Завтрашняя запись - Шарон Ли

Ее бледные щеки вспыхнули.

— Дразни меня, Анджелалти, будь любезен. Детские выходки меня так развлекают!

— Вот как?

Он шагнул к ней, остановился и сделал глубокий вдох, ощущая пульсирующую боль в руке. Разум подсказывал ему, что выбранная линия поведения неверна, как бы Эдрет ни рекомендовал разумность отстраненности. Лал уже слишком много дней назад повернулся спиной к этому совету. И теперь необходимо разбираться с последствиями, к которым привел этот выбор.

Он слегка поклонился и постарался смягчить выражение лица. Ответный взгляд Корбиньи тоже стал мягче, хотя остался недоверчивым.

— Что случилось с Каффиром, Корбиньи? Она передернула плечами.

— Моя предшественница — Морела — была рабыней Каффира, — медленно сказала она. — Ее тело повиновалось ему, хотела я того или нет. — Она снова пожала плечами. — Анджелалти, такие вещи обычны для тех, кто возвращается из Синего Дома?

Он колебался, услышав ноты болезненного желания в ее голосе — надежды услышать то, что объяснит ее неудачу и вернет ей уверенность в себе.

Жалость. Эдрет заплакал бы от отчаяния, увидев, в какой хаос поверг свою жизнь его ученик, которого он оставил в безопасности, вооружив твердыми правилами жизни. Жалость и ужас. Потому что это сделал он. Именно он заключил гордую женщину Экипажа в темницу планетного тела и заставил сомневаться во всех своих инстинктах. Лал облизнул губы.

— Я не слышал о таком явлении, — сказал он. — Но Синий Дом — это не то, что я изучал… внимательно.

— О! — Ее плечи чуть заметно опустились, в глазах на секунду отразилась бесконечная боль. А потом она снова повернулась к двери. — Пойдем к медустановке, Анджелалти. Наверняка у тебя болит рана.

Полный жалости к ней и отвращения к себе, Лал пошел следом.

Глава сорок вторая

Анджелалти медленно выходил из пасти медустановки, бледный, двигаясь осторожно, словно рука все еще болела Корбиньи ощутила прилив жалости и отвернулась, чтобы он не прочел это в ее взгляде — и не начал презирать.

Наливая чай с нарочитым, безупречным изяществом, она понимала одно: ни в коем случае нельзя доводить дело до того, чтобы он отдал приказ. „Корабли и Звезды, что мне делать, если он прикажет мне лететь куда-то по какой-то планетной необходимости? Он — Капитан, и я поклялась ему служить. Умереть, если он прикажет. И в то же время он должен попасть на Корабль, хочет он этого или нет..“

— Кузен, — сказала она ему вместо приветствия и поставила чай рядом с ним. — Сядь, пожалуйста, и скажи мне, что ты хочешь съесть.

Хорошо, что он хотя бы сел, хотя заговорил не сразу. Он долго смотрел в чашку, словно надеялся прочесть в ее темной глубине все свое будущее. Когда спустя несколько долгих минут он поднял взгляд, то обратился к Свидетелю, который сидел чуть в стороне, вперив взор в стоящий у стены уродливый Трезубец.

— У тебя есть интерпретация воли Карателя с учетом картины последних событий?

Свидетель моргнул — как всегда, словно просыпаясь, и перевел свои рыжевато-карие глаза на Анджелалти.

— Я — Свидетель Телио, — сказал он неспешно. — Не мне делать предсказания.

— Безусловно, — энергично отозвался Лал. — Но мне представлялось, что вы способны анализировать текущие события в соответствии с запомненными ранее закономерностями и предоставлять эти сведения тем, кому в данный момент благоволит Богиня.

— А! — произнес Свидетель и надолго замолк, так что Корбиньи в конце концов махнула рукой на них обоих и ввела в пульт заказ горячей трапезы с высоким содержанием белка, а потом со стуком поставила перед каждым по миске с полученной кашей.

— Накорми хоть тело! — приказала она Анджелалти, сунув ему в руку ложку.

Когда она бросила ложку рядом с миской Свидетеля, тот открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

— Мои благодарности, Корбиньи Фазтерот, — сказал он и улыбнулся.

Она повернулась к пульту, обратив к нему спину, и не спеша ввела свой заказ.

— В качестве благодарности изволь все съесть.

— Да, — отозвался Свидетель все так же мягко и вежливо, а потом обратился к Анджелалти: — Даже среди Телио, которым не подобало бы сомневаться, считалось, что Каратель крепко спит. Некоторые говорили, что Каратель никогда не проснется, что он — как это можно было бы сказать о человеке — мертв.

