Восхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Последние годы Голды Меир прошли тихо и спокойно. Она, как и раньше, заботилась о детях и внуках – вспоминали, что она находила время навестить живущую в кибуце дочь даже во время войны Судного дня, – собирая родственников на кузне своего скромного дома. До последних дней она курила по две пачки в день, выпивала по два десятка чашек крепкого кофе и по-прежнему интересовалась политикой. В 1975 году она опубликовала свою автобиографию «Моя жизнь», где откровенно и без прикрас поведала историю своей жизни, отданной на благо Израиля.

Голда Меир скончалась в Тель-Авиве 8 декабря 1978 года. Она похоронена на горе Герцля в Иерусалиме. До сих пор ее благодарные сограждане называют ее совестью еврейского народа и матерью Израиля.

Эвита Перон

Святая грешница

Короткая жизнь самой известной латиноамериканки в истории была полна чудес и превращений. Родившись на самом дне, она сумела вознестись к сверкающим вершинам истории, превратившись из нищей девчонки в символ своей страны. Мало кому из людей двадцатого века удалось вызвать к себе такую любовь – слепую, страстную, граничащую с обожествлением, и в то же время такую безоглядную ненависть. О судьбе Эвы Перон, о ее роли в истории своей страны спорят уже полвека, но еще никому не удалось раскрыть загадку притягательности этой необыкновенной женщины, давно уже ставшей историей, легендой, мифом…

Ее собственная история началась 7 мая 1919 года в небольшой скотоводческой деревушке Лос-Толдос, что в 300 километрах от Буэнос-Айреса. Эва-Мария была пятым ребенком Хуаны Ибаргурен – и как ее три сестры и брат, да и сама мать, незаконнорожденной. Отец всех детей сеньоры Ибаргурен, Хуан Дуарте, владелец небольшой фермы, был уже двадцать лет женат на другой, имел в за конном браке трех дочерей и за девять лет житья «на две семьи» – полгода там, полгода здесь, – весьма устал и от Хуаны, и от обилия детей. Младшую дочь, Эву-Марию, он так и не признал. Хуана – да и соседи, суеверные, как и все крестьяне, – восприняли это как дурной знак: девочка в их глазах была с рождения обделена счастьем. Она росла слабенькой и хрупкой, а в ее глазах были тоска и грусть. Когда ей было четыре года, Эва опрокинула на себя сковороду кипящего масла. Доктора предвещали, что на лице и теле девочки на всю жизнь останутся шрамы, но когда сняли повязки, вместо рубцов там оказалась чистая, белая, полупрозрачная кожа. Через много лет эта алебастровая белизна станет главным украшением Эвы.

В 1926 году Хуан Дуарте разбился в автомобильной аварии. Семье Ибаргурен пришлось перебраться из Лос-Толдоса в городок Хунин, где была возможность заработать, и где о них никто ничего не знал. Сеньора Хуана, назвавшаяся вдовой Дуарте, открыла здесь пансион, главным украшением которого были ее подрастающие дочери – Бланка, Элиса и Эрминда. Вскоре все они удачно вышли замуж, а их брат Хуан Рамон поступил на военную службу. Лишь Эва не желала хорошо устраиваться – она уже давно мечтала сбежать из нищего Хунина в Буэнос-Айрес и стать актрисой. Основания для помыслов об актерской карьере у нее были шаткими: всего пара выступлений на местном радио с чтением стихов, но Эва была уверена в своих силах. Когда ей было пятнадцать лет, она, уговорив наконец мать отпустить ее, уехала в столицу вместе с заезжей знаменитостью, певцом Магальди. Говорят, Эва не любила его, но она без сомнения любила в нем те возможности, которые сулил ей переезд в Буэнос-Айрес.

Эва-Мария (на коленях слева) после первого причастия в кругу друзей и знакомых

Знавшие Эву в то время вспоминают ее как бледную, холодную, неяркую девушку, без обаяния и особой красоты, но с очень сильным характером, целеустремленную, хваткую и несгибаемую. Через несколько лет, когда Эва Перон обрела власть даже над прошлым, она всеми силами старалась стереть его – и ей это почти удалось: о ее первых годах в Буэнос-Айресе осталось очень мало свидетельств, а легенды и слухи слишком противоречивы, чтобы оказаться правдой хотя бы частично. Точно известно лишь одно: в первые годы ей пришлось очень трудно – никто не стремился дать Эве работу, кров и славу.

Для незаконнорожденной девушки из деревни в то время было лишь три пути: либо в монастырь, либо выйти замуж, либо рожать детей вне брака, но обязательно много и тяжело работать. Эва прибыла в столицу без гроша за душой, с чудовищным провинциальным акцентом и крестьянскими манерами, у нее была всего одна юбка и одна блузка – то, что она не умерла от голода в первый же год, казалось чудом даже ей самой. Потом говорили, что ей пришлось зарабатывать на панели, но доказать это не смогли даже самые ярые ее враги. Больше года она напрасно обивала пороги театров и радиостудий, пыталась работать официанткой и манекенщицей, даже снималась для эротических открыток. Увы, на них она получилась скорее унылой, чем соблазнительной – будущая красота Эвиты еще не пробудилась в ней. На сцене ей тоже не везло: талант у нее был весьма небольшой, к тому же неистребимый акцент мешал ей получить более-менее заметные роли. Но Эва изо всех сил хотела пробиться наверх, и ради этого была готова на все.

Эву тех лет никто не называл красавицей, но она не была лишена женской прелести, которая помогла ей обрести поклонников и покровителей. С помощью одного из них Эва устроилась в театр «Комедия», где юной дебютантке доставались роли из трех слов. Другой любовник, работающий в издательском бизнесе, пробил Эве фотографию на обложке журнала «Антенна» и организовал работу на радио: небольшие роли в четырех радиопостановках принесли ей первую известность. Брат познакомил ее с владельцем мыловаренной фабрики – тот обеспечил Эве рекламный контракт и оплатил сольную программу на радио. Несколько второстепенных ролей в кино, работа на радио и богатые любовники – вот тот фундамент, на котором через несколько лет возникла сияющая фигура Эвиты.

1943 год был переломным и для Эвиты, и для страны. Для нее – потому что очередной покровитель бросил ее беременной, и врач, проводивший подпольный аборт, так ее искромсал, что она едва не погибла. Пока она приходила в себя, все ее контракты закончились, и из больницы она вышла безработная, нищая и больная. А для страны этот год был переломным, потому что в июле произошел военный переворот. Идеологом и душой заговора был полковник Хуан Доминго Перон, занявший поначалу в новом правительстве пост главы Секретариата труда. Переворот изменил страну – но он спас Эву: в нее влюбился полковник Анибал Франсиско Имберт, новый директор почты и телеграфа. В его подчинении находились все радиостанции Аргентины – так что неудивительно, что уже в сентябре Эве достался контракт на исполнение главных ролей в радиопостановке «Героини в истории». Это был цикл передач об известнейших женщинах: королеве Елизавете, Жозефине, Екатерине II, леди Гамильтон, Саре Бернар и других, которые отныне заговорили на всю Аргентину хрипловатым голосом Эвы Дуарте. Поначалу слушать эти передачи было тяжеловато – простонародный выговор Эвы совершенно не сочетался с высоким стилем реплик ее героинь, но постепенно она выправляла свое произношение. К концу цикла она была уже признанной звездой аргентинского радио, и владелец «Радио Бельграно» Хаим Янкелевич пригласил ее вести ежедневную передачу на социальные темы «Пять минут для народа».