Игры любвеобильных фей - Дарья Калинина

Но доказать то, что именно Андрей столкнул бедного парня в реку, подруги, разумеется, не могли. И наверное, никто не мог. Уж Андрей-то с его хитростью и умением лгать позаботился о том, чтобы в момент убийства рядом с ними никого не было.

На следующее утро подруги стояли вместе с несколькими мужиками и тетками, отправляющимися в соседний поселок на работу, и ждали автобус. Оказалось, что он один-единственный на всю округу и проходит через несколько окрестных деревень и поселков, где есть народ, желающий работать в Золотом Ключе. Автобус принадлежал артели старателей, так что цены на билеты были разумные. Видимо, это все равно получалось выгоднее, чем строить бараки и брать на себя содержание рабочих на месте добычи и переработки.

Лисица с подругами ехать отказался.

– У меня и так накопилось слишком много дел в Морозовске, – так обосновал он свой отказ от новой поездки. – Вы уж без меня как-нибудь, ладно?

Кира с Лесей прекрасно понимали, что все дело в новой пассии Лисицы, белокурой Гале, в которую этот повеса, похоже, втрескался не на шутку. Но они не протестовали. Пусть Лисица радуется, хотя, конечно, имя у девушки весьма странное. Да и внешность ее продолжала смутно тревожить Киру, которая никак не могла понять, кого же девушка ей напоминает.

Автобус по какой-то причине задерживался. И разговор собравшихся на небольшой площадке, которая служила в Морозовске одновременно еще и местом для вечернего променада, зашел о несчастном случае с Пашкой. Кира с Лесей невольно прислушивались к голосам деревенских и скоро с удивлением поняли, что эти люди всерьез считают виновником гибели молодого человека нечистую силу.

– Охо-хо… – вздохнула одна из теток. – Вот и схоронили мы Пашку.

– Как там бабка Наташа?

– А что ей? Воет.

– Снова Нечистый дал о себе знать.

– То-то и странно. Бабка-то Пашкина, считай, родней Морозовым приходилась. Недаром говорила, что ее собственный отец у Морозова в доме вырос. Вот и получается, что старик уже за своих принялся.

Подруги с интересом вытянули шеи, стремясь услышать побольше. Выходит, бабка Наташа не лгала, когда говорила, что ее отец прислуживал старику Морозову, а потом был его доверенным лицом. Так, возможно, и все остальное, что она говорила, тоже правда?

– А все та вещица, что Пашка из могилы старика выкопал. Это она беду принесла.

– Точно она! – подхватила здоровенная тетка, а ее подруга, помельче и потише, боязливо переспросила:

– Неужто прямо из могилы, Марусь? И не побоялся, шельмец?

– Врал, что в лесу нашел. Да только такие вещи просто так не находятся.

– Конечно, нашел он могилу, – поддержал женщин мужчина.

– Или захоронку старикову! – прибавил второй. – Вот тот и разгневался. Парня в реке утопил.

– А чего не сжег-то? Прежде он всех ослушников огнем палил. А этого, наоборот, в воду загнал.

– Да какая разница, вода или огонь? Конец все равно один.

– Это ты, Герка, не скажи. Кто с огнем привык дружбу водить, тому вода первый враг!

Но тут прибыл автобус, и люди переключились на водителя, по чьей вине они могли опоздать на работу и получить штраф. Как поняли подруги, дисциплина на предприятиях горнодобывающей промышленности, которые были разбросаны по всему Золотому Ключу, была строгая. Всюду требовались люди дисциплинированные и непьющие. Других там не держали. И так как с работой в краю было туго, то те счастливчики, которым повезло и которые имели твердый заработок хотя бы на весенне-осенний сезон, старались изо всех сил удержаться на своих местах.

Поэтому Пашка больше никого не интересовал. Все переживали, что опаздывают и могут получить не только штраф, но и выговор с предупреждением. Третье предупреждение подразумевало увольнение. Водитель прекрасно это понимал, но свою вину отрицал начисто.

– Молния мне дорогу перегородила. Вот как есть вам Святой Крест! – отвечал он на возмущенные вопросы пассажиров, вцепившись в баранку и изо всех сил стремясь нагнать упущенное время. – Выползла прямо на грунтовку, нечистая сила! Выползла и висит хреновина этакая. Ни туда, ни сюда. Висит, пульсирует. Меня прямо всего на пот пробрало. Сижу, вроде и не жарко, а по лицу ручьи текут. Вся рубашка до сих пор мокрая.

И действительно, рубашка на шофере была мокрой, хоть выжимай. А ведь утро выдалось совсем не жаркое. Тучки на небе не давали солнцу светить в полную силу, да еще дул сильный пронизывающий ветер, который мог с равным успехом как прогнать тучи, так и нагнать много новых.

