Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн

часть пляжа была очищена от моллюсков, а на затонувшем судне оставалось все меньше и меньше провизии. Голод снова начал грызть мужчин, и их дневники превратились в бесконечный рассказ об этом: " Охота весь день в поисках пищи... ночью - блуждание в поисках пищи... совершенно измотаны из-за нехватки пищи... не пробовали ни кусочка хлеба, ни какой-либо другой полезной пищи в течение столь долгого времени... зовы голода..."

Байрон понимал, что, в отличие от одинокого путешественника Александра Селькирка, вдохновившего Робинзона Крузо, теперь ему придется иметь дело с самыми непредсказуемыми и непостоянными существами во всей природе - отчаявшимися людьми. " Злорадство и недовольство, вызванные трудностями, с которыми мы сталкивались, добывая пропитание, и малой надеждой на какие-либо изменения в нашем положении, разгорались с новой силой", - писал Байрон.

Митчелл и его банда бродили по острову с длинными бородами и впалыми глазами, требуя еще спиртного и угрожая тем, кто им противостоял. Даже друг Байрона Козенс каким-то образом налил себе лишнего вина и стал дико пьян.

Однажды поздно вечером кто-то пробрался в палатку с припасами рядом с жилищем капитана Чипа. " Палатка магазина была вскрыта, и из нее похитили большое количество муки", - писал Булкли. Это ограбление угрожало самому выживанию группы. Байрон назвал это " самым отвратительным преступлением".

На другой день, когда Митчелл и его товарищ обыскивали судно Wager, Байрон с группой отправился к ним. Прибыв на место, они заметили, что моряк, который был с Митчеллом, лежит на полузатопленной палубе. Его тело было неподвижно, а выражение лица не шевелилось. Он был мертв, а на его шее виднелись странные следы. Хотя Байрон не мог этого доказать, он подозревал, что Митчелл задушил его, чтобы оставить себе все трофеи, которые они спасли с затонувшего судна.

ГЛАВА 11. Морские кочевники

На горе Мизери и на побережье начал падать снег, закручиваясь ветром и наметая огромные сугробы. Все вокруг казалось выбеленным, словно стертым. Джон Балкли записал в своем дневнике: " Сильно морозит, и мы находим это очень холодным".

Зима наступила быстро, но не это больше всего волновало выживших. Еще до начала метели, когда Балкли вместе с Байроном и Кэмпбеллом обыскивал затонувшее судно, из тумана показались три стройных каноэ. В отличие от шатких плотов, на которых плыли путешественники, эти были прочными и крепкими, сделанными из наложенных друг на друга кусков коры, скрепленных китовыми сухожилиями и изящно изогнутых кверху на носу и корме. На борту находилось несколько мужчин с обнаженной грудью и длинными черными волосами, которые несли копья и рогатины. Шел дождь и дул сильный северный ветер, и Байрон, замерзнув, был поражен их наготой. " Их одежда состояла лишь из куска шкуры какого-то зверя на поясе и чего-то сплетенного из перьев на плечах", - писал он.

В каждом каноэ каким-то образом поддерживался огонь, и гребцы, казалось, не боялись холода, ловко маневрируя по волнам. Их сопровождали несколько собак - "похожих на кур", писал Байрон, - которые осматривали море, как свирепые соглядатаи.

Байрон и его спутники уставились на людей, которых они считали "дикарями". Те в ответ смотрели на белых, худых, волосатых нарушителей. "По их удивлению, - писал Байрон, - и по всем особенностям их поведения, а также по тому, что у них не было ни одной вещи, которая могла бы принадлежать белым людям, было видно, что они никогда их не видели".

Это была группа кавескаров (Ka-WES-kar), что означает "люди, которые носят шкуры". Вместе с несколькими другими коренными народами кавескары поселились в Патагонии и на Огненной Земле за тысячи лет до этого. (Археологические данные свидетельствуют о том, что первые люди появились в этом регионе около 12 тыс. лет назад, к концу ледникового периода). Численность кавескаров составляла несколько тысяч человек, а их территория простиралась на сотни километров вдоль побережья Южного Чили от Гольфо-де-Пенас до Магелланова пролива. Как правило, они передвигались небольшими семейными группами. Учитывая непроходимую местность, большую часть времени они проводили в каноэ и выживали почти исключительно за счет морских ресурсов. Их называли морскими кочевниками.

За многие века они приспособились к суровым условиям. Они знали практически каждую извилину береговой линии, носили с собой ментальные карты лабиринтов каналов, бухт и фьордов. Они знали укрытия, защищенные от штормов, кристальные горные ручьи, пригодные для питья, рифы, изобилующие съедобными морскими ежами, улитками и голубыми мидиями, заливы, где рыба собирается в стаи, и лучшие места, в зависимости от сезона и погодных условий, для охоты на тюленей, выдр, морских львов, бакланов и нелетающих паровых уток. По кружащим стервятникам или едкому запаху кавешар мог определить местонахождение выброшенного на берег или раненого кита, который давал бесконечную щедрость: мясо для еды, ворвань для добычи нефти, ребра и сухожилия для строительства каноэ.

Кавескары редко задерживались на одном месте более чем на несколько дней, так как старались не истощать запасы пищи. К тому же они были искусными мореплавателями, особенно женщины, которые обычно управляли каноэ и гребли веслами. Ширина этих длинных судов составляла всего около метра, но в каждом из них можно было перевозить семью и ее любимых собак, которые служили и ночными сторожами, и спутниками на охоте, и теплолюбивыми домашними животными. Благодаря неглубокому дну корпуса они могли огибать рифы и проникать в скалистые каналы, а для балласта их деревянный пол часто обмазывали камнеподобной глиной. Придерживаясь береговой линии и следя за небом на случай внезапных шквалов, кавескарцы преодолевали бурные пятидесятые и моря, в которых терпели крушение такие массивные корабли, как "Вэйджер". (Яган, мореходный народ, чья территория находилась южнее, на своих каноэ преодолевал даже штормы у мыса Горн).

Хотя у кавескаров и других каноэ не было металла, они изготавливали множество орудий из природных материалов. Из костей китов вытачивались резцы и колючие наконечники для гарпунов и копий, из челюстей дельфинов - изящные гребни. Кожа и сухожилия тюленей и китов служили тетивой для луков, рогаток и рыболовных сетей. Тюленьи пузыри служили мешочками. Из растений плели корзины. Из коры вырезали емкости и использовали в качестве факелов. Из раковин делали все - от черпаков до ножей, достаточно острых, чтобы разрезать кость. А из шкур тюленей и морских львов делали набедренные повязки и наплечные накидки.

Европейские исследователи, недоумевая, как можно выжить в этом регионе, и стремясь оправдать свои жестокие нападения на коренные народы, часто называли кавескар и других каноэ "каннибалами", однако не содержит никаких достоверных доказательств этого. Жители придумали множество способов добывать пропитание в море.