Закрытый финал (ЛП) - Барк Джаспер

- С банками всегда какие-то трудности. Именно поэтому я предпочитаю с ними не работать.

- Пожалуйста, вы не можете так поступить со мной! Эта вещь не для меня, а для одной девушки, понимаете...

- Понимаю, это довольно распространенная причина.

- Нет-нет, все не так, как вы подумали. Она на этом видео. И не только в визуальном смысле слова. Ее заперли в нем. Она очень страдает, и я должен ей помочь, она ждет, что я приду за ней.

- Придете за ней?

- Это очень сложно объяснить, но я нужен ей, должен спасти, вы просто не понимаете...

- Боюсь, это вы не совсем понимаете, во что втягиваетесь. И поэтому я не могу отдать вам тунику.

- Тогда объясните мне, - Джимми не узнавал свой столь искаженный отчаянием голос. – Вы должны помочь мне. Я – это все, что есть у этой несчастной девушки.

Портной стоял целую вечность и буравил Джимми таким тяжелым взглядом, что бедному парню казалось, что из него вывернули все внутренности.

- Ладно, - наконец произнес после продолжительной паузы хозяин дома. – Но мне придется слишком на многое открыть ваши глаза. Предупреждаю, что это навсегда изменит ваше представление о мире и жизнь для вас больше никогда не будет прежней. Вы точно готовы к этому?

- Моя жизнь уже́ кардинально изменилась с тех пор, как я посмотрел это видео – или чем оно еще является. Хуже точно не будет.

- Не был бы ты в этом так уверен, - задумчиво промолвил Портной.

XXXI.

Портной задрал чехол на манекене и сделал какие-то манипуляции руками, которые Джимми не смог уловить, но казалось, что его ловкие пальцы словно что-то расстегивают.

- Туника не доделана в одном месте. Как и материал, из которого она сделана, не завершён, - пояснил мужчина. – Приношу за это свои извинения, но это было неизбежно. То, что я делаю, напрямую зависит от того, что мне предоставляют. Чуть позже вам, полагаю, станет понятно, о чем я.

Портной извлек из чехла нить ткани. Она переливалась яркими цветами, сверкала даже в залитой светом комнате. Нить вилась, образовывала узоры, словно была живым организмом.

- Историю вселенной можно постичь лишь по одной молекуле. Нужно просто знать, как ее читать. Так же и с одеждой. Ее судьбу можно понять по одной нити. Чтобы я мог открыть ваши глаза, я попрошу вас для начала закрыть их и довериться мне.

Джимми зажмурился, Портной зашел за его спину, обернул нитью голову парня на уровне век и крепко стянул.

- Вау, вообще-то туговато, - пожаловался Джимми.

- Так и должно быть.

Давление на глазные яблоки усиливалось. Но самым удивительным было то, что переливающийся теплыми красками свет нити проникал через закрытые веки и лился по сетчатке. В закрытых глазах Джимми перебегала целая палитра ярких цветов. Сначала аморфные и бессвязные, они вскоре начали формировать замысловатые, перетекающие друг в друга причудливые узоры, будто в живом сказочном калейдоскопе.

По остроте эмоций эти чувства были сравнимы разве что с детскими воспоминаниями, когда родители возили Джимми на отдых. Поездка на машине вдоль побережья. Уютный коттедж, прикрытый сенью ветвей. В солнечные дни крышу машины откидывали, и Джимми нежился на ее сиденье, наслаждаясь отблесками солнца, игравшего на его личике сквозь листву деревьев.

Приблизительно та же цветовая гамма. Только сейчас ощущения были намного мощнее. Как будто все усилили промокашкой забористой кислоты. Узоры стали куда более изощренными. Они перетекали в мимолетные и размытые образы, которые становились все устойчивее и четче. Джимми сейчас ясно видел жертвенный меч с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями, гравированную серебряную чашу, стены с изображениями месопотамских божеств, о которых он читал во время работы над сценарием.

Внезапно все видения слились в одну картину. Джимми с высоты птичьего полета смотрел на равнину, окаймленную с обеих сторон реками.

Пейзаж стремительно прояснялся, являя все более четкие детали. Глаза Джимми с потрясающей резкостью видели с невероятной дали. Как у зоркой птицы на охоте, его взгляд с расстояния многих миль выхватывал каждую тончайшую травинку на земле.

На нижней левой береговой линии располагалось крупное древнее поселение. Взор Джимми устремился прямо к нему. По внешнему радиусу населенный пункт окаймляли украшенные замысловатой резьбой величественные стены со множеством въездных ворот. Несколько поодаль от них, также по окружности, стояли простенькие деревянные постройки, на смену которым по мере продвижения к центру приходили прочные здания в несколько этажей из камня и глины. Доро́ги были вымощены, многочисленные площади городка украшали статуи древних мифических существ – причудливых фигур, сочетавших в себе человеческое и животное начало: мужчина с торсом быка, женщина с головой хищной птицы.

- Скажи мне, что ты видишь, - шепотом велел Портной Джимми в ухо.

- Типа город, реально прям старинный, скорее всего, где-то на Ближнем Востоке.

- Это древний город Урюк. Построен приблизительно за четыре тысячелетия до Рождества Христова.

- В центре, вроде как, пирамида. Вернее, несколько соединяющихся пирамид, но без верхнего конуса. И там повсюду террасы! Соединяются лестницами, пандусами. И все ведут к стоящему на верхушке храму. Огромному. Просто ослепительной белизны. Прям дичайше высоченному.

- Это зиггурат. Самый первый из простроенных. А то, что ты именуешь храмом, правильнее назвать святилищем.

Джимми летел к этому величественному строению, к его сердцу, святилищу, приближался с такой скоростью, что, казалось, сейчас разобьется о его стены. Но он прошел насквозь. Как будто тех и не было. Внутрь святилища, через решетки на окнах пробивались солнечные лучи. С нижнего яруса на помостах дымились чаши с кипящим маслом.

В самом центре святилища, у алтаря, к которому вели ступеньки, собралась группка людей.

- Что ты сейчас видишь, не молчи!

- Э... У подножия алтаря коротышка, черные волосы, вернее то, что от них пока еще осталось, бородка, заплетенная в косу. Что-то вещает, беснуется, руками размахивает. Очень неестественно. Чувак явно переигрывает.

- Мистер Исимуд, тогда он еще был просто Исимуд. Его назвали в честь двуликого посланника морского бога Энки, который мог одновременно смотреть в разные стороны. Ты его видишь за мгновения до того, как Исимуд обретет бессмертие.

- Наверху алтарных ступеней высокая женщина, в длинной белой тунике, на голове тюрбан, украшенный золотом, очень красивый.

- Верховная жрица святилища. Такой властью больше не обладала ни одна женщина в истории.

- Вы серьезно? Хотите сказать, что в нашем эмансипированном обществе победившего феминизма у них меньше власти?

- Несравненно. Проживи ты столько, сколько я, ты бы знал, что некоторые исторические вехи, порядки, обычаи, устои намеренно замалчиваются, а потом забываются, стираются из истории. Жрица – последний человек на свете, кого кому-либо хотелось разгневать. И она приговорила Исимуда к смерти. За ересь.

- О! А речь, случаем, не о "Еретическх учениях Ку’рм Саддик"? Слышал про это кое-что. Говорят, прям реально древняя тема.

- Это не просто древнее учение. Если верить его приверженцам, его основы зародились еще до появления человека. Самое ненавидимое и преследуемое религиозное верование. Абсолютно всеми конфессиями. На протяжении всей истории. Древние боялись, что, если его не искоренить, это верование заразит все общество. И разрушит его. Было выявлено, что Исимуд является его адептом, за что жрица осудила его к смертной казни.

- А что он тогда скачет и вещает, если его уже приговорили?

- Он заявил, что может рассказать историю, подобно которой никто не слышал. В обмен на помилование. Жрица была мудрой женщиной, ценила ум, философские дискуссии и в некоторых случаях не гнушалась проявлять снисходительность. И мы говорим о древнем мире, где дивные истории ценились на вес золота. Жрица согласилась на предложение Исимуда: если его история придется по вкусу ей и ее окружению, осужденный будет помилован.