Добрая похоть (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Я не стану убийцей по слову какой-то мелкой тупой «№;№;*?!! — громом прозвучали слова блондинки, сложившей руки под грудью.

— Мне проще дать своей сестре время, — высказалась та, из близняшек, что была на уровень выше, — Она меня усыпит заклинанием на пару месяцев, и мы станем равны снова. Отказываемся.

Перед глазами Ямиуме открылась бездна, в которую она падала, беспомощно маша своими детскими ручками и ножками. Полгода, демоновы полгода! Не только она изменилась, отказавшись от старых амбиций и отпустив сердцем своих подчиненных, но и эти бабы устаканили всё в своих мозгах! Они уже не пылают жаждой мщения, они увидели другую жизнь!

А что ей делать без благословения этого мерзавца?! Одинокой?! Слабой?!

А затем в голове девочки-ведьмы что-то щелкнуло. Она поняла, кристально чисто и ясно, что Тадарис, да отвалятся её сиськи, не забудет того, что между ними уже было. Еще полгода, а то и год, но бывшая богиня найдет её, еще сильнее подняв свой уровень. А затем сотрёт с лица Фиола каким-нибудь приёмом. Из тех, о которых ведьмы могут только мечтать! Может, она и выглядит как глупая блондинка, чей смысл жизни в постельных утехах, но ведь это не так! Она — Датарис, бывшая верховная богиня, прожившая очень и очень долго!

Она отомстит. Стоит только отказаться, как этим Кокоро нарисует на себе мишень. Герой достанется другим, а Ямиуме останется одна. Ей, с её уровнем, не спрятаться и не скрыться.

— Я согласна, — почти помимо воли вытолкнула из себя ведьма в облике девочки, — Я сделаю это! Клянусь Ауми!

— Отлично! — ощерился мерзкий озлобленный старик с ядовитым льдом в глазах, — А теперь, прошу вас, поклянитесь не разглашать то, что услышали в этом зале. Никогда. Как только вы это сделаете, я сразу же всё вам расскажу!

Что можно сказать? Чувства Ямиуме Кокоро, считавшей, что в её жизни наступила белая полоса, оказались очень жестоко обмануты.

Глава 13

— А-у-м-и-са-ма! А-у-м-и-са-ма! Славься! Славься!

— Славься наша богиня! Слава Свету! — орали всякие там на берегу.

— Улыбайся, Матильда! Не скалься, а улыбайся…, - шипел я сквозь зубы, стоя на одном колене с наклоненной головой, — Тами, ты чего рычишь?

— Мне мокрым по лицу хлопает! И задницу блондинки видно!

— Как будто что-то новое… Мы её постоянно видим.

— А вот сейчас — бесит!

— Соберись! Всем собраться!

Мы плыли к суше, а на причале орали одетые в белые люди и эльфы. У нас тоже такое было в виде наряженной в чистую наволочку Матильды Шлиппенхофф, сейчас вовсю пытающейся изобразить благостность и возвышенность на своём лице. У ног стоящей на носу с разведенными руками жрицы стояли на одном колене все… ну, кроме Мимики. Слишком мелкая, слишком тощая, да и задача у неё более специфическая. В общем, торжественная встреча богини во плоти со своей паствой шла полным ходом.

Заранее спущенные концы с корабля тут же подхватила пара ловких «бойцов», начавшие их приматывать, ну а мы, услышав последнее, особенно торжественное славословие от одетой в белое толпы, начали действовать.

Разумеется, что есть некая предыстория, перед тем как облако призванной «драки» накроет шестерых 100-уровневых паладинов, стоящих в виде почетного караула, а я с помощью рывка перенесусь бить морды и прочие части тела у магов, стоящих чуть в отдалении, внося шок и хаос, а заодно предоставляя возможность девчонкам развернуться на полную, но эта повесть будет довольно короткой, включая в себя одну очень злую и расстроенную жрицу, которой неконвенционно овладели, подзорную трубу, которую случайно нашли, а также жажду мести и справедливости, с которой в нашем тесном коллективе всегда было всё в порядке.

