Ветер разлуки - Соня Мармен

Она свернулась калачиком, и их взгляды встретились. Александер смущенно ей улыбнулся и отвернулся к порту[46], через который можно было наблюдать за серыми, как сталь, волнами.

С верхней палубы доносились крики и смех. Наверняка там веселились матросы, к которым присоединился и Мунро. Волнение никак не хотело покидать Александера. Он не мог думать ни о чем, кроме покачивающейся ножки Летиции. Черт бы побрал эти мужские потребности!

Вдруг он заметил лицо женщины без возраста со светлыми волосами, убранными под серый от грязи чепец, которая смотрела прямо на него. Судя по ухмылке, она догадывалась о его желаниях. Женщина встала, посмотрела ему в глаза, погладила себя по груди и заискивающе улыбнулась. Потом, еще раз состроив гримаску, которая, по ее расчетам, должна была разжечь в нем вожделение, направилась в сторону коридора, но в дверях оглянулась и послала ему обольстительный многообещающий взгляд. Александер, чье сердце забилось скорее от предвкушения удовольствия, которого он так давно не имел, спрыгнул с гамака и, пригибаясь, чтобы не зацепить головой потолочные балки, последовал за ней в темноту коридора.

По мычанию коровы и кудахтанью кур он догадался, что они оказались недалеко от загона для скота. Заходить туда, не получив предварительно распоряжения от баталера[47], было запрещено. Если бы их там застали, у обоих были бы серьезные неприятности. Схватив женщину за руку, он повел ее вглубь, стараясь ступать как можно тише и постоянно прислушиваясь. Сдерживать желание, терзавшее его вот уже несколько недель, становилось все труднее.

Он поискал взглядом уголок, где можно было бы устроиться. Помещение было заставлено клетками с птицей, тут же, в загонах, ворочались свиньи и овцы, лежали прикованные цепями коровы. Пол устилала грязная солома вперемешку с навозом, от которого нестерпимо воняло. Спеша получить желаемое, он втолкнул женщину в коридор, который вел к отсеку, где хранился такелаж.

Как только они оказались в достаточно темном углу, он резким движением уложил ее животом вниз на большую бочку. Она не стала противиться, когда Александер торопливо задрал юбки и обветренными пальцами грубо раздвинул ей ляжки. Ее нельзя было назвать хорошенькой, и давно немытое тело источало ужасный смрад, но его это не смутило. Она была здесь только для того, чтобы принять в себя избыток его семени и получить за это звонкую монету. Он приподнял подол килта, стиснул пальцами рыхлую плоть ее ягодиц и протяжно застонал от удовольствия.

Он что-то бормотал, дыхание его участилось… Как бы он ни назвал ее – Мэри, Джейн или Маргарет, – ей было наплевать. Мужчины, которым она себя продавала, всегда звали ее по-разному. Соитие получилось грубым и стремительным – на удовлетворение плотской потребности хватило нескольких секунд.

Женщина, с самого начала не проронившая ни слова, одернула грязную юбку и протянула руку. Александер стоял, прижавшись лбом к стене и тяжело дыша. Выловив из споррана монету, он бросил ее на пол и закрыл глаза. Довольная, женщина подняла денежку, повернулась, крутанув юбками, горделиво подняла голову и направилась к лестнице.

– Чертов извращенец!

Чувствуя, что щеки все еще горят огнем, Александер поднял голову и увидел силуэт солдата, вырисовывавшийся на фоне слабо освещенного коридора. У него замерло сердце: скрестив руки на груди, на него зло смотрела Летиция. Выходит, она пошла за ним следом? Однако он не видел смысла оправдываться: что сделано, то сделано.

– Зачем ты пришла? – сухо спросил он, испытывая стыд и раздражение.

– Я подумала… Мне показалось, тебе хочется поговорить… Но теперь я вижу, что тебе было нужно совсем другое!

Последние слова прозвучали как обвинение, но Александер и глазом не моргнул.

– Ну что, теперь тебе хорошо? – желчно поинтересовалась молодая женщина.

– А тебе? – ответил он вопросом на вопрос.

Да кто она такая, чтобы он перед ней отчитывался?

– Или ты думаешь, я стану спрашивать у тебя разрешения, чтобы взять то, что другие мне предлагают?

Намек попал в цель, и Александер тут же пожалел о своем злом выпаде. Он повернулся и с ругательством на устах ударил кулаком о стену. Ну почему у него вошло в привычку влюбляться в первую же женщину, которая посмотрит на него благосклонно? Слова его друга О’Ши всплыли в памяти, словно эхо чувства, сейчас им владевшего: «Аласдар, запомни раз и навсегда: женщина – это рука, исцеляющая сердце, однако она может стать и кинжалом, наносящим кровавые раны!» Никогда ему не суждено любить Летицию в открытую!

Он был поглощен своими мыслями, когда из темноты коридора донесся шепот. Недолго думая, Александер схватил Летицию за руку и потащил за собой к отсеку для скота, где они и спрятались за клетками с птицей. Он прижал палец к губам, призывая молодую женщину к молчанию. Полные слез серые глаза смотрели на него так печально, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы перенаправить свое внимание на нежданных гостей, которые только что протопали мимо.

Судя по гетрам, это были солдаты из хайлендского полка, их было двое. Они переговаривались приглушенными голосами, и из-за кудахтанья кур Александер никак не мог разобрать, что именно они говорят. Один из них вернулся назад и остановился перед горой клеток, за которыми они с Летицией прятались. Куры в страхе забили крыльями, перья полетели во все стороны.

– Я возьму парочку!

– А я – три! Все, сматываемся!

И они, посмеиваясь, ушли. Александер с Летицией выждали несколько минут, чтобы убедиться, что они не вернутся, потом он выбрался из укрытия. Молодая женщина, чихая, последовала за ним.

– Фу, гадость какая! – Она выплюнула куриное перо. – Александер, я думала…

Отряхивая килт от соломы и сухого помета, Александер не сразу заметил силуэт, появившийся из полумрака в нескольких шагах от него. Звук упавшего на пол предмета заставил его поднять голову. Он застыл как громом пораженный. Если бы день перестал сменяться ночью, если бы небо упало на голову, он бы не испытал такого потрясения. Глядя в сапфирово-синие глаза, так похожие на его собственные, он выдохнул с такой силой, будто получил удар в живот. Грудь пронзила острая боль, и ему пришлось схватиться за клетку, чтобы не упасть.

Они не обменялись и словом. Джон, бледный как смерть, стоял и смотрел на своего брата-близнеца, которого уже много лет считал умершим. Не веря своим глазам, он заморгал. Второе яйцо, которое он держал в руке, упало на пол вслед за первым. Волнение затуманило его мысли. Привидение? Галлюцинация?

Словно желая убедиться, что перед ним живой человек, Джон протянул к Александеру руку, и тот моментально отшатнулся. Сколько времени они так стояли? Ни тот, ни другой не смог бы сказать, но достаточно долго, чтобы сообщник Джона заволновался и окликнул его с лестницы. Воспользовавшись моментом, Александер скрылся в сумраке коридора. К его величайшему удивлению, Джон не стал его преследовать. Скрывшись от чужих глаз, он упал на пол и заплакал, как ребенок.