Попса (май 2008) - журнал Русская жизнь

Музыканты, которые работали с Михаилом Кругом - группа «Попутчик» - тоже поют его песни, выступая сами по себе, независимо от Ирины. «Мы совсем отдельно с ними существуем, но я не считаю их своими конкурентами. Я вообще не знаю, что такое конкуренция, я всех люблю и радуюсь чужим успехам, никому не завидую». Сама Ирина Круг записала три альбома - «Первая осень разлуки», «Тебе, моя последняя любовь» и еще один, пока без названия. Однажды она спросила у руководителя звукозаписывающей компании - как, мол, у нас дела с продажами. «Мы счастливы, что у нас есть Ирина Круг», - ответил бизнесмен, но цифр почему-то не назвал. «Так и напишите, что у меня все нормально, шоколадно, все О?кей», - смеется вдова.

* ГРАЖДАНСТВО *

Наталья Толстая

Цвет - земля

В Социальном доме

В январе позвонили из Колпино и предложили работу на три дня. Приезжают соцработники из Дании, будут изучать наш опыт работы на базе Социального дома, первого в районе. Моя задача - переводить, разъяснять и помогать. Напоследок - съездить в Царское Село, показать янтарную комнату. Этой комнаты никому еще не удавалось избежать.

В аэропорту встретила датскую делегацию: трех женщин партикулярного вида. Все окончили курсы по уходу за инвалидами, зарплата небольшая, в России впервые. Замужние. У одной муж - шофер автобуса, у другой - тоже соцработник среднего звена, у третьей - повар. Сели в микроавтобус и поехали в Колпино. Колпино было когда-то знаменито из-за Ижорского завода, старинного, богатого. И городок соответствовал: пруды, бульвары, красивый стадион, аттракционы для пролетарских детей… В Социальном доме нас ждали улыбки и цветы, все начальство в сборе. В кабинете у директора Аэлиты Тихоновны был накрыт стол. Соленые грибы, горячая картошка, консервированные огурцы-помидоры. «Угощайтесь, пожалуйста. Все свое, ничего покупного!» Все было так вкусно, что датчанки, обычно сдержанные в еде, умяли всю банку соленых груздей. Кто часто бывает в России, тот привык к подобным приемам. Отвалившись от стола, пошли осматривать дом. Оказывается, сюда попасть не просто. Очередь, на всех мест не хватает. Главное условие: надо безвозмездно отдать государству комнату или квартиру. Ваши родственники ничего из вашей жилплощади не получат… Представляете, как они обрадуются? Сдав государству свое жилье, вы получаете в Социальном доме отдельную комнату, в крайнем случае вам подселят соседку… Зато вам положена круглосуточная медицинская помощь, дешевая столовая на первом этаже, библиотека, массаж, лечебная физкультура, кружки по интересам. Приезжают артисты из областной филармонии, раз в месяц устраиваются коллективные дни рождения. Правда, половину пенсии отбирают, но старикам здесь лучше, чем дома, иначе они не стояли бы годами в очереди, чтобы попасть сюда.

Комната для лечебной физкультуры была уютная, на стенах картины колпинских художников - утка с утятами, котята играют клубком с шерстью. Старушки лежали на ковриках и шевелили пальцами ног - занимались лечебной физкультурой. Датские соцработницы одобрительно кивали. Одна бабушка поднялась, кряхтя, с пола и направилась к выходу. «Вы куда, Анна Васильевна?» - «На кудыкину гору». Преподаватель физкультуры смущенно улыбнулся: «Обиделась на что-то…»

Следующая остановка - посещение медпункта. Чисто, пусто, свежий воздух. По-видимому, больных сегодня не принимали, чтобы не огорчать иностранных гостей неприглядной стороной жизни. На стендах крупным шрифтом - советы, как сохранить здоровье. «Обрести в себе уверенность поможет мята курчавая», «Вас успокоит крапива двудомная, а расслабит - пион уклоняющийся». Тут же на бумажке в клеточку (начальство недосмотрело) висело объявление: «Продаю зимнее пальто 62-го размера с пояском. Носила один сезон. Цвет - земля».

