Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи" - Бенгт Даниельсон

Следующей группой островов на нашем пути были три далеко отстоящих друг от друга атолла: Каролайн, Восток и Флинт. До них оставалось примерно 600 миль. Если мы минуем их, придется идти по меньшей мере еще 1 200 миль до островов Самоа или... Нет, о том, что будет дальше, мы даже думать боялись. Во всяком случае, надо было готовиться к длительному плаванию. Но как?

- Увеличить плавучесть плота, сделать его более остойчивым, воду и продовольствие выдавать определенными порциями, - вдруг послышался из палатки слабый голос Эрика.

Каждый из нас уже думал о том, что так ясно и кратко высказал Эрик. И на сей раз среди членов экипажа царило полное согласие. Посовещавшись, как сделать плот легче и остойчивее, мы единодушно решили, что лучше всего срубить бизань-мачты (я сказал во множественном числе, потому что у нас была двойная мачта, по принципу перевернутого латинского "V"), с которых уже давно были убраны паруса, перемещенные на передние мачты. Мы благополучно закончили эту работу и принялись подсчитывать и распределять съестные припасы. У нас было еще много риса, муки, макарон. Точно определить, сколько оставалось продовольствия, мы не могли - у нас не было весов. Но, прикинув на глазок, можно было сказать, что всего этого хватит по крайней мере месяца на два. Кроме того, у нас было 30 банок сгущенного молока, 30 пакетов изюма, 7 банок меда, 12 банок мясных консервов, столько же банок консервированного компота, несколько килограммов чечевицы, несколько килограммов сахара, немного шоколада и совсем мало чая. И наконец, кофе: из 500 полученных в подарок банок у нас оставалось еще так много, что мы не стали их даже считать.

Съестных припасов вполне хватало, и только некоторые надо было экономить, но с питьевой водой дело обстояло хуже. Из 400 литров, взятых перед отплытием из Кальяо, осталось всего лишь 40. Против всех ожиданий, за два с половиной месяца плавания не выпало ни одного хорошего дождя. Наших запасов воды могло хватить не больше чем на неделю, если мы будем расходовать, как и раньше, по пяти литров в день. Положение осложнялось из-за Эрика: у него была высокая температура, и он постоянно хотел пить. Волей-неволей пришлось дневную порцию воды сократить до 2/3 литра для Эрика и до 1/3 литра для всех остальных. Жан перерыл почти все свои многочисленные ящики в поисках стеклянных трубок и еще каких-то предметов, из которых можно было бы соорудить аппарат для дистилляции воды. Он нашел множество различных трубок для всевозможных исследований и массу других странных предметов, но все попытки соединить их так, чтобы вышел аппарат для дистилляции, не увенчались успехом.

1 июля мы находились всего лишь в 35 милях от Эиао, самого северного из Маркизских островов. Стая белых морских птиц, которые, наверное, выводили птенцов на необитаемом скалистом острове, несколько часов кружила над нами, а с наступлением сумерек, с прощальными криками, как бы дразня нас, возвратилась на остров. Многое отдали бы мы, чтобы последовать их примеру, но плот - беспомощная жертва ветров и течений - медленно плыл дальше на запад.

Вечером, чтобы разогнать мрачные мысли, я стал перелистывать замечательную книгу о первом дальнем плавании Эрика и Тати в Тихом океане, изданную в 1938 году французским писателем Франсуа де Пьерфе с разрешения и при содействии обоих путешественников. Внезапно мой взгляд упал на следующую фразу: "Путеводная звезда Эрика мерцает над Маркизскими островами. С ранних юношеских лет ему было известно, что настоящее его место там и что в один прекрасный день судьба приведет его туда, как это предсказывали Норны 5. Но, прежде чем наступит этот далекий день, с ним произойдут всевозможные страшные приключения и происшествия в разных краях земного шара, далеко от того места, где десятая параллель пересекает 140-й меридиан и где окончательно решится его судьба".

Как можно было так точно предсказать судьбу Эрика за двадцать лет вперед? Что ожидало его, а может быть, и всех находившихся сейчас на борту тонущего плота? Снова и снова с тяжелым чувством перечитывал я эти пророческие слова. В конце концов я захлопнул книгу и поспешил на палубу посмотреть, не рыскает ли плот у Хуанито.

Днем 2 июля ветер постепенно начал стихать. Мы медленно скользили по легким, спокойным волнам впервые за многие недели под совершенно безоблачным небом и палящими лучами солнца. Наш рацион воды в 1/3 литра равнялся двум чашкам в день, и, хотя мы смешивали ее со все большим и большим количеством морской воды и пили небольшими глотками, этой порции было недостаточно для утоления жажды. Я посоветовал товарищам надевать на себя мокрые рубашки и брюки и время от времени окунаться в море, чтобы тело теряло меньше влаги и чтобы таким косвенным путем уменьшить жажду.

Все это время Жан пытался соорудить дистилляционный аппарат. Но у него не было необходимых инструментов, и он мало чего достиг.

Прешло два таких же жарких дня, и я снова собрал корабельный совет. Жан, Ганс, Хуанито и я чувствовали себя сравнительно хорошо, и можно было надеяться, что мы продержимся еще две-три недели, пока есть вода. Но состояние Эрика быстро ухудшалось, теперь он не мог без посторонней помощи съесть даже немного меда или сгущенного молока, свою единственную пищу. Трудно было сказать, сколько еще плот продержится на воде, расстояние же до любого из малочисленных островов оставалось огромным. Поэтому мы решили, прежде всего ради Эрика, еще раз испробовать радиоаппаратуру, пока находимся в зоне оживленного судоходства и какое-нибудь судно, услышав наши сигналы SOS, может прийти нам на помощь. Узнав из радиосправочника, что сигналы SOS принимают все радиостанции мира каждый час в течение десяти минут, я вытащил на крышу оба радиопередатчика и около семи часов вечера завел мотор, который, к счастью, был еще в хорошем состоянии. Но стрелки большого передатчика, как и раньше, не сдвинулись с места. Убедившись, что передавать сигналы по испорченному радио - пустая трата времени, я достал наш маленький, сконструированный Роланом д'Ассиньи передатчик Морзе, который уже однажды спас наши жизни у островов Хуан-Фернандес. Я включил его, и меня здорово дернуло током. "Ура! Значит, батареи в порядке. Полный надежды, я начал выстукивать наши координаты - 7°20' южной широты, 141°15' западной долготы - три коротких, три длинных, три коротких.

И, хотя в наушниках слышался только треск, нам казалось, что кто-то принял наш сигнал бедствия. С неменьшим энтузиазмом повторил я SOS в восемь часов. Жан и Ганс, сидевшие около керосиновой лампы, также казались полны надежд и радости. (Эрик спал в противоположном углу крыши в своей палатке, а Хуанито стоял на вахте.) Внезапно лица товарищей исказились от ужаса, и они ухватились друг за друга. В следующую секунду я почувствовал необычайное головокружение и упал навзничь. Я уже почти сполз с крыши, но, придя в себя, успел ухватиться за поперечину. Плот так накренился, что я с большим трудом вскарабкался обратно на крышу, привязал аппаратуру и другие вещи, а затем в ярости бросился искать Хуанито. Несомненно, он был виноват в том, что мы чуть было не опрокинулись. Но, как и прежде, когда он по своей небрежности чуть было нас не утопил, Хуанито только молча пожимал плечами. Я крепко выругал его, и товарищи меня поддержали. На всякий случай мы сменили рулевого. А затем Жан и я до самого утра продолжали через каждый час посылать сигналы SOS, но не получали никакого ответа.