Киты по штирборту. Второй шанс - Антон Демченко

Закончив свой спич, я смерил Хельгу взглядом, но в отличие от Края не стал портить ковёр и, махнув рукой, отправился в «свою» комнату. Пора собирать вещи.

А что? Если я правильно понимаю, то обещание выполнено. Все испытания сданы на «превосходно», а значит, пора представляться капитану «Феникса». Надеюсь, мне не откажут в немедленном заселении в кубрик?

Но прежде, чем я добрался до своей комнаты, меня тормознул хмурый дядька Край… то есть, Мирон… прямо на лестнице. Не знаю, что хотел сказать мой опекун, настроения вести душещипательные беседы у меня не было. Поэтому я просто протянул ему выуженный из внутреннего кармана табель. Отец Хельги, кажется, понял моё состояние, потому что, не сказав ни слова, взял листок и, пробежав по нему глазами, слабо улыбнулся.

— Молодец. — Тихо проговорил он. — Завтра отправимся в порт, для представления Гюрятиничу… Кирилл, ты…

— Не дурак, понимаю. — Вздохнул я, поняв, что разговора всё же не избежать. — «Она вспылила», «она так на самом деле не думает»… Мне нет до этого дела, дядька Край. Уже нет.

— Я с ней поговорю.

— А смысл? Кому от этого станет лучше? Ей? Вряд ли. Нотации, даже по делу, настроения ещё никому никогда не улучшали. Мне? Как я уже сказал, мне нет до неё дела. Тебе? Сомневаюсь… что бы ты не сказал, помириться у нас не получится. По крайней мере, в ближайшее время. А о доверии я и говорить не буду. Не знаю, как Хельга, а я ей доверять, как тебе, уже не смогу. Извини. Так, зачем тогда воздух сотрясать?

— И что, оставить её с этой дурью в голове? — Рыкнул Завидич и вдруг сгорбился. — И когда ж она успела‑то, а?

— Что именно? — Уточнил я, аккуратно вынимая из ладони дядьки Мирона, чудом не смявшийся табель.

— Ханжой стать… — Буркнул он и, вздохнув, кивнул в сторону двери в мою комнату. — Ладно, иди, отдыхай.

Пожав плечами, я сложил лист табеля и, убрав его обратно во внутренний карман пиджака, двинулся в комнату. Отдыхать… Ну да…

Испортила мне Хельга настроение. ПМС у неё, что ли? Или она действительно искренне считает меня помоечной крысой, из жалости взятой отцом на попечение?

Да к чёрту! Какое мне дело, что думает эта фифа?! Хочется ей, такой благопристойной и приличной барышне, думать обо мне, как о каком‑то клошаре? Вперёд и с песней, тем более, что последние полтора года именно им, фактически, я и являлся. Обижаться на правду, было бы глупо, не так ли? Но… отчего ж тогда так противно на душе?

Глава 9. Разрешите представиться

Встречу с отцом Горского пришлось перенести на другой день. Идти этим же вечером в гости и непринуждённо улыбаться, поддерживая беседу, я бы не смог. Настроения не было совершенно. Поэтому, я просто ушёл на прогулку, едва услышал, как Завидич начал по второму разу отчитывать Хельгу, старательно втирая ей, чтоб не вздумала трещать обо мне и моей биографии, где попало. А что, с неё станется… наверное. С другой стороны… да весь экипаж и так, наверняка, в курсе нашей эпопеи.

А на следующее утро, едва часы пробили восемь утра, к дому подъехал заказанный дядькой Краем, то есть дядькой Мироном «емелька», и уже в половину девятого мы были в порту.

Владимир Игоревич Гюрятинич — потомок старого Новгородского рода, капитан Вольного флота и владелец дальнего транспортника «Феникс», встретил нас в каюте собственного «кита», куда мы долго добирались под присмотром ражего детины в матросской робе и с внушительной «гаубицей» сверкавшей никелем в открытой кобуре на поясе.

Невысокий, подтянутый, с открытым загорелым лицом, одетый в идеально подогнанный чёрный мундир, мужчина лет двадцати восьми — тридцати… Эдакий плакатный командир со стальным взглядом и волевым подбородком, капитан «Феникса» поднялся нам навстречу и, поприветствовав со скупой улыбкой, предложил располагаться в креслах у его стола. М — да, а каюта у капитана «кита» не чета тем каморкам, что я видел на каботажниках.

Поздоровавшись со старым знакомым, дядька К… Мирон представил меня капитану и в брошенном Гюрятиничем взгляде я заметил лёгкую настороженность. Ну да… навязанный мальчишка… как ещё мог смотреть на меня капитан и владелец корабля? Я же для него источник беспокойства. Ладно, взрослые члены экипажа, от них, хотя бы знаешь, чего ожидать. А вот что может выкинуть тринадцатилетний юнец, не знает никто… Ничего удивительного.

— Полагаю, вы, Кирилл, и есть тот самый молодой человек, что желает начать службу на моём корабле, не так ли? — Поинтересовался капитан, когда мы расселись за столом.

