Тайна за семью замками - Юлия Николаева

— Тихо, — цыкнул приятель на Любку, косясь на продолжавшую стоять столбом старушку, — никакой в тебе учтивости.

— Пусти нас, — добавила я шепотом и сделала грозное лицо.

— Да что у вас происходит? — подала голос баба Маша.

— Все нормально, ба, — отозвался Сашка, — эти чокнутые хотят мои эксперименты посмотреть. Заходите.

Он распахнул дверь пошире, и мы оказались внутри комнаты, слыша за спиной недовольные бабулины возгласы. Правда, нам было уже не до них, мы во все глаза рассматривали аппарат, стоявший на столе. По виду он напоминал самый обычный самогонный, который я когда-то в детстве видела у бабушки в деревне, только этот был несколько усовершенствован. Сашка закрылся изнутри и сел на кровать, скрещивая руки на груди.

— Можно было не кричать на весь поселок, — заметил он, — бабуля, между прочим, не в курсе.

— Куда же ты прячешь это чудо? — поинтересовалась Любка, разглядывая агрегат таким взглядом, словно перед ней стояла машина времени.

— В шкаф, — хмыкнул он, — а шкаф на ключ. Бабуле сказал, что лазить туда нельзя, испытательные образцы, мол, света не любят дневного. Короче, наболтал с три короба, она все равно ничего не понимает.

— Ты реально придумал этот напиток? — только сейчас дошло до меня, — ты можешь разбогатеть.

Сашка смешно сморщил нос.

— Ага, — хмыкнул он, — честно говоря, препарат еще в стадии разработки, я же сюда специально приехал, чтобы подальше от знакомых оказаться, а контингент здесь очень подходящий. И стар, и млад, и каждый рад.

— Неужто по деревне слухи не ходят? — удивилась подруга, наконец, оставив агрегат в покое и повернувшись к нам.

Сашка пожал плечами.

— Я анонсирую себя вроде как посредником, чтобы претензии не предъявляли, если что.

— Что, если что? — насторожилась Любка.

— Побочные эффекты, — ответил Сашка, — говорю же, препарат в стадии разработки.

Подруге от этих слов тут же поплохело.

— Мы же его тоже пили, — она взялась за лоб, — кажется, меня знобит.

— Люба, — сказал приятель спокойно, — среди побочных эффектов выделяются такие как тошнота, головная боль и сухость в горле, ничего необычного.

Подруга сразу вернулась в норму, а я смогла вклиниться в беседу.

— Аркашке ты такой же напиток носил?

— Не совсем, — качнул он головой, — там на основе коньяка, вы пили винный. Но эффект будь здоров в обоих случаях.

Любка снова осмотрела агрегат, потом Сашку, и выдала:

— Кто бы мог подумать, что ты создашь что-то дельное.

Приятель хмыкнул:

— Ага, даже вы за добавкой прибежали.

Любка кинула на меня взгляд, я вздохнула, а Сашка нахмурился.

— Наврали все-таки?

— А что оставалось делать, когда ты по столу кулаком бьешь и в отказ уходишь? — не отступилась подруга, — ничего не скажу, ничего не скажу.

— И не скажу, — снова разозлился Сашка, но тут же махнул рукой, — чего хотели-то?

Мы с Любаней снова переглянулись. Мы-то думали, что местный умелец может оказаться тем самым злодеем, но теперь стало ясно, что это не так, раз уж это Сашка.

— Ну? — выжидающе смотрел он на нас.

— Мы подумали, — вздохнула Любка, — вдруг Аркашка не сам помер.

— То есть? — нахмурился Сашка, — убили его? Но зачем?

— Потому что мы вокруг него ходили и про Дымно выспрашивали.

Приятель посмотрел на нас, как на полных идиоток, и я тут же почувствовала себя таковой.

— Глупость какая, — протянул он, правда, задумываясь, — думаете, Аркашка не хотел про Дымно говорить потому, что знал, что там происходит?

Я открыла рот, а Любка следом за мной, почему-то такая простая мысль нам в голову не пришла. Мы-то были уверены, он что-то знает о делах давно минувших, а если и о настоящем ему стало известно? Аркашка испугался или насторожился происходящим событиям и нашему интересу, с кем-то связался, чтобы сообщить информацию. И этот кто-то его убил? Испугавшись, что старик не выдержит и расскажет нам что-то важное? По всему выходило, что это важное так или иначе упиралось в историю Любкиной бабки, и теперь я как никогда жалела, что мы не проявили настойчивость, общаясь с Аркашкой, возможно, даже расскажи мы ему правду, он не стал бы увиливать от нас, как черт от ладана.

— Эй, — окликнул нас Сашка, так как мы обе заткнулись и погрузились в мысли.

— Короче, — встрепенулась Любка, — Аркашка нас насторожил, вот мы и решили…

— Что его отравили алкоголем? — догадался приятель, — и вы подумали, что это сделал я?

— Мы думали на умельца, — поправила его подруга, — но теперь ясно, что это не он.

Сашка немного подумал.

— Не буду отрицать, я таскал ему коньячный напиток, но умереть от него Аркашка точно не смог бы. Не надо забывать, что он до выпивки был охоч, так что мог еще у кого-то затариваться.

— И некто мог этим воспользоваться, — кивнула я.

Сашка вздохнул, качая головой, поднялся и слил согнанную жидкость в ведро.

— Мы могли и выпить, — заметила Любка.

— Тебе вредно, — съязвил он в ответ.

Мы оставили Сашку разбирать аппарат, а сами вышли из дома и направились по тропинке.

— Вариант с умельцем отпал, — начала я разговор, — что теперь делать будем?

Любка задумчиво смотрела в даль, и мне ее взгляд не понравился.

— Ты же не подозреваешь Сашку? — подозрительно посмотрела я на нее. Подруга махнула рукой.

— Никто этого малахольного не подозревает, тем более, он у нас большая школьная любовь.

— Подумаешь, нравился он мне в школе.

— Ты по нему с ума сходила.

— Это было больше пяти лет назад, времена поменялись.

— И вкусы тоже, теперь у нас в почете брюнеты.

— Ты заткнешься? — разозлилась я.

Любка вздохнула.

— Не серчай, Василисушка, это я от страха глупости говорю. По всему выходит, раз бывшая любовь отпала, остается нынешняя.

— Думаешь, Гришка? — я даже остановилась по середине дороги, но Любка увлекла меня дальше.

— Не хочу думать, — приложила она руку к груди, — но сама посуди. У него же стопроцентное алиби: на дискотеке его видели? Видели. А потом вы вроде как поехали к нему и провели ночь в жарких объятьях.

От воспоминаний утра я снова покраснела, Любка на это внимания не обратила, продолжая:

— Но вот ты-то лично никакой ночи любви не помнишь, хотя и не отрицаешь ее наличия. Точнее, даже подтверждаешь, раз пришла ко мне и заявила, что с Гришкой переспала.

— И что? — нахмурилась я.

— А то, что пока ты мирно спала, пьяная в стельку в его доме, он мог спокойненько сбегать до Аркашки и опоить его. Потом вернулся к тебе, напел о ночи любви и заполучил алиби.