Ритуал испытания - Дэйра Джой

— Хорошо. Молчишь, — глумливо произнес рыжеволосый слуга. Замолчал, казалось, обдумывая, что сделать новому имя-носящему Маркель. — Я просто отплатил тебе за то, что ты сделал мне.

Джорлан продолжал молчать, разглядывая слугу с отвращением.

— Если ты расскажешь что-нибудь, я буду отрицать это, запомни. Оппер был в этом доме долгое время, она поверит в первую очередь Опперу, а не тебе.

— Кто этот Оппер?

Слуга булькающе хихикнул, как будто бы Джорлан произнес величайшую остроту.

— Кто такой Оппер? Я — Оппер, ты, тусклое ничтожество![130] — Он опустился на кровать и, вытащив большой, выглядящий весьма острым клинок, начал полировать его о штанину, намекая на непристойные мысли.

Джорлан внимательно посмотрел на него, размышляя, что слуга собирается делать. Возможности не несли ничего хорошего.

Подойдя, Оппер угрожающе склонился к Джорлану.

— Знаешь, я мог бы порезать твое прекрасное личико. Она не хотела бы тогда тебя так сильно, правда?

Возможно, нет. Джорлан почти прельстился попросить его об услуге.

— Тем не менее, это было бы слишком трудно объяснить. Не думаю, что смог бы поведать о своем поступке кому-нибудь.

Свет понимания зажегся в светлых глазах Джорлана. Он втянул воздух.

— Ты ненавидишь ее.

Глаза слуги широко распахнулись. Он отшатнулся.

— Догадался?

— Почему ты так сильно ненавидишь ее?

Оппер быстро заморгал.

— Почему? По обычной причине для тех, кто оказался в моей шкуре. Она уничтожила меня! Забрала мою вуаль! Давала мне сладкие обещания, а потом отшвырнула в сторону.

«Он лжет. Почему?» — голос Джорлана стал глубже, мягче.

— Расскажи мне все…

— Она обещала мне великолепный дом на Рю де ла Нюи, но получил ли я его? Нет! Я торчу здесь, прислуживая у стола, и принимая от тебя побои! Это я должен лежать здесь привязанный, а не ты!

Кажется, у Оппера есть какие-то фантазии, касающиеся его Лордин. Уголки губ Джорлана приподнялись. Он ничего не мог поделать. Слишком уж сильна была ирония.

— Не стесняйся, занимай мое место, — съязвил он саркастически. Он был почти готов остаться, чтобы увидеть одним глазком выражение лица Грин, когда та обнаружит эту растрепанный рыжий сухостой в своей постели.

Он пошутил, но казалось, что рыжая хворостина действительно обдумывает предложение. Джорлан затаил дыхание.

Внезапно глаза слуги потемнели, как будто бы он что-то вспомнил.

— Ты что, думаешь, что я сверлильщик?[131] Она быстро разберется со мной тогда, правда? И я окажусь на улице быстрее, чем ты сможешь выговорить эти слова.

Джорлан в раздражении выдохнул.

Слуга взялся на нож и полоснул по рубашке имя-носящего, аккуратно, чтобы не оставить царапины на золотисто-загорелой коже. После чего сдернул ткань и сухо заявил:

— Так что, лучше ты храни свой рот на замке, а я сохраню в секрете твое маленькое предложение.

Джорлан даже не соблаговолил ответить.

Слуга Оппер рывком стащил с него ботинки, не так нежно. Снова взявшись за нож, он начал разрезать на ленточки штаны Джорлана.

— Не у многих есть желание, ощутить клинок возле этих частей тела, правда? — насмехался он над Джорланом, проводя клинком в прямой близости от его члена. Тот даже глазом не моргнул. Только пристально глядел на слугу.

Оппер бросил взгляд вниз.

— Ну что ж, сейчас посмотрим, а?

Джорлан пришел в замешательство: «Посмотрим на что?»

Он оглядел себя и снова вернулся взглядом к Опперу. Казалось, слуга внезапно переменился, начал мурлыкать странный мотивчик, заставив Джорлана заволноваться: «Что он делает?»

Оппер выпрямился, поднимая ленту Тамринов, раскладывая ее поперек бедер Джорлана. В данном случае это было обыкновенной вещью, но, казалось, что в поведении мужчины нет ничего нормального.

— Ты будешь помнить Оппера, правда?

С этими словами, издав странное короткое кудахтанье, слуга покинул комнату.

С ужасом Джорлан ожидал Грин. Свою прекрасную, чувственную, чрезвычайно одаренную имя-дающую. Единственную женщину, которую он захотел с того момента, как остановил на ней свой взгляд.

Женщину, принудившую его к скреплению.

Он никогда не простит ее.

Но смог бы ей противиться?

Грин вошла в покои вскоре после ухода Оппера.

В конце концов, она не заставила его слишком долго ждать. Он не знал, радоваться этому или огорчаться.

Сначала она не обратила на него внимания.

Пройдя по комнате, она один за другим приглушила огнесветы до более мягкого свечения. Подошла к одной из урн, свернутых ранее в драке, прищелкнула языком и наклонилась поправить ее.

Все это время Джорлан наблюдал за ней из-под полуопущенных век. В конце концов, она приблизилась к кровати. Подойдя с его стороны, она остановилась, чтобы нарочно насладиться зрелищем его практически обнаженного тела.

Прикрытый только ее лентой, у него был вид, достойный восхищения. Замечательно вылепленные мускулы бедер и длинные ноги. Тонкая талия. Великолепный торс и широкие плечи. Прекрасно сформированные руки. И кисти — женская фантазия: сильные, с длинными пальцами, крепкие. Пламя огнесвета играло отблесками на его золотисто-бронзовой коже и расцвечивало бликами шелковистые черные волосы.

От силы его чувственных черт у нее перехватило дух.

Они были из той категории, от которых невозможно оторвать взгляд, такие утонченные и постоянно-меняющиеся, как клубок сновидений.

Джорлан Рейнард — нет, Джорлан Тамрин. Какие глубины находились за полупрозрачными аквамариновыми глазами, которые так ярко сверкали из-под черных ресниц?

Она не знала.

Но собиралась посвятить жизнь, чтобы отыскать их.

— Тебе нравится то, что ты видишь, Маркель? — прошипел он, нарушив тишину.

— Да.

Ее прямой и честный ответ ненадолго смутил его. Без колебаний, она развязала свой пояс и сбросила свое одеяние. Белая, тонкая ткань лужицей растеклась у ее ног. Неспособный остановиться, Джорлан позволил своему пылающему взгляду путешествовать по всему ее обнаженному телу. Она была прекрасна, полностью женственна, тоненькая именно в тех местах, которые он предпочитал. Лента, прикрывавшая его бедра, слегка приподнялась, но он отбросил очевидное значение своей реакции.

Грин приблизилась и легко пробежала кончиками пальцев по низу его живота, прямо до края ленты. Каждый мускул его тела напрягся, готовясь к грядущей битве.

— Мы не будем сражаться, Джорлан, — пообещала она.

— Так вы говорите.