Цена бессмертия - Борис Бабкин

– А почему он сам не сделает этого? – перебил его Отто.

– Потому же, почему я сам не могу взять алмаз, – пояснил Джуга. – По нашей вере нельзя убить за драгоценность. А убивать придется. Там охрана. Ни он, ни я не желаем гореть на том свете в…

– И ты веришь в это? – насмешливо прервал его Отто.

– Не смей так говорить! – довольно резко откликнулся Джуга. – Каждый имеет в себе веру. Иначе бы на земле уже давно не было жизни.

– А я ни во что не верю! – рассмеялся Отто.

– Ты ложишься утром и просто думаешь, что надо сделать завтра, – спокойно проговорил Джуга. – Ты моешься под душем или в ванне, чтобы быть чистым. И делаешь много того, о чем думаешь. Ведь ты пришел ко мне, чтобы завладеть алмазом, ты уверен, что сможешь сделать это. И знаешь зачем. Значит, ты веришь, что будешь жить. Без веры нет жизни.

– Черт! – подумав, буркнул Отто. – А действительно. Слушай, ты мусульманин или…

– Или. – Тонкая улыбка скользнула по губам Джуги. – Спасибо тебе, – тихо проговорил он. – Я всю свою жизнь ненавидел, презирал и опасался встречи с таким, как ты. А сейчас я благодарен судьбе за последний подарок. Спасибо тебе.

– У меня такая встреча тоже впервые, – усмехнулся Койот.

– Удачи тебе, – сказал Джуга. – И уходи. Начинаются боли, и мне сейчас будут делать укол. – Он закрыл глаза.

– Умри без боли, – пробормотал по-немецки Отто и вышел.

– Я тебе не сказал одного, – прошептал Джуга. – И ты уже не сможешь убить Нешли.

В комнату вошла темнокожая полная женщина в белом халате. В ее руке был шприц.

«Почему я изменил своему правилу? – размышлял Отто, глядя на окно второго этажа. – Может, он врал про рак? И он что-то недоговорил. Я умею понимать, когда человек говорит по делу не все. И впервые иду на операцию с человеком, который знает меня в лицо. Может, вернуться и прикончить его? – задумчиво пробормотал он. – Чтоб не мучился. Но тогда ничего не будет. Тот человек должен завести меня в дом и указать, где сейф. Конструкция Форбан и К°, – вспомнил он. – При попытке набрать комбинацию цифр срабатывает световая сигнализация, и если в течение пяти секунд не отключить трехкратным нажатием какую-то кнопку с цифрой, завоет сирена и поступит сигнал в ближайшее полицейское управление. А этот человек знает последний код. Значит, он работает там. Ладно! – Достав сигарету, он прикурил. – Стоит рискнуть».

Койот вытащил мобильник и нажал кнопку вызова.

– Да, – сразу ответил голос Беаты.

– Не убивай ее, – проговорил он. – Объясню все потом.

– Понятно, – услышал он, и телефон с той стороны отключился.

– Молодец, – удовлетворенно улыбнулся Отто.

– До свидания, – сказала Нешли. – Я думала, ты убьешь меня.

– Перестань! – фальшиво улыбнулась Беата. – Как ты могла подумать такое?

– Мой папа болен, у него рак. Врачи говорят, что ему осталось немного. Знаешь, почему я начала с тобой разговор о…

– Почему? – перебила Беата.

– Я видела у тебя фотографии, – объяснила Нешли, – где ты и твой друг стоите с автоматами в джунглях. И ты рассказывала, что твой друг ищет камушек бессмертия. Поэтому я и обратилась к тебе, – призналась она. – Мне все равно, что будет со мной, я хочу отомстить за отца.

– Уходи, – буркнула Беата. – И запомни: если кто-то узнает про нас, ты будешь умирать долго, а твоего отца будут лечить в тюремной камере.

– Развяжи меня, сучка! – Руки Евы были прикованы наручниками к двум кольцам на стене. – И тогда…

– Мой тебе совет, Ева, – выпустив ей в лицо дым, усмехнулась Берта. – Скажи мне все, и я убью тебя быстро. Ты же знаешь, я умею заставить человека говорить, и я сделаю это с тобой. Но не убью тебя, нет. Отрежу тебе язык, отрублю ноги и руки, выколю глаза и оставлю жить. Тебя подберут и засунут в социальную клинику. И когда у тебя все заживет, я, может быть, убью тебя. Подумай! – Она выдохнула дым в лицо Еве. – Подумай, – повторила она и вышла.

– Сучка! – закричала Ева. – Тварь! Развяжи меня, и посмотрим, что я с тобой сделаю!

Стоявший у двери парень закрыл ее.

– Не поить, не кормить, – негромко приказала Берта.

– А дом у Уильямсов крепость, – усмехнулся Отто. – Интересно, как мы войдем? Хотя выходить всегда труднее.

Германия, Бонн

– Что задумала эта амазонка? – пробормотал Гейдрих. – Только бы не попала в лапы бобби, английские полицейские очень не любят гастролеров из других стран.

– Что вы сказали? – спросил вошедший Ганс.

