Страсть к невозможному. В поисках истины, доброты и красоты - Бхагван Раджниш

Но смех был заблокирован теми же заговорщиками, которые заблокировали ваше осознание отпускания. Все человечество было превращено в серьезное, психологически больное сборище.

Вы когда-нибудь слышали, как смеется маленький ребенок? Все его тело участвует в этом. А когда вы смеетесь, очень редко смеется все ваше тело — это просто интеллектуальный смех из головы.

Мое собственное понимание в том, что смех гораздо более важен, чем любая молитва, потому что молитва не расслабит вас. Наоборот, она сделает вас более напряженными. В смехе вы внезапно забываете всю обусловленность, все, чему вас учили, всю серьезность. Внезапно вы вне этого, просто на мгновение. В следующий раз, когда вы будете смеяться, осознавайте, насколько вы расслаблены. И выясните, когда еще вы бываете расслаблены.

После занятия любовью вы расслаблены… хотя та же самая компания заговорщиков не позволяет вам быть расслабленными даже после занятия любовью. Мужчина просто поворачивается на другой бок и притворяется, что засыпает, но глубоко внутри он чувствует себя виноватым за то, что снова согрешил. Женщина плачет, потому что чувствует, что ее использовали. И чувствовать это — совершенно естественно, потому что любовь не питает ее. Она никогда не получает оргазмического опыта. Еще пятьдесят лет назад в мире не было ни одной женщины, которая испытала бы оргазм. В Индии крайне сложно найти женщину, которая знает, что такое оргазм.

Невозможен больший заговор против человечества. Мужчина хочет покончить с этим как можно быстрее. Внутри он носит Библию, Коран, Шримад-Бхагаватам, а они все против того, что он делает. Он также убежден, что делает что-то плохое. Поэтому, естественно, чем быстрее это закончится, тем лучше. И впоследствии он чувствует себя ужасно. Как он может расслабиться? Он становится более напряженным. И оттого что он так торопится, женщина никогда не достигает своей вершины. К моменту, когда она начинает, он уже закончил. Естественно, женщина начинает верить в то, что мужчина — это нечто, больше напоминающее животное.

В церквях, в храмах вы найдете только женщин, в основном, пожилых женщин. И когда священник говорит о грехе, они знают! Это было абсолютно греховно, потому что они не получили никакого удовольствия; их использовали как вещь, как сексуальный объект. В противном случае, если вы свободны от чувства вины, свободны от всех подавлений, любовь даст вам потрясающий опыт отпускания.

Поэтому вам нужно присмотреться к своей жизни, где вы можете найти какой-нибудь естественный опыт отпускания… Бывают моменты, когда вы плаваете. Если вы настоящий пловец, то можете просто удерживаться на поверхности воды, не плыть, и вы обнаружите потрясающее отпускание — просто двигаясь с рекой, не совершая никаких движений против течения, становясь частью течения.

Вам нужно накопить переживания отпускания из разных источников, и вскоре у вас в руках будет весь секрет целиком. Это самое важное, в особенности для моих саньясинов. Это освободит вас от стремления быть трудоголиком.

Это не означает, что вы станете ленивыми, напротив, чем более вы расслаблены, тем больше у вас силы, тем больше энергии накапливается, когда вы расслаблены. Ваша работа приобретет качество творчества, а не производства. Куда бы вы ни шли, вы будете делать это с такой тотальностью, с такой любовью, вы будете полны энергии…

Так что отпускание — не против работы. На самом деле, отпускание трансформирует работу в творческое переживание.

Несколько анекдотов для тебя и для вас всех, чтобы вы тотально посмеялись. Это снимет все напряжение с вашего лица, вашего тела, вашего живота, и вы внезапно почувствуете совершенно новый вид энергии внутри вас; обычно большинство людей постоянно чувствуют напряжение в животе.

Натан Нусбаум пришел ко всемирно известному специалисту на консультацию по поводу своего здоровья.

— Сколько я вам должен? — спросил Натан.

— Мое вознаграждение — пятьсот долларов, — ответил врач.

— Пятьсот долларов? Это невозможно! — воскликнул Натан.

— В вашем случае, — ответил специалист, — я полагаю, мы могли бы снизить вознаграждение до трехсот долларов.

— Триста долларов за один прием? Да это смешно! — закричал Натан.

— Ну ладно, — сказал врач, — вы можете заплатить сто пятьдесят долларов?

— Да у кого найдется такая сумма? — запричитал Натан.

— Послушайте, — сказал врач, — просто дайте мне пятьдесят долларов и идите.

