Я все равно тебя найду - Татьяна Веденская

– То есть в идеале сотрудник должен думать только о том, как еще больше набить кошелек своего босса?

– Днем и ночью! – кивнул Рубин. – А когда он вдруг начинает думать о том, как бы построить себе небольшую дачку в ближнем Подмосковье, и если еще этот досадный процесс принимает массовый характер, этим пропащим сотрудникам назначается тимбилдинг.

– То есть это типа лоботомии для частного интереса? И зачем мы туда едем? – дурашливо нахмурилась я.

– В целом это просто загородный активный отдых за счет работодателя. Народ жжет костры, ставит палатки, участвует во всяких дурацких конкурсах, придуманных психологами для восстановления командного духа. И все это густо снабжается корпоративной символикой.

– Флажками, шариками и плакатами? – улыбнулась я. – Артему флажки очень нравятся. Хотя я с трудом представляю себе флажки табачной компании с жирной симпатичной сигареткой. И с надписью «не думай о раке легких». Народ не взбунтуется?

– Ну, дорогая, ты забыла все, что я тебе рассказывал. Отбор сотрудников ведется психологами. А что примутся в первую очередь выяснять психологи табачной корпорации?

– Что? – переспросила я.

– Степень лояльности людей к табакокурению! – поднял указательный палец Алексей.

– То есть сегодня будет много курящих людей? – нахмурилась я. Как-то так получилось, что в пятнадцать лет я совершенно не хотела выглядеть «как большая», отчего, соответственно, и не закурила. Может быть, зря, потому что теперь мне очень трудно выносить атмосферу табачного угара из серии «хоть топор вешай».

– Они лояльны! Совершенно не значит, что они обязаны курить. Они только лишь лояльны. Хотя курильщики – лучшие друзья компании-производителя! – Алексей сделал страшные глаза и подмигнул Артему. Тот сидел около окна в электричке, завороженно глядя то на мелькающий вид за темнеющим окном, то на Рубина, который, если я правильно поняла его взгляд, казался ему каким-то чудом природы. Между прочим, Артем смотрел на мужественное, небритое, загорелое лицо Алексея с восхищением и восторгом, которого он ни разу не выказал своему родному папаше. С тем Артемий обращался свободно, даже несколько запанибрата, как с ровней. Рубин же для Артема был как «Феррари» последней модели для парня, подсевшего на крутые тачки.

– Мам, кто этот дядя? – аккуратненько спросил меня Тема, когда Рубин отвернулся.

– Один мой хороший друг. Тебе он нравится?

– Да! – быстро закивал головой Темыч, чтобы я не имела повода усомниться.

Я, конечно, поспешила вообразить, что взаимопонимание между Рубиным и моим сыном будет быстрым и абсолютным. Мне бы хотелось, чтобы все вопросы разом отпали и Тема подружился с Алексеем к моему вящему удовольствию. Но, откровенно говоря, ничего такого не происходило. Алексей, по сути, никак не отреагировал на появление рядом с нами третьего персонажа. Он просто кивнул, увидев Тему в проходе между стойкой банка и мной. Потом он купил еще один, детский билет и уточнил, взяла ли я теплую одежду для сына. Все. Больше ничего. Ну, и еще он несколько раз подмигнул Темке, пока мы ехали. Но, честно говоря, так он мог подмигнуть кому угодно. Просто у Алексея был веселый балагуристый нрав и хорошее настроение. Он улыбался и развлекал нас байками о тимбилдинге.

– А еще мы будем курить сигареты наперегонки и присваивать титулы «Мисс сигарета» и «Мистер курильщик дня». Готовься! Учись затягиваться и выдыхать дым кольцами! – комично-серьезным тоном вещал он.

– Я? Кольцами?! Меня что, тоже могут заставить курить? – встрепенулась я. – А детей? Детей научат, как правильно пользоваться зажигалкой?

– Нет. Оцени, на что я ради вас иду. Я запрещу учить детей курить! И тебя – тебя я точно курить не заставлю.

– Почему? – улыбнулась я. Шутливый тон плавно скатывался в игривый.

– У тебя будет привилегированное положение моей женщины. Можешь перетягивать канат, можешь рыть корпоративные землянки, лазить по альпийским стенкам и разводить костры. А можешь сидеть возле меня и просто смотреть своими голубыми глазами.

– Куда смотреть? – делано поинтересовалась я.

– На меня, конечно! А что, тебе хочется еще куда-то смотреть? – притворно удивился Алексей.

– Ну… можно смотреть на природу. На менеджеров, – сделала я паузу.

– На менеджеров? – помрачнел Алексей.

– Нет! Никуда больше – только на тебя. – Я рассмеялась. Что поделать, если я действительно не могла оторвать от него глаз.

– Это правильно, – кивнул весьма довольный Алексей. – Имей в виду, я такую линию поведения очень одобряю.

– Да? Значит, ты желаешь, чтобы я все время восторженно на тебя глазела? Я не против, это вполне входит в мои планы, но что мне делать, если после этого ты потеряешь ко мне интерес?

– Это еще почему? – удивился Алексей.

– Ну, если я покажу, до какой степени ты мне на самом деле нравишься. Вдруг после этого я стану тебе не нужна? – попыталась я его поддеть.

– Дорогая Юлечка, мне всегда была нужна именно такая женщина, которая не сводила бы с меня глаз. Это мне никак не может надоесть. Так что, во-первых, оставь все свои женские штучки. Я ценю честность и откровенность выше всяких там игр. Во-вторых, с чего вы, бабы, уверены, что мужикам только того и надо, что бегать за недоступной морковкой? Это совершенно не так.

– А в-третьих? – перевела я разговор с не очень приятной для меня темы.

– А в-третьих, поднимай свою прекрасную задницу. Мы приехали, – нарочито грубо скомандовал Алексей.

Я засуетилась, схватила в охапку Тему и, испугавшись, что не успею выйти на перрон и останусь одна в холодном, уже почти пустом вагоне электрички, вцепилась в руку Алексея. От серьезности нашего шутливого диалога у меня тряслись поджилки. Как ни крути, а все происходящее мало напоминало случайный мимолетный адюльтер «на выходные». Неужели, неужели, неужели!.. Мне хотелось сжать кулаки на удачу.

На перрон забытой богом маленькой станции Сухой Мох спустилась непроглядная ночь. Вылетев из кое-как освещенной теплой электрички, я подслеповато щурилась и пыталась справиться с ознобом. В голову лезли разные мысли, что вот я со своим малолетним сыном стою на перроне деревни Сухой Мох, о которой знаю только то, что она не пойми где. Стою в кромешной темноте рядом с мужчиной, практически мне незнакомым. Интересно, почему мне не страшно? Вдруг он маньяк? Однако я чувствовала его дыхание, его крепкую ладонь и ни на секунду не допускала, что он может готовить для меня что-то плохое.

– Рубинчик, ты? Черт, какая сволочь разбила последний жалкий фонарь на этой станции? – справа от меня раздался неопознанный грубый мужской голос. Не Рубина. Его голос я уже научилась отличать от тысячи других. Кстати, а вот голос Михаила я до сих пор путаю с голосом Уткина.