– Чего надо? – посмотрел на него Гейдрих.

– Нашли Ивлева, – ответил тот. – Он в Тамбовской области у своего армейского товарища, звонил в Москву своему племяннику и просил выслать денег. А племянник его…

– Понятно, – усмехнулся Вилли. – А кто вышел на племянника?

– Наши люди в Москве, – ушел от прямого ответа Ганс. – Гестаповец…

– Гестаповцу пора на линию фронта, – процедил Гейдрих. – Упустил Койота, а меня это начинает беспокоить все больше. Койот не просто так вернулся. Он же прекрасно знает, что его ожидает, если мы его возьмем. И тем не менее он в Германии.

– Беата исчезла, – проговорил Ганс. – Есть мнение, что она уехала с ним.

– Мнение у них имеется, – недовольно буркнул Гейдрих. – Был Койот в Берлине, и надо было его убирать. Это вина Гестаповца, и Мартин за все ответит, если Койот нанесет удар. Кстати, что с Марком, сыном…

– Он мертв, – осмелился перебить его Ганс. – И его люди тоже. Они придумали…

– Ясно, – усмехнулся Гейдрих. – А кто же убрал?..

– Тот, кто пытался убить Марка, – снова прервал его Ганс. – Судя по всему, здесь люди, присланные из Штатов, – продолжил он. – Потому что взрывное устройство, заложенное…

– Знаю, – буркнул Гейдрих, – изготовлено в Штатах. Наши предпочитают свою продукцию. Но кому же я так дорогу перешел? Так, – напомнил он, – Ивлев нужен живой. Передай Мюллеру… – Он усмехнулся и пояснил: – Именно из-за фамилии я и прозвал его Гестаповец, так вот, передай ему, что Ивлев нужен живой. И он должен все рассказать про Монголию и куда он отвез алмаз, который забрал у Койота.

– Я все передам, – кивнул Ганс. – Извините, Адмирал, – вздохнув, нерешительно проговорил он, – есть вариант вызвать Ивлева в Литву. У него там сестра, младше его, и она на грани банкротства. И этим вполне можно воспользоваться.

– Погоди, а чем может помочь Ивлев, если он просит денег у своего племянника?

– Дело в том, – объяснил Ганс, – что машины, четыре «КамАЗа» и несколько легковых такси, принадлежат Ивлеву, а племянник просто управляющий делами.

– Тогда в чем дело? – спросил Гейдрих. – Действуйте, информацию о банкротстве сестры Ивлева надо как-то до него довести. Это раз. И во-вторых, надо быть уверенными, поедет Ивлев в Литву или нет. Хорошо бы найти того, кто это сделает.

– Надежда Сергеевна, его сестра по матери, – предложил Ганс.

– Она согласна вызвать его? – поинтересовался Гейдрих.

– Да, Адмирал, ей предложили…

– Значит, верно, что родственники запросто продают своих, – усмехнулся Гейдрих.

Литва, Шауляй

– Я очень надеюсь на тебя, Иван, – всхлипнула державшая телефонную трубку стройная светловолосая женщина лет тридцати пяти.

– Ладно, – буркнул мужской голос. – Помогу, так и быть. Хотя где ты, Надежда, была, когда мои…

– Ваня, – вздохнула она, – я была дома, а вот почему ты не сообщил? В общем, приедешь, мы все обговорим.

– Погодь-ка, а на кой ляд я туда поеду? Вышлю тебе денег и…

– Во-первых, мы давно не виделись, – не дала договорить ему Надежда. – А во-вторых, увидишь своего племянника.

– На кой ляд он мне нужен, литовский выкормыш? – усмехнулся собеседник. – Я тебе…

– Между прочим, – вмешалась она, – этого литовского выкормыша зовут Иван.

– Ты серьезно?

– А зачем мне врать? – спросила Надежда.

– Тогда еду, – вздохнул Иван. – Вот уж не думал, что ты сына в мою честь назовешь. В общем, через неделю приеду. Я тут немного… ну, в общем, в себя прийти надо… Иван, значит, – вздохнул мужчина. – А фамилия его как?

– Плечкайтис, – виновато ответила она.

– Нормально, Ванька Плечкайтис. Так я фамилию-то произнес?

– Так.

– В общем, приеду, – повторил Иван. – Через неделю точно, но может, и раньше. – И телефон отключился.

– Он приедет, – положив трубку, посмотрела Надежда на сидевших на диване мужчину и женщину.

– Я так и поняла, – усмехнулась крепкая женщина лет тридцати пяти с резкими чертами лица. Куривший у открытого окна высокий плечистый мужчина лет сорока, поморщившись, бросил взгляд на Надежду и, отвернувшись, уставился в окно.

– Андрис, – окликнула его Надежда, – а ты чем недоволен?

– Я всем доволен, – по-литовски проговорил он. – Просто ты забыла, что он твой брат. А им он нужен не для того, чтобы угостить пивом. – Затянувшись, мужчина потушил окурок и вышел.

– А ваш муж, кажется, недоволен, – усмехнулся сидевший на диване длинноволосый мужчина.