Смертельный рейв - Мартин Уиллоу

Дорога разворачивались, подобно движущейся навстречу конвейерной ленте с нанесённой на неё разметкой. Колёса накручивали последние мили до места неизбежной трагедии.

Рэй

Сознание Рэя, подобно джинну из волшебной лампы, оказалось заточённым в тесном пространстве черепной коробки, изолированной от внешнего мира всеми органами чувств. Подросток пребывал в безмолвном мраке, словно его поместили в камеру сенсорной депривации. Он даже не догадывался, какая борьба развернулась за его жизнь там, снаружи, над телом с ослабленным пульсом и непрестанно опускающимся давлением. Теперь он как будто отстранился от физической оболочки, утратив связь между тем, что обычно видел в зеркале, и между тем, кто воспринимал это отражение как собственное «я».

В памяти возникали смутные обрывки — даже не визуальные образы, а фрагменты звуков, — но он никак не мог за них ухватиться. Среди всех прочих выделялся один, оглушительно-резкий, вызывающий неприятные ассоциации. Впрочем, идентифицировать его почему-то не удавалось. Вероятно, в голове срабатывал сложный механизм, и в определённый момент нейронные цепи обрывались, отсекая нужную информацию. В результате определённых мысленных усилий сформировалась причинно-следственная связь: звук (очень громкий) — ощущение (пронзительная боль) — запах (меди или чего-то подобного). Затем несколько вспышек, схожих с подъёмом на поверхность, среди которых удавалось различить отдельные голоса.

…осторожнее…

…кажется, он ещё дышит…

…в реанимацию…

Но находиться на глубине было гораздо комфортнее, потому что у поверхности возникали весьма болезненные ощущения. Глубина дарила покой и безмятежность. Укутавшись в неё, как в тёплое одеяло, Рэй (впрочем, имя для него ничего не значило) пребывал в пограничном состоянии между бытием и смертью.

Его хотели вытащить наружу, чтобы он мучился, поэтому ему приходилось нырять ещё глубже, где привычные понятия распадались на бессмысленные элементы. Теперь сознание превратилось в крохотную трепещущую искорку — в маленького светлячка, запертого в пустой комнате без окон и дверей. Здесь существовал только ужасающий звук, напоминающий о чём-то плохом. Так застревает между соседними дорожками виниловой пластинки игла проигрывателя, снова и снова соскакивая назад и воспроизводя один и тот же музыкальный отрывок. Хлопок — щелчок — хлопок — щелчок — пугающая бесконечность.

…если ты меня слышишь…

Почему этот голос вызывает в памяти приятные переживания? Кому он принадлежит? Необходимо подняться ближе к поверхности, чтобы получить ответы. Перед ним дверь с раскалённой ручкой, за которую следует взяться и приложить усилия, чтобы повернуть её. Она существует лишь в его воображении, но на определённом уровне существования проход через неё реален, потому что он заперт во мраке до тех самых пор, пока не решится встретиться с болью.

Первая попытка становится неудачной. Он ещё не готов принять на себя страдание, возникающее при возвращении во внешний мир.

Зима пришла без лишних предупреждений, как последнее дыхание, сорвавшееся с уст только что умершего человека. Ночью с неба повалили хлопья густого мокрого снега, тут же облепившего чёрные ветви деревьев, крыши домов и улицы, словно над городом выстрелило гигантское конфетти, в палитре которого оказался единственный цвет — белый. С самого утра на борьбу с почти десятидюймовым слоем осадков выехала вся снегоуборочная техника, но зимняя феерия не прекращалась. Многим хозяевам пришлось оставить автомобили в гаражах и добираться до работы пешком по заснеженным тротуарам. Синоптикам в прогнозах погоды оставалось только отшучиваться по поводу того, чтобы жители во время очередной прогулки не забывали захватить с собой лыжи и снегоступы.

Рэй же ничего этого не видел, потому что продолжал пребывать в бессознательном состоянии, в то время как врачи усердно сражались за его низкие жизненные показатели.

Первым о случившемся узнал мистер Девероуз. Когда на земле нашли подростка с серьёзной травмой головы, у него в куртке обнаружился смятый чек из магазина. Хозяин подтвердил, что знает данного молодого человека, после чего сам вызвался помочь всем необходимым, лишь бы медики вытащили парня с того света. Рэя отправили в реанимацию, куда позже пришла и Виолет. Он неоднократно рассказывал ей об «отличном старике», давшем ему работу, так что после того, как Рэй куда-то исчез, она сразу же направилась в магазин мистера Девероуза, где и узнала, что случилось.

— А вы случайно не Виолет? — догадался пожилой человек, когда перед ним появилась незнакомая девушка и начала расспрашивать о подростке.

— Вы меня знаете? — удивилась она.

Мистер Девероуз улыбнулся, но в его выражении лица было больше сочувствия, нежели радости.

— С ним что-то случилось? — забеспокоилась Виолет.

— Сейчас Рэй находится в реанимации, — новость буквально оглушила её. В какой-то момент девушке даже показалось, словно земля уходит у неё из-под ног.

— В реанимации? — повторила она, как будто впервые слышала это слово.

— Похоже, что кто-то хотел его убить, — передал заключение медиков старик. — Рана носит огнестрельный характер.

— Но кому понадобилось в него стрелять? — если бы мистер Девероуз вовремя не подхватил девушку, она упала бы прямо на пол.

— Успокойся, — мягко произнёс старик. — Если хочешь, я налью тебе воды.

— Он… — Виолет вздохнула. — Он выживет?

— Будем надеяться на лучшее. В настоящее время врачи делают всё возможное, чтобы его спасти.

— Как давно вы его видели?

— Около часа тому назад.

— А что, если ему стало хуже? Если… — но высказывать вслух самые страшные опасения ей не хотелось.

— Я ненадолго прикрою магазин и сейчас же отвезу тебя к нему.

— Вы вправду можете? — посмотрела блестящими от слёз глазами на собеседника Виолет.

Через полчаса они приехали в больницу, и пожилой человек договорился, чтобы его спутнице позволили навестить Рэя.

Вид у подростка был неутешительный, и девушка едва совладала с собой, чтобы удержаться и не заплакать от представившегося ей зрелища. Опутанный многочисленными трубками и катетерами, парень лежал на кровати с закрытыми глазами, подключённый к системе искусственного вентилирования лёгких. Рядом с ним находился кардиомонитор, то и дело издающий короткие звуковые сигналы. Виолет заметила слабое движение грудной клетки. Он всё-таки дышит.

— Рэй, если ты меня слышишь, пожалуйста, не умирай, — тихо проговорила она, прикоснувшись к его руке. Возможно, ей всего лишь показалось, но он как будто отреагировал. Его пальцы дрогнули. Или это сработало её воображение?

Что-то изменилось. Уютное состояние покоя исчезло, уступив место тревожному ожиданию, потому что теперь Рэй был в темноте не один. Кто-то посягнул на его укромный уголок в глубине сознания. Подросток — вернее та его часть, которая сжалась до размеров мотылька в замкнутом пространстве, — вернулся к двери с раскалённой ручкой, чтобы в случае близкой опасности выйти наружу. Но он по-прежнему не мог покинуть временное убежище — за его пределами Рэя одолевала сильнейшая боль в области головы. Рядом с дверью парень слышал далёкое мерное пиканье и чей-то голос. Архив памяти находился за пределами тёмной комнаты, в которой оказался Рэй, поэтому ему никак не удавалось определить, кто пытается достучаться до него снаружи.

…пожалуйста, не умирай…

Вот она, весточка из внешнего мира, где он оставил привычную жизнь, скрывшись от преследовавшей его боли. Но как долго он сможет оставаться здесь, в чёрной дыре собственного «я»? И сколько времени прошло с тех самых пор, как это случилось? Что именно произошло, прежде чем он провалился в беззвучную глубину мрака?

«Стой! Стой, или я буду стрелять!» — неожиданное озарение позволило Рэю вернуться в тот самый момент, когда нечто горячее обожгло ему голову, словно в мозгу загорелось пламя. Потом раздался громкий звук. Причиной нестерпимого страдания стал именно он. Выстрел. Должно быть, пуля зацепила его, но подросток не умер.

Комната начала сжиматься, а вместе с нею и дверь. Рэй запаниковал. Если он не выберется отсюда, стены просто раздавят его. Нужно срочно что-то предпринимать. Ручка слишком горячая, чтобы крепко ухватиться за неё и повернуть. Подросток снова попытался взяться за покрасневший металл, но тут же ощутил болевую атаку. Нет, так легко она не поддастся. Между тем, пространство непрестанно сужалось. То, что парень поначалу принял за постороннее присутствие, оказалось нарастающим давлением пустоты. Но он не хочет становиться её частью, потому что его зовёт знакомый голос. Необходимо, во что бы то ни стало, откликнуться, дать понять, что он ещё жив.