– Ох, и страшно! – продолжал жаловаться шофер. – Двадцать раз с жизнью успел попрощаться. Все, думаю, найдут мои косточки обуглившимися в автобусе, как с Витькой, моим напарником, случилось. И чем он-то гнев старика вызвал? Ведь никогда слова дурного в его адрес не сказал. Да, видать, провинился чем, коли старик молнию на него наслал.

– Витька короткой дорогой любил ездить, – ответил ему один из пассажиров.

– Ну и что?

– А она как раз мимо Черного леса проходит.

– Сколько раз Витьке тому люди говорили, чтобы не ездил там, не тревожил старика, – добавил и другой пассажир. – А он нет! Все свое.

– Упрямый был, за упрямство свое и получил!

Таков был единодушный вердикт всех пассажиров, и водитель заткнулся. Он угрюмо крутил баранку, стремясь нагнать упущенное время. Но когда впереди показались крыши заводских корпусов Золотого Ключа, не выдержал и сказал:

– Последний месяц я за вами езжу! Сами из своего Морозовска добирайтесь как знаете! А я к вам больше не сунусь. После отпуска сразу поставлю вопрос, снимайте меня с этого рейса. Готов на любую другую работу, пусть даже и более тяжелую. А к вам я больше не пойду! У меня семья, сыну всего три годика. Если меня старик ваш спалит, кто о моей семье позаботится? Нет уж! Мое решение твердо! Увольняюсь, и весь сказ!

Угроза шофера заставила всех примолкнуть. Остаться без автобуса означало, что жители Морозовска не смогут вовремя добираться к себе на работу в Золотой Ключ. Транспорт был в Морозовске у одного лишь мужа тетки Ани. Но к нему в машину, во-первых, все желающие бы просто не поместились. Сегодня их было семь человек, а в другие дни бывало и больше. Во-вторых, муж тетки Ани был таким выжигой, что связываться с ним никто не хотел.

– Без автобуса нам хана.

– Работу потеряем, мигом без последних порток останемся.

Но перепуганный шофер и слышать ничего не хотел.

– Вас пожалеть, а моих кто пожалеет? Нет уж, живите в своем Морозовске как хотите. Старик – это ваша проблема, вам самим ее и решать!

И высадив всех на кольце, укатил по своим делам. Да еще напоследок и обдал всех оставшихся вонючими выхлопными газами.

Люди понуро отправились на производство. Они явно испугались угроз шофера, но и спорить с ним не осмеливались. На стороне струсившего парня была некая правда, которая самим подругам пока что оставалась недоступной. Они старика Морозова не боялись. И в силу покойника, швыряющего шаровыми молниями, тоже не верили.

Но тем не менее сейчас подруги были в Золотом Ключе. И сразу же пошли искать краеведческий музей. Вряд ли он открывался в такую рань, но убедиться, что он вообще еще функционирует, не помешает.

Музей нашелся там, где он и должен был находиться. Но он начинал работать с десяти утра. Сейчас и восьми еще не было. И подруги подумали, что неплохо бы им немножко перекусить. Встав спозаранку, они лишь выпили по стакану воды, и сейчас их желудки требовали чего-нибудь посущественней.

– Где-то тут должна быть пельменная, – вспомнила Леся. – Помнишь, когда мы спрашивали у портье в гостинице, то он сказал, что у них в городе два кафе. Одно из них возле музея.

– Удобно! – обрадовалась Кира. – В него и зайдем.

Искать кафе девушкам долго не пришлось, оно находилось через два дома от музея. Правда, работать оно начинало лишь в девять, но внутри уже суетились упитанные тетеньки в белых халатах. Подруги приложили к оконному стеклу купюру в пятьсот рублей, и им немедленно открыли.

– Ну, чего вам? – недовольно осведомилась открывшая им тетка. – Не видите? Мы еще закрыты.

– И чаю не нальете?

– Чаю? Чаю нальем.

И усадив подруг за столик, тетка громко крикнула:

– Клава, обслужи девочек. Голодные они.

– Так нету еще ничего свежего.

– Им только чаю.

Но сказав это, тетка посмотрела на подруг и вдруг жалостливо спросила:

– Голодные вы, поди? Вон тощенькие какие. Говорите, голодные?

– Очень.

– Тогда я вам пышек напеку, – почему-то обрадовалась тетка. – Пышки быстро жарятся, а тесто у меня уже готово. Будете пышки-то?

– Будем!

И уже через несколько минут перед подругами стояла глубокая тарелка, до самого верха наполненная кругленькими поджаристыми пышками. Есть их полагалось, обмакивая в варенье, сгущенку, мед или сметану.

Перед подругами выставили розеточки со всем этим великолепием, и они принялись закидывать в себя хрустящие пышки, макая их по очереди во все тарелочки. Чай был густой и душистый. Подруги с удовольствием его прихлебывали и уже подумывали о том, чтобы взять себе по второму стакану, как вдруг возле их стола возникли двое, и смутно знакомый голос произнес: