на самом деле более экономный способ изменения общества. Ведь при слишком медленной эволюции человеческие жизни могут быть загублены целыми поколениями. Например когда слаборазвитое общество медленно набирает силы, повышает жизненный уровень, тем временем два, три поколения вынуждены жить в нищете и невежестве. Лучше быстрее, пусть ценою в сотни или тысячи жертв, но быстрее. Но зато через полтора, год, — уже другое общество, народный энтузиазм открывает шлюзы народных талантов, страна стремительно и радостно набирает высоту. В распространении ложного утверждения, что эволюция это нормально и хорошо, а революция — зло заинтересованы только те лица, у кого власть лежит в кармане, кто держит её в руках. Т. е. прославляют эволюцию именно те, кто лично страшится революции. Кому есть что терять.

3. Молодому человеку невозможно произвести своими личными только силами такие чудесные (и главное — быстрые), изменения в своей судьбе, оказаться в ситуации неограниченных возможностей, которые представляет революция. Это выше го сил. Один человек не может изменить причинно-следственные связи целого общества. Ситуация революции представляет эти возможности целому поколению.

4. Революция предоставляет возможность жить больше, чем хорошо, она представляет возможность жить необыкновенно интересно, не банально празднично, экстремально. Такого удовольствия не даст никакая эволюция.

5. Революция действительно чудо и сказка, ибо практически мгновенна для основной массы её участников. А скорость времени и есть чудо. Только те, кто гттовил революцию знают что революция приготавливалась. Для остальных — она чудо, "бог из машины".

6. Революция крайне выгодна народу и стране. Поскольку это мгновенный сброс, уничтожение, отстранение, смена отработанных людей. Освобождаются миллионы мест, места руководителей. Приходят новые, не иссякшие, полные сил люди. Без революции они не вытолкались бы вперёд.

7. Жизнь удлиняется политикой и революцией. В партии ты всегда мужчина (как в тюрьме — до семидесяти ты — пацан), тогда как обыватель перестаёт быть мужчиной довольно скоро. Как писал о «пролах» (пролетариях) в своём бестселлере «1984» Джордж Оруэлл: "Пока они молоды, они бывают даже красивы. Но они очень недолго остаются молодыми". В революции ты молод — пока ты хочешь этого, ибо она измеряет тебя не свежестью твоей физиономии или величиной мускулов, а степенью полезности для народа и партии.

8. Идеология революции куда менее важна, чем сама революция. Важно чтоб она предлагала (и была) новой формой общественной жизни на земле. А уж энергия людей всё сделает как надо. Будут желаемые эксцессы потому что именно их не хватало в жизни до революции. Революция — это ещё и поиск эксцессов.

9. Ну да, революция есть и месть за то, что было до революции, и за то, чего не было. Скажем не было опыта вхождения в дорогой магазин во главе толпы бедняков. Смотришь с каким люди берут товары и не платят: старухи, пенсионеры, бомжи. Хорошо сделать людей счастливыми.

10. Революция — это феерия, празднество на открытом воздухе, когда все вековые законы нарушены. И от этого, — от нарушения законов наступает великолепный катарсис, иными словами чувственное, этическое и эстетическое наслаждение.

11. Те, кто приводят в качестве доводов против революции — революционный террор (обыкновенно более всего говорят о якобинском терроризме в период Французской революции после 1789 года и после Русской революции 1917 года) поступают бесчестно и недобросовестно. Террор есть всего лишь видимая степень жестокости общества. Какой-нибудь римский император-самодур, Калигула или Нерон массово уничтожал своих подданных безо всякой революции. В царствование английской королевы Елизаветы I-ой казнили 83 тысячи человек безо всякой революции, самым законным образом. Исторические события, оцениваемые как безусловно положительные приводят порой к большим жертвам. Скажем независимость индийских колоний стоила им одного миллиона убитых и 13 миллионов беженцев междоусобной войны индусов и мусульман. Для сравнения французский революционный террор унёс жизни пяти тысяч человек на гильотине. Наполеоновские войны стоили Франции миллион. Вообще, пугать человека смертью, его профессиональной болезнью бесчестно. Смерть и так и так — задана в проекте под названием «человек».

12. Революции должны быть. Это санитарные меры по оздоровлению нации, страны и общества. Сухие и гнилые деревья, упавшие, забившие тайгу, часто горят сами. Территория таким образом освобождается и на этом месте уже следующей весной всходит молодой лес. Революция — это средство освобождения от гнусных Михалковых, от их династий.

13. Всё население любой страны, любой народ делится на тех, кого власть устраивает, таких меньшинство, кого она в высшей степени не устраивает, в себя не включает, или даже противоборствует их деятельности. Первые — это социально удовлетворённые Михалковы, вторые — это социально неудовлетворённые Лимоновы и Аксёновы. Потому ясно, что любые радикальные изменения невыгодны Михалковым и любые изменения в сторону расширения круга людей и власти или изменения состава этого круга выгодны Лимоновым и Аксеновым.

О ГОСУДАРСТВЕ

(читай П. Кропоткина)

В записках революционера князь Пётр Кропоткин пишет интереснейшие вещи: "Распадение Социалистического движения на две ветви определилось тотчас после франко-германской войны. Как я уже упомянул, Интернационал создал себе центральное правление в лице Генерального Совета, пребывавшего в Лондоне. И так как душой Совета были два немца Энгельс и Маркс, то он вскоре стал главной крепостью нового социал-демократического движения. Вдохновителями же и умственными вождями латинских федераций стали Бакунин и его друзья. Разлад же между маркиситами и бакунистами отнюдь не был делом личного самолюбия. Он представлял собой неизбежное столкновение между принципами федерализма и централизации, между свободной коммуной и отеческим управлением государства, между свободным творческим действием народных масс и законодательным улучшением существующих условий, созданных капиталистическим строем".

То есть разногласия возникли по вопросу государства. Каким должно быть государство и должно ли оно существовать вообще? Маркс и Энгельс выступали, как подобает социал-демократам за патерналистское (Кропоткин зовёт его отеческим) государство революционерам лишь следует улучшить его после победы. Бакунин же высказывался исчерпывающе, заявляя, что изыскивать заранее форму послевоенного революционного устройства вообще не есть задача революционера. "Наука, самая рациональная и глубокая, не может угадать формы будущей общественной жизни. Она может определить только отрицательные условия, логически вытекающие из строгой критики существующего общества". Поэтому, считал Бакунин, "никакой учёный не в состоянии определить даже для себя, как народ будет и должен жить на другой день социальной революции". Всякие попытки в этом направлении Бакунин объявил вредными, отвлекающими от подлиннореволюционных — разрушительных задач борцов с существующим строем, на развалинах которого новое общество сложится само собой, соответственно идеалам живущим в народе.

"На Гаагском конгрессе в 1872 году лондонский Генеральный Совет путём фиктивного большинства, исключил из Международного Совета Рабочих Бакунина, его друга Гульёма и всю Юрскую (швейцарскую) федерацию. Но так как было несомненно, это Испанская, Итальянская и Бельгийская Федерации примут сторону Юрцев, то конгресс попытался распустить Интернационал", — пишет далее Кропоткин. "Конгресс постановил, что новый Генеральный Совет. Состоящий из нескольких социал-демократов будет заседать в Нью-Йорке, где не существовало рабочих организаций, которые могли бы контролировать совет. И с тех пор так о нём и не слыхали тогда как Испанская, Итальянская, Бельгийская и Юрская Федерации продолжали ещё существовать лет пять или шесть. И ежегодно собирались на обычные конгрессы".