— Я могу дать вам двадцать долларов, — ответил Натан. — Хотите — берите, хотите — нет.

— Я вас не понимаю, — сказал врач, — зачем вы пришли к самому дорогому специалисту в Нью-Йорке?

— Послушайте, доктор, — объяснил Натан, — когда дело касается моего здоровья, ничто не может быть слишком дорого!

Друг Пэдди, Джо, ходил в вечернюю школу и очень гордился своими знаниями.

— Кто такой Рональд Рейган? — спросил он как-то у Пэдди.

— Не знаю, — ответил Пэдди.

— Эх, ты! Он — президент Соединенных Штатов, — ответил Джо. — А знаешь ли ты, кто такая Маргарет Тэтчер?

— Нет, — сказал Пэдди.

— Эх, ты! Она — премьер-министр Великобритании, — сказал Джо. — Видишь, тебе тоже нужно ходить в вечернюю школу…

— Теперь я задам тебе вопрос, — сказал Пэдди. — Ты знаешь, кто такой Мик О’Салливан?

— Нет, — признался Джо.

— Эх, ты! — сказал Пэдди. — Пока ты занимаешься в вечерней школе, этот парень спит с твоей женой…

Иисус и Моисей воскресным днем играют за городом в гольф. Моисей бьет первым, и мяч попадает прямо в фарвей. Иисус готовится, и его первый удар отправляет мяч в высокую траву.

— Святой Моисей! — кричит Иисус.

Но Моисей, как хороший парень, предлагает Иисусу попробовать поставить мяч в фарвей без пенальти. Иисус упрямится и отказывается от предложения. Тогда Моисей говорит:

— Послушай, дружище, ты не можешь ударить по мячу в такой высокой траве.

— Если Арнольд Палмер может, — отвечает Иисус, — то и я могу.

Он сильно ударяет по мячу, и… тот оказывается в пруду. Тогда Моисей делает второй удачный удар и возвращается смотреть на Иисуса. Иисус закатывает джинсы…

— Иисус, ну, пожалуйста! — кричит Моисей. — Я умоляю тебя, просто положи свой мяч на фарвей. Сделать такой удар будет чудом!

— Если Арнольд Палмер может, — отвечает Иисус, — то и я смогу, — и он шагает прямо по воде. Садовник, наблюдавший эту сцену, подходит к Моисею и говорит:

— Кем возомнил себя этот парень? Иисусом Христом?

— Если бы, — отвечает Моисей, — он думает, что он Арнольд Палмер.

Из того, что ты говорил, я понял, что медитация — это подготовка к просветлению, но кроме медитации необходимо сильное желание, понимание того, что все остальное не имеет настоящего значения. Я вижу, что меня привлекает множество вещей, все, что может заинтересовать ум, — музыка, женщины, чувственные удовольствия. Помешает ли это просветлению?

Есть одна очень древняя история о том, как один старик пришел к своему мастеру и сказал:

— Я был у огромного количества учителей, я отказался от огромного количества удовольствий. Я соблюдал пост, целибат, не спал ночами в поисках просветления. Я отказался от всего, от чего мне говорили отказаться, и я страдал, но не стал просветленным. Что мне делать?

Мастер ответил:

— Откажись от страдания.

Ни музыка, ни чувственные удовольствия, ни женщины не могут помешать твоему просветлению. Только одно может помешать твоему просветлению — страдание. Просветление — это величайшее празднование, поэтому любое маленькое празднование, которое ты испытываешь, станет просто ступенькой к нему. Но страдание не может стать ступенью к просветлению.

Ты говоришь: «Я вижу, что меня привлекает множество вещей, все, что может заинтересовать ум…» Все это пройдет по мере того, как твоя медитация будет расти, так же как исчезает темнота, когда ты вносишь свет. Темнота не может быть препятствием. Ты не можешь сказать, что темнота настолько густа и стара, что, когда бы я ни внес свет, свет гаснет. Темнота не может погасить свет.

Твои интересы — просто мыльные пузыри. Прикоснувшись однажды хотя бы к проблеску медитации — что уж там говорить об интересах, сам ум исчезнет.

Музыка будет становиться глубже по мере того, как будет расти твоя медитация, у твоей музыки будут новые ароматы, новые цветы, новые запахи. Твоя музыка будет приходить во все большую и большую гармонию с твоей медитацией. И в конце музыка подойдет к совершенству, когда не нужен никакой инструмент… но чистое молчание, без звуков. По сути, то, что вы называете музыкой, — это игра между звуком и молчанием. Те, кто заостряет внимание на звуке, упускают более глубокое значение музыки. Более глубокое значение — между двумя звуками, в паузах.