После обеда в ресторане осоловевших гостей опять повели к старикам. По программе предстояло посетить комнаты, поговорить с жильцами. Интересно, как их отбирали? Сперва пошли на третий этаж, к Ольге Романовне Лилеевой. «С утра вас жду, в окошко все поглядываю - не пропустить бы. Посмотрите, какая у меня чудесная комната, квадратная, солнечная. Коллектив нашего дома дружный, сплоченный…» Чувствую, старушка проинструктирована. «Ольга Романовна, что это у вас за фотография на секретере?» «Вот этот молодой - мой дедушка, а рядом его отец и дядя. Все трое были священниками, видите - все в рясах». «Какая у дедушки судьба?» - «Ох, не спрашивайте. Храм в тридцать четвертом закрыли, дедушку лишили всех прав состояния. А мамочка моя любимая мечтала поступить в институт, но ее, как дочь священнослужителя, туда не брали. Дедушка ей сказал: „Доченька, отрекись от меня, уезжай с Богом“. И мамочка отреклась, уехала в Ленинград, поступила в институт. На химика училась. Один только раз приехала в Вятку, но даже близко к дому отца побоялась подойти. Я ее не осуждаю. Молодая была, ей жить хотелось». - «Ольга Романовна, а что с дедушкой стало?» «Его незаконно репрессировали, он ни в чем не был виноват, у меня все документы есть. Да что же мы болтаем-то? Чай остыл. Тортик, тортик кушайте!»

Следующий жилец был ветеран войны, Иван Николаевич. Он сидел на кровати, чаем не угощал, но рад был поговорить с иностранцами. «Иван Николаевич, расскажите, как вы воевали и где». - «А? Говорите громче, плохо слышу, контуженный. Победу встретил в Австрии, да». - «Расскажите, что было самое тяжелое на войне?» - «Вы переведите: я - человек-легенда. Понимаете? Легенда я». Больше про войну Иван Николаевич ничего вспомнить не мог. Зато мы узнали, что ветеран вышивает гладью. «В пятьдесят первом году, когда у нас была борьба за мир, я вышил гладью голубя. На выставку возили. Так и пошло, обо мне в многотиражке писали. Еще в прошлом году вышивал - глухаря, с фотографии. А сейчас не могу, глаза не видят. Скажите зарубежным гостям, что пенсия у меня двойная, ветеранская. Богатый жених!»

Следующий визит был к лежачей, бабе Вале. При ней постоянно находилась медсестра, дежурила «сутки через двое». Пока мы разговаривали с бабой Валей, медсестра мыла в кухне пол. Потом позвала нас в кухню. «Вы не глядите, что баба Валя лежачая. Придуривается. Ленивая очень. Как лето, так она - прыг и в садоводство ускакала. У нее там десять кустов черной смородины. За лето тридцать литров варенья закручивает! Всю зиму нас за сахаром гоняет, запасы делает. И еще требует круглосуточной помощи. Артистка. А сделаешь ей замечание, так в горздрав жалобу напишет. Намучились мы с ней». Этот монолог я переводить не стала. Ни к чему.

По дороге в гостиницу датчанки делились впечатлениями: они были в восторге и от трогательных стариков, и от подарков, которыми их задарило начальство. Обсуждали, кого пригласить с ответным визитом в Данию. «Пригласите тех, кто ежедневно ухаживает за инвалидами. Ведь они никогда не были за границей и не будут, если вы не пригласите. Только ничего у вас не выйдет, вот увидите. Поедет начальство. Поспорим?» Подавленные датчанки затихли и погрустнели.

На следующий день в плане пребывания значилось «ознакомление с реабилитацией постинсультных жильцов». В большой комнате за столами сидело двадцать постинсультных. Во главе каждого стола - медицинский работник. Сегодня по программе предстояло играть в лото. «Как вы себя чувствуете?» Бабушка с первого стола заголосила: «Полюбила одного, старого, седого. Положила на кровать - лучше молодого!» Медицинские работники заулыбались: «Это Дуся наша, юмористка. Такая охальница… Ничего, она больным настроение поднимает. Дуся, потише, у нас иностранные гости!» Перед стариками лежали карточки с номерами. Услышав свой номер, надо было закрыть бочонком нужную клеточку. Кто первый закроет все клеточки, тому - приз. Постинсультные плохо понимали правила игры, поэтому женщины в белых халатах сами расставляли бочонки на карточках. Датчанки принесли призы: выигравшие получали мини-шоколадку китти-кэт. Старики оживились, всем хотелось шоколадку. «После ужина съем». - «А я внучке подарю, когда придет». Петру Михайловичу, ветерану-подводнику, приза не хватило. Закончились. Видя, как он расстроился, я пообещала: «Завтра вручим приз, Петр Михайлович. Завтра наши гости заедут сюда по дороге в аэропорт». Датчанки закивали: «Завтра, да!»

На следующий день, в полвосьмого утра мы подъехали к Социальному дому, чтобы попрощаться с директоршей и получить новые подарки: шампанское, расписные платки, янтарные бусы. Шел снег. Фары нашего автобуса осветили одинокую фигуру на крыльце. Ветеран-подводник дежурил у входа, боялся нас упустить. Ведь ему вчера был обещан приз. Он его заслужил.

Евгения Долгинова

Мое мармеладное

Ребенок и масскульт

I.

Несколько лет назад мы с писателем Харитоновым М. ехали в машине, водитель включил радио.