Так вот, Матильда злобствовала, Матильда негодовала, Матильда лелеяла праведный гнев. Она, несмотря на всю свою доброту и мягкость характера, таким заболеванием как всепрощение не страдала отнюдь. Зато, несмотря на собственные не слишком-то и целомудренные планы насчет своего класса, действительно верила в высшие силы. На эту веру плюнули самым суровым образом, от чего блондинка так и не смогла оправиться. Когда через найденную у Саяки подзорную трубу стало видно причал Барижулайзийу, бывшего, по сути, крепостью монстров наподобие недавно посещенного нами замка, госпожа Шлиппенхофф углядела стоящие на берегу белые шатры с вышитыми на них позолотой символами зловредной Ауми. А затем…

…а затем она предположила, что богиня, убравшись из её тела, не выходила на связь со своими сторонниками, ожидающими нас на острове монстров. И вообще, ни с кем на связь не выходила. Почему? А потому что она теперь не просто «богиня Ауми, покровительница света и добра», а самая натуральная «Зловещая богиня-пират Ауми, покровительница света и добра по прозвищу «Коза сраная»», которой лучше на глаза не показываться… ну, вообще никому. Особенно своим верующим. Ну прямо вот особенно им!

Это было, конечно, только предположение и ничего более, но раз уж мы всё равно плывём прямо в засаду, почему бы не попробовать притвориться покорившимися воле богини? А вдруг проканает?

И проканало!

Веритас неспешно трюхал вперед, а мы, склонившись вокруг гордо стоящей на носу Матильды, заимели возможность прикинуть фигу к носу, оценивая вероятного противника. Хотя, почему вероятного? Как я и говорил, с жаждой мести и справедливости у нашей компании проблем вообще никаких не было, хоть оптом её продавай, а тут такой шикарный повод. Правда, никто из нас не ожидал, что тут окажется шесть паладинов света зашкаливающего уровня, да еще и с десяток магов, не говоря уже о разных жрицах, ну и пара десятков бойцов на подхвате. Силы у богини тут были серьезные и, если бы над нами не висело системное задание, я бы предпочел свалить нафиг. Да и свалил бы, попытавшись высадиться на довольно большой остров незаметно, если бы не одно «но».

Божественная сила — это не только божественная масса, умноженная на божественное ускорение, это еще и такая хрень, которая совершенно прекращает свою работу в радиусе десятка метров от чебурека, носящего титул «Враг всего святого». Не совсем, конечно, та же Ауме вырваться из Матильды (а то и ворваться в неё) вполне смогла, но вот её проявления…

В общем, технически нам противостояли лишь несколько воинских классов 50-го уровня, да маги, скромно стоящие позади шеренги важных разодетых жрецов и жриц. В удобных для распределения целей позах, расслабленные и обрадованные возможностью наконец-то пообщаться с любимой богиней. Можно сказать, что бить морды было подано.

Этим мы и занялись.

— Мочи козлов! — не стал грешить я против истины, врываясь к священнослужителям в их тесно стоящий коллектив. Опытно оттолкнув несколько козлищ в рясах от нужных мне агнцев, находящихся в настоящем шоке, я врезал наиболее солидно выглядящему магу по лицу молотком, тут же добавил «разящим ударом», а затем, приложив его же щитом, вжухнул свое массовое умение «Пламя Страсти».

Вокруг радостно заорали попавшие на внеплановую сковородку святоши с волшебниками, с которых тут же послетали вся благостность, радость и прочие позитивные чувства.

Удобно быть мной, в неистовстве праведного боя думал удобный для себя я, молотя народ молотом что есть силы и, преимущественно, по головам. Один хороший удар по темечку после прожарки, и на жреце или маге разлетается вся одежда, а он сам, с закаченными от блаженства глазами отправляется в нирвану. Бей от всей души и не бойся кого-нибудь зашибить, то, что доктор прописал.

Оборачиваюсь, принимая на щит молодецкий удар одного из рванувших за мной вояк, сообразивших, что происходит. Больше здоровяк в наборной броне, испещренной символами богини, ничего не успевает, бросая щит, хватаясь за задницу и начиная орать. Это Мимика, это арбалет Мимики и болт из арбалета Мимики, торчащий сейчас из думательного органа мужика. Разряд от моего щита, совмещенный с ударом по болезненно кривящейся морде, оказывается достаточным, чтобы мужик потерял интерес к этому миру, а его красивая тяжелая бронь распалась ошметками вместе с одеждой.