— Но, — откликнулся Лал, — похоже, что это не так, если вспомнить происшедшее у Саксони Белаконто и импульс энергии, который открыл люк корабля.

— Возможно, Каратель действительно спал, — сказал Свидетель, беря ложку и аккуратно ее наполняя. — Возможно, он обманул событие, притворившись спящим, в то время как на самом деле он проявлял свое воздействие втайне от Биндальчи и даже Телио, так что толстяк наконец явился и увез его прочь туда, где за ним мог явиться сильный Искатель.

Лал набрал ложку каши.

— Разве Биндальчи так слабы?

— Биндальчи привязаны к Спангилну, Анджелалти. Мы находимся под протекцией Синдиката, который следит, чтобы на наших кораблях не было звездных двигателей. И нашим людям не разрешено принимать присягу Синдиката.

Корбиньи повернулась лицом к Свидетелю.

— Синдиката? — очень тихо переспросила она.

— Да, Корбиньи Фазтерот. Тебе что-то о нем известно?

— Известно? — повторила она и обратила к Лалу потрясенный взгляд. — Анджелалти, это младенец!

— Скорее взрослый. — Он отправил ложку каши в рот и сморщил нос. — Это не слишком вкусно, знаешь ли, кузина.

— Как раз время хвалить мою готовку, когда солдаты приближаются со всех сторон! Анджелалти, ты слышал, что он сказал? Система закрыта Синдикатом! И все же он сидит здесь. Думаешь, его исчезновения никто не заметил?

— Очень правильный вопрос, — признал Лал, делая глоток чая. — Как тебе удалось улететь из системы Спангил на, друг, когда ее так тщательно охраняют?

— Я — Свидетель Телио, — ответил он, и Корбиньи раздраженно подумала, что именно такого ответа им и следовало ожидать. — Я иду следом за Карателем, чтобы наблюдать и запоминать.

— Безусловно. Значит, Каратель спрятал тебя от наблюдателей, которых разместил Синдикат?

Свидетель нахмурил лоб и пару минут смотрел в глубину миски с кашей — возможно, войдя в мысленный контакт с находящимися в ней питательными веществами. Когда он наконец поднял голову, Корбиньи показалось, что его лицо стало более оживленным, чем обычно.

— Я не думаю, чтобы Карателю понадобилось менять событие в этом случае, Анджелалти. Определенно Память не обнаруживает такой магии. Думаю, просто толстяк воспользовался собственными уловками, чтобы прийти и уйти невидимым и неслышимым для тех, кто наблюдает за нашими границами.

— Это разумно, — сказал Анджелалти, глядя на нее и кивая. — Джардж Менлин был курьером Ворнета и пользовался хорошей репутацией. Он пользовался услугами лучших пилотов и лучших кораблей. Пройти через блокаду Синдиката для него было не слишком трудно.

— Если только не начнут искать его или этот чертов прибор. Тогда…

— Воин, никто не станет это делать. Каратель действует по своему желанию, в чем служители Синдиката давно успели убедиться себе на горе. Что до меня, то кто считает песчинки или камни в речном русле? Я — Свидетель Телио и следую по пути, который Каратель прокладывает сквозь события, пространство и время. Никто в Синдикате не знает моего лица — откуда им знать? А если кто-то будет искать меня по имени — то мое имя благополучно пребывает на Биндале, о чем засвидетельствуют слуги Телио.

Она воззрилась на него, полуоткрыв рот, словно собиралась заговорить. Это продолжалось несколько мгновений, а потом она отвернулась и в яростном молчании стала нажимать кнопки на поварском пульте.

— Если это не младенец, Анджелалти, — сказала она наконец, не поворачиваясь к ним, — то это псих.

— Не исключено, но не доказано, — откликнулся он и съел еще ложку каши, после чего отодвинул от себя миску. Он посмотрел на Свидетеля. — Каратель не… менял события, пока оставался у Джарджа Менлина?

Наступила очередная долгая пауза. Корбиньи села и начала есть, внезапно ощутив зверский голод и стараясь не замечать ужаса, от которого у нее все внутри холодело. Синдикат, да помогут им все боги космоса! А он тут сидит, спокойный и равнодушный, как… как корова! Его имя благополучно пребывает дома — как же! А Анджелалти соображает не больше, чем…

— Думаю, что нет, — сказал Свидетель. — Не было проявлений силы, подобной той, что Памятуется из прошлого.

— А последние события? — спросил Анджелалти. — Демонстрация в кабинете Белаконто и энергия, открывшая люк?

— Они согласуются с воспоминаниями о прошедших действиях Карателя в сфере событий, — ответил Свидетель и замялся.

Взгляд Анджелалти стал острее.