Домик на Юге - Маша Трауб

«Уеду в Москву, к бабке с дедом», – решила Люська.

– Может, ей в Москву уехать? Временно, – предложил дядя Женя.

– В школе последний год. Договаривались же, что поступать поедет, – ответила тетя Тамара.

– Там окончит. Еще лучше будет, – возразил дядя Женя.

Люська же давно решила, что школу как-нибудь окончит, но поступать в институт точно не станет. Работать пойдет. А так еще пять лет мучиться.

– Я за нее волнуюсь, – прошептала Тамара.

– Тебе сейчас за себя волноваться нужно, – буркнул Женя.

«Завтра позвоню бабке. Попрошу денег на билет. Если не даст, все равно уеду. Здесь не останусь», – подумала Люська и уснула.

– А помнишь, какая она маленькая была? Ангел, а не ребенок, – вздохнула Тамара.

– Маленькие детки – маленькие бедки, – ответил Женя.

– Ведь все для нее делали…

– Значит, зря. Поменьше бы носились, человеком бы выросла.

– Она ведь еще ребенок. Может, я что-то не так делала? Не так себя вела? Мало ее любила? Почему она такая выросла? Где мы недоглядели?

– Хватит, – резко оборвал жену Женя. – Не накручивай себя. Сама знаешь, делали все как надо. Да если бы не мы, вообще не знаю, что б с ней стало… Забыла, какая была ситуация? И хватит уже! Пошли спать.

«У девочки переходный возраст. Ей тяжело сейчас, а тут такие новости. Как бы чего не выдумала», – сказала сама себе Тамара.

Женя уснул, а Тамара лежала и смотрела в окно. «Надо бы встать, штору задернуть – подумала она. – Луна прямо в лицо шарашит. Огромная, мутно-красная…»

Утром Тамара набрала московский номер. Люська подслушивала.

– Да-да, хорошо, я поняла, я думала… Хорошо, да, – говорила тетка в трубку.

– Ты им звонила? – вышла из комнаты Люська.

– Да, – ответила Тамара.

– И что?

– Они уезжают.

– Ненавижу вас, ненавижу всех! Лучше б вы все умерли! – закричала Люська и, хлопнув дверью, затихла в комнате.

Тамара тяжело встала и стала собираться на работу. Хотя какая там работа? Одни мысли о Люське да о будущем ребенке.

Люська видела, что тетке плохо – беременность протекала тяжело. Тамара еле ходила – отекшая, усталая. Врачи предлагали госпитализировать – все-таки и давление, и почки, и возраст, в конце концов. Тамара отказывалась категорически. А как Люська одна?

– Люсенька, помоги мне, – просила тетка, – надо белье постельное выжать.

– Сама выжимай. Это не мое белье, – огрызалась Люська. – Я на нем не сплю!

– Как ты со мной разговариваешь? – охала Тамара. – Я же прошу помочь и пожалеть. Больше ничего.

– Как хочу, так и разговариваю, – хлопала Люська дверью.

Но больнее всего для Тамары было переносить Люськино отвращение. Однажды девочка увидела теткины ноги – с вздутыми варикозными венами шириной с карандаш.

– Ой, какие у тебя ноги страшные, – ахнула Люська. – А это у всех бывает?

– Нет, не у всех. Но во время беременности часто, – сказала Тамара.

– Тогда я ни за что рожать не буду, – заявила девочка.

Теткину непривлекательность Люська отмечала сразу.

– Ой, какая ты опухшая! – говорила девочка. – У тебя пальцы стали как сосиски. Ты такая толстая теперь! Как бомбовоз! И глаза как у китайца! Ха-ха.

Тетка, как могла, сдерживалась.

Тамара так и не решилась признаться самой себе, что девочка специально подставила ведро. Она попросила помыть полы. Люська поскандалила для вида, но ведро все-таки налила и стала елозить тряпкой по полу. Тамара прилегла отдохнуть и задремала. Проснулась, когда уже стемнело.

– Люся, – позвала она.

Дома никого не было – Женя еще на работе, Люська, видимо, убежала к Галке. Тамара встала и на ощупь пошла к выключателю – свет включить. Темнело рано. Она сделала два шага, споткнулась о ведро и упала. Упала неудачно, ударившись о табуретку. Тамара лежала на полу и боялась пошевелиться. Живот болел так, что темнело в глазах.

– Люся, ты дома? – еще раз позвала Тамара.

Как она доползла до телефона, как вызвала «скорую» – не помнила. Когда ее выносили из подъезда на носилках, ей показалось, что она видела Люську. Девочка стояла и внимательно смотрела на машину «скорой».

Сохранить беременность удалось. Врачи сказали, что только чудом не случился выкидыш. Тогда, в больнице, Тамаре и пришло в голову, что Люська специально подставила ведро ей под ноги. А может быть, все-таки случайно? От мысли, что она зря так думает про девочку, стало тошно. Но уже в следующую минуту она была уверена – Люська сделала все назло.

