Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

как невесомо колыхалась ткань и его волосы, тем не менее, он мог дышать, как будто был на воздухе. Как будто… Он ощупал шею под челюстью и почувствовал несколько прорезавшихся жаберных щелей.

— Джем из жаборослей, — послышался до боли знакомый голос. Грейвз обернулся и увидел Дарью, стоявшую за ним — прекрасную, как русалка. Вместо строгого домашнего платья, в котором он её запомнил, на ней была лёгкая сорочка, обнажавшая плечи, распущенные каштановые волосы парили облаком за её плечом.

— Что это? — выдохнул юноша, подходя ближе и пытаясь коснуться девушки, рука прошла сквозь неё, будто она была призраком.

— Прошу прощения, мистер Грейвз,— произнесла она с живым участием, — догадываюсь, что это доставило Вам неудобство, но это единственный способ для нас с Вами встретиться… пока что, — добавила она. — То, что я дала Вам — улучшенный вариант омута памяти — он содержит в себе некоторые воспоминания, но при этом имеет телепатическую связь с владельцем, поэтому мы можем с вами говорить. На случай, если наша беседа затянется Вы отведали жаборослей за нашим столом.

Пока она говорила, Персиваль всматривался в её лицо, и пытался увидеть злобность и порочность, которые так часто видел в чертах ведьм, которых ловил на службе, но лицо Дарьи было таким же, каким Грейвз видел в своих мыслях: чистым, свежим, открытым, добрым, с девичьей, придававшей очарования, хитрецой. Тогда зачем ей было прибегать к таким способам? Если только она не была в отчаянии…

— Что заставило Вас так беспокоиться, мисс?

— Я ужасно извиняюсь, что всё так, — произнесла она и протянула руку, маня Грейвза за собой. Широкие рукава сорочки развевались, словно крылья. — Но Вы всё поймёте, когда я объясню…

Она пошла в глубь тумана, увлекая американца за собой. Звуки её голоса пропадали в толще воды, и до Персиваля долетали только отдельные обрывки, фраз, но сколько бы он ни вслушивался, ему не удавалось понять ни слова. В полумраке вокруг них витали едва различимые фигуры. Дарья снова обернулась к нему.

— Мистер Грейвз, прошу, сохраните всё, что Вы увидите, в секрете. Хорошо?

— Да, мисс, — ответил он.

— Я занимаюсь разработками для нашей Канцелярии. Оружие, зелья, носители информации, всё это рано или поздно проходит через меня. Не так давно по приказу Императора мы создали новую формулу, «Фемиду», необходимую для улучшения правосудия над магами.

— Какого улучшения? — насторожился Персиваль.

— Вы будете осуждать меня с этими Вашими либеральными взглядами, но магглы в Сенате и сам Император считают, что держать волшебников в тюрьмах или отправлять их на каторгу — бессмысленно. Поэтому когда специальные тюрьмы в горах были переполнены, к магам начали применять смертные приговоры, — у Грейвза пропал дар речи. — Естественно, это никому не понравилось, — тут же добавила Дарья. — Было много беспорядков, даже Императрица высказывалась против такого решения, и в конце концов было принято решение создать зелье, которое будет лишать мага его способностей.

— Делать мага — обычным немагом?

— Сквибом, да, — ответила княжна.

— И Вы создали такую формулу?!

— А какой у меня был выбор! — воскликнула девушка, её лицо сковало маской боли. — Иначе люди бы умирали пачками или наоборот ходили бы безнаказанными!.. Мне это нравилось ещё меньше, чем Вам. И если бы у меня только была возможность… — она взмахнула рукой, стирая со щёк слёзы. — Так или иначе, мы создали формулу, и она работала. Но снова нашлись несогласные. Они, как и многие до них, считали, что маги не должны стоять ниже обычных людей, но они предложили другую идею — дать всем магические способности. Только представьте себе это, Грейвз, целая страна магов!

— Идиллия, — протянул юноша, не очень представляя, что стоит говорить в такой ситуации. Силуэты вокруг них зависли, а затем одни бросились на других.

— Эти люди назвали свою организацию «Астрея», так же они назвали формулу, которую подпольно разработали на основе выкраденной «Фемиды». Они просто хотели правосудия, а потом на чёрный рынок хлынула «Астрея», которую маги использовали для повышения собственного магического потенциала. Скольких вылавливали из Неглинной или находили обезумевшими от агонии. Мы не могли получить ни одного образца — в крови все материалы были уже распавшиеся, а на рынках всё уничтожалось мгновенно. Но саму организацию это не останавливало, они начали похищать магглов и делать магов из них…

— И у них получается?

— Судя по меньшему количеству трупов — да, — холодно произнесла она. — Но и покровителей у них больше. Мракоборцы, учёные, некоторые чиновники.

— И Вы помогаете им? — спросил Грейвз. Дарья посмотрела на него с холодныи гневом, полыхавшим на глубине глаз. Она указала рукой в сторону — там из тумана выплыла большая белая кровать с балдахином.

— Мы с моим отцом и дядей ищем каждого из «Астреи» и делаем всё возможное, чтобы вернуть всё на свои места, — она подошла к кровати и отбросила покров. На белоснежных простынях лежала молодая девушка, похожая на княжну, только несколько старше, с более вытянутыми чертами лица, более прямыми и открытыми, в них читалась смелость и некоторая сумасбродность. «Гриффиндорская внешность», — сказал бы Трелони или Паша.

— Это моя сестра. Она уже несколько месяцев в коме, только магия поддерживает жизнь в ней, — произнесла княжна, касаясь часов на тонком ремешке, крепко сидевших на её запястье. — Помогите мне вернуть её мистер Грейз, — сказала она, поворачиваясь к нему.

— Она попробовала на себе ту подпольную формулу? — спросил молодой человек.

— Да. Она была сильной прорицательницей и, тем не менее, её было не выгнать из отдела мракоборцев. Вы бы только с ней пообщались! — улыбнулась она, беря своей призрачной ладонью руку сестры. — Она всё предвидела и не пыталась ничего изменить. Помогите мне, мистер Грейвз! — повторила она, заглядывая ему в глаза. Юноша потупил взгляд и опустил ладонь ей на плечо.

— Мне ужасно жаль, Ваша Светлость, но это не в моей компетенции. Я не имею права вмешиваться во внутреннюю политику Вашего государства, — произнёс он и неуклюже сделал пару шагов назад. Дарья прожгла его взглядом раненого зверя и скривила рот, силясь не разрыдаться.

— А если… — она перевела дыхание. —