— Именно так, Владимир Игоревич. — Кивнул я.

— Что ж, похвально… нынче не многие молодые люди отваживаются начать свою карьеру со службы юнцом. Пусть и на «ките». — Задумчиво проговорил Гюрятинич. Синие глаза смерили меня долгим изучающим взглядом, задержались на миг на загрубевших ладонях, в которых я крутил папку со своими документами… — Чего вы ждёте от этой службы, Кирилл?

Вопрос прозвучал неожиданно, но сбить меня с толку таким приёмом?

— Знаний. Умений. — Коротко ответил я.

— Надо же… а мне показалось, что вы ищете убежища. — Ровным, бесстрастным тоном произнёс капитан.

— Если бы мне нужно было убежище, я бы уехал за Урал. — Пожал я плечами. В глазах Гюрятинича мелькнул интерес. — Но там у меня не будет возможности получить нужные знания.

— Мечтаете о карьере воздухоплавателя?

— И о собственном «ките». — Добавил я.

— Дерзко… а учитывая ваше нынешнее положение, я бы даже сказал, нагло. — Медленно проговорил Гюрятинич, не сводя с меня пристального взгляда. Хм… Это было завуалированное оскорбление, или капитан решил проверить меня на вспыльчивость?

— Если смотреть только в землю, никогда не увидишь звёзд. Тебе ли этого не знать, Володенька… — А вот в тоне Завидича явно послышалась угроза. Капитан отвёл от меня взгляд и, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.

— Я никого не хочу обидеть, дядька Мирон. — Устало проговорил Гюрятинич. — И уж точно меньше всего, я хотел бы ссориться с тобой и твоей семьёй. Но… кое‑кто из моих офицеров вчера был очень недоволен грядущим пополнением экипажа, и это мнение я тоже не могу не учитывать.

— Володя, дела семейные, они в семье и остаются. — Проникновенным тоном заговорил Завидич. — И в нашем случае, пусть так и будет. Хорошо? А служба пусть идёт как должно. Что же до этого твоего офицера, уж поверь, до вашего вылета я мозги‑то ей вправлю. Ремнём по заднице, чтоб чушь не мела!

— Вот за такие сложности, я и не терплю кумовства на корабле… — Со вздохом проговорил Гюрятинич, скинув маску строгого капитана.

— Раньше об этом вспоминать надо было, когда на Хельгу глаз положил… Тоже мне, подарок он ей сделал, штурманом взял! — Проворчал дядька Мирон и неожиданно улыбнулся. Вот так новости…

— Младшим. — Уточнил зачем‑то Гюрятинич, отводя взгляд.

— Да хоть капитаном! — Фыркнул Завидич, но тут же посуровел. — В общем так, меньше слушай Хельгу, она о Кирилле почти ничего не знает. А то что видела, не понимает. Или ты считаешь, что я стал бы ручаться за пропащего человека?

— Нет, конечно. — Вскинулся капитан. Хм, а дядька Мирон для него, оказывается, авторитет… Надо запомнить.

— Вот и славно. А чтоб не было недопонимания, я тебе прямым текстом говорю: за Кирилла я ручаюсь. Понял?

— Понял. — Гюрятинич явно расслабился и, расстегнув верхнюю пуговицу кителя, вдруг предложил. — Может, чаю попьём, дядька Мирон, Кирилл?

— Это дело… а то, понимаешь, сходу огорошил, подозревать в чём‑то начал… — Проворчал Завидич.

Чай принёс тот же матрос, что провожал нас к капитану. Белоснежный фарфор на серебряном подносе, на мой взгляд, смотрелся в интерьерах «кита» несколько… хм… неожиданно, но с другой стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, правильно?

Чай оказался отменным, а выпечка — свежайшей… Они что, её прямо на здешнем камбузе готовят?! Хорошо живёт экипаж «Феникса», ничего не скажешь.

— Скажи, Володя, неужели ты действительно поверил россказням моей дочери? — Поинтересовался Завидич, вдохнув поднимающийся над чашкой ароматный пар.

— Хм… тут, дядька Мирон, просто слишком много всего наложилось. Просьба седьмого департамента, возраст предполагаемого юнца… тринадцать, это не пятнадцать, согласись? Ну и слова Хельги о найдёныше со свалки, тоже сыграли свою роль, не без того. Как‑то уж очень мутно всё получается. Даже с учётом интереса седьмого департамента. — Уже куда более расслабленным тоном объяснил Гюрятинич.

— Кстати, как Хельга вообще узнала о личности кандидата? — Прищурился дядька Мирон, и капитан неожиданно смутился…

— М — м, я вчера получил письмо от контр — адмирала Несдинича. Ну, а когда прочёл фамилию… хотел подшутить над Хельгой…

— Детство в заднице заиграло, да? Владимир, с каких пор письма из седьмого департамента стали поводом для шуток?! — Завидич взъярился не на шутку. — Ты в своём уме, капитан?!