Та, кстати, ни разу не пришла проведать тетку. Именно в больнице Женя опять завел давний разговор:

– Ее надо отправлять.

– Надо, – не стала спорить Тамара.

– Так больше продолжаться не может.

– Не может.

– Я сам им позвоню.

– Не надо. Вот я выйду из больницы и позвоню, – предложила Тамара.

Женя тяжело вздохнул. Она хотела рассказать мужу про ведро, но промолчала. Сказала, что сама случайно упала, не хотела, чтобы муж обозлился на Люсю. Да и сомнения в ее виновности оставались. Тамара до конца так и не смогла поверить, что девочка, которую она вырастила и которую любила, на такое способна.

Когда Тамара вернулась из больницы, дома, как ни странно, было тихо и спокойно. Люська даже прибралась немного.

– Люсенька, как ты? – кинулась к ней Тамара.

Девочка дала себя обнять, но встречного движения не сделала. Только выдохнула. Тамара догадалась – Люська боялась, что ее накажут за то, что она сделала.

День прошел мирно. Вечером сели пить чай. Женя ушел смотреть телевизор, а Люська, против обыкновения, сидела и била чайной ложкой по чашке, размешивая сахар, который так и не положила.

– Теть Тамар, а бабушка с дедушкой вернулись? – наконец спросила она.

– Не знаю. Наверное. А что? – удивилась Тамара вопросу. Люська знала, что у нее в Москве есть дед с бабкой, но никогда о них не спрашивала, не интересовалась. Тамара считала, что Люська их и не помнит. Последний раз они виделись, когда девочке было лет пять.

– Ничего. Просто так, – буркнула Люська.

На следующий день Люська дождалась, когда все уйдут из дома, и набрала московский номер.

– Алле, – ответили на том конце.

Люська бросила трубку. Сумку она собрала заранее. Деньги из кошельков тетки и дяди подворовывала давно, «насобирала» крупную сумму. Она стояла и думала, потом решилась – подошла к шкатулке, которая стояла в спальне тети Тамары и дяди Жени, и вытащила деньги. Деньги были отложены на роды и приданое для малышки, о чем Люська, конечно, знала.

Она запихнула их в карман джинсов, рассмеялась и побежала вниз по лестнице.

Вечером, когда с работы пришел дядя Женя, Тамара сидела на кухне и накручивала телефонный диск.

– Люська пропала, – сказала она.

– У Галки, наверное, – пожал плечами Женя.

– Нет, я звонила.

– Тогда у кого-нибудь еще.

– Нет. Я всем позвонила. Она сбежала.

– Далеко не убежит. Без денег.

Тамара охнула и схватила шкатулку – денег не было.

– Вот мерзавка, – тихо сказал дядя Женя. – Дрянь неблагодарная. Поймаю – убью сучку.

– Не говори так! – заплакала Тамара. – Куда она могла уехать?

– В Москву. Куда же еще? К бабке с дедом.

– Точно. Но они же… А если их нет?…

– Вернется, никуда не денется. Помотается, помыкается и приползет, поджав хвост. Как она посмела взять эти деньги? Ведь знала, на что они отложены. Ничего святого для девчонки нет.

– Лишь бы с ней ничего не случилось, – всхлипнула Тамара. – Я позвоню в Москву, предупрежу, что она приедет. И в милицию надо заявить.

Московский номер молчал. А на следующий день участковый привел Люську – злую, понурую и какую-то всклокоченную.

– Ваша? – спросил участковый.

– Наша, – выдохнула Тамара. – Люсенька, деточка, ты как?

– Нормально, – буркнула Люська, вырвалась из рук участкового и пошла в свою комнату.

– Где она была? С ней все в порядке? – спросила Тамара.

– На вокзале нашли. Ночью. Хорошо, что заметили. Плакала сидела. Деньги у нее украли. Она у нас, в отделении, была.

– Спасибо вам.

Участковый ушел. Тамара зашла к Люсе.

– Люсь, зачем ты так?

– Затем. Что мне здесь делать? Я вам не нужна. Вам будет, чем заняться. Вы мне никто. У меня есть родные дед с бабкой. Я хотела уехать к ним. Деньги бы вернула. Потом. Когда работу бы нашла.

Люська говорила тихо и спокойно, и Тамаре стало по-настоящему страшно.

– Люся, зачем ты так? – только и смогла сказать она.

И даже в этот момент не посмела сказать девочке то, о чем молчала все эти годы, – она не нужна никому, кроме нее и Жени. Ни бабке, ни деду.

Тамара давно мучалась бессонницей. Спать мешали живот и мысли. Почти каждую ночь она вспоминала Татьяну.

Они с Татьяной не были близкими приятельницами. И подругами не были. Учились на одном курсе в институте. Сталкивались в столовой, на семинарах, в гостях. Тамара вышла замуж на последнем курсе. Женя был не москвич, да и Тамара не собиралась оставаться в столице. Ждали, когда она защитит диплом, чтобы уехать в Женин родной город.