Забавы негодяев (сборник) - Татьяна Луганцева

Ей уже в воображении красовалась бригада из одноименного фильма во главе с уже ставшим нарицательным персонажем Сашей Белым, которые почему-то ждут ее на «стрелке».

– Жизнь или костыли! – именно так они должны были встретить ее тщедушное тело.

– На лифте тоже не поедем, слишком громыхает, – оглянулся по сторонам Дмитрий Игоревич.

– Да ты издеваешься надо мной, что ли?! – взвизгнула Настя, но была подхвачена на руки Дмитрием Игоревичем и потащена по лестнице вниз.

Кое-где были открыты фрамуги в пролетах лестницы, и было очень холодно. Настю начала бить дрожь то ли нервная, то ли она просто замерзла.

– Куда ты меня тащишь? Хотя что я спрашиваю? Ты же уже ответил – к бригаде! Именно так в некоторой больнице в городе N заготавливались человеческие донорские органы, – грустно произнесла Настя, а доктор Дегтярев Дмитрий Игоревич, засмеявшись, чуть не упал вместе с ней с лестницы.

– Не смеши меня! А то сейчас еще и мне что-нибудь прооперируют «местные светила» заодно, – предупредил он ее.

– А вот тебе как раз бы и хорошо! Всей вашей бригаде сломать бы что-нибудь и заниматься самолечением, отстав от честных граждан.

– Молчи, женщина! – пыхтел Дмитрий Игоревич. – Так, здесь сама ковыляй, прямо по этому длинному коридору, – спустил он Настю на землю.

– В другой корпус?

– В морг, – лаконично ответил доктор Дегтярев, и Настю парализовало на месте.

– Куда?! Шутки у тебя…

– А это не шутки, – спокойно ответил он, наслаждаясь произведенной реакцией.

– Повтори еще, куда мы идем? – замерла Анастасия.

– В морг, да ты не подумай ничего плохого, – начал подталкивать ее окаменевшее тело в спину.

– Да уж, действительно! – всплеснула руками Настя, чуть не выронив костыли. – Что тут может быть плохого?! Разбудить меня среди ночи и потащить в морг, где меня ждет какая-то бригада! Я никуда не пойду! Отпусти меня немедленно! Я возвращаюсь в палату!! – закричала Настя, ужом извиваясь в его руках.

Это напоминало какую-то сценку из малобюджетного фильма ужасов. Длинный темный коридор словно катакомба, без окон и дверей, пропахший плесенью, квашеной капустой и какими-то медикаментами. Только неяркий, электрический свет, и тот не давал полного представления о конце туннеля.

Настя отчаянно отбивалась от удушающей хватки Дегтярева, пока он уже не взмолился.

– Да прекрати же ты! Еще хрупкая балерина на одной ноге! Да тебе бы шпалы укладывать… Откуда только столько силы?

– Жить хочу, – буркнула она.

– Будешь жить и бегать будешь по дорожке, как новая. Да я на твоем месте, если бы меня взялся оперировать сам Соколов, уже туда бежал бы сломя голову!

– В морг? – уточнила Настя.

– Да хоть на тот свет! Какая разница тебе, где оперироваться?

– Для нас для зомби, конечно, нет никакой разницы, – передразнила его Анастасия, медленно бредя по туннелю к своему концу, как она решила. Все-таки выиграла грубая мужская сила.

– Операция-то не совсем легальная, сама понимаешь, – ныл ей в спину Дмитрий Игоревич, так как проход был очень узким. – То есть операция, она совершенно обычная, и Петр делал такие, и не одну, и оборудование самое, что ни на есть современное. Только у самого хирурга права на ее проведение нет, а так все нормально, – подбадривал ее Дмитрий Игоревич.

«Просто чудесно», – подумала она.

– Разницы-то никакой! – продолжал убеждать ее Дмитрий Игоревич. – Оперировать тебя он будет эндоскопом. Не оборачивайся, я объясню, что это такое. Никаких разрезов скальпеля, никаких рубцов и длительного заживления. Уже через несколько дней будешь скакать в «классики» на больной ноге. Несколько еле заметных дырок в коленке, и своими помощниками – двумя железными руками, глядя на монитор, Петр перекроит тебе всю суставную сумку заново. Не каждый врач умеет оперировать такими высокотехничными методами! Он два часа сидел, запершись в моем кабинете, курил и изучал томограмму коленки. А знаешь, что это такое?

– Не знаю и знать не хочу, – буркнула она в ответ, пребывая в мрачнейшем настроении.

– Все ткани твоей коленки срез за срезом, по три миллиметра. – Дмитрия Игоревича было не унять. – Если он взялся, значит, сделает. Я Петра знаю, просто так бы он не полез, тем более к девушке, которая нравится.

Настя чуть не растянулась в этом коридоре от его слов и еще от того, что пара лампочек в этом месте почему-то не горели, не освещая совсем ничего.

– Так что иди и ничего не бойся, считай, что тебе повезло.

«Мне что-то вообще везет в последнее время, – мысленно согласилась с ним Настя. – Поменьше бы такого везенья. Просто фартовая какая-то, да и Петр такой же! В ресторан пришел, чуть не убили, дома чуть не убили… вот сейчас все-таки напрашивается в тюрьму, не унимается никак… подружка уже в тюрьме, вот и у меня выбор невелик».

– Бригаду собрали, медики опытные, – снова завел свою волынку Дмитрий Игоревич, и Анастасии захотелось запустить в него своим костылем, так как от слова «бригада» ее просто всю переворачивало.

– Эндоскопическую стойку привезли, она не большая, ее легко было на время выкатить из хирургии, с некоторыми людьми формально договорились…

– Что значит формально?

– То и значит, что они в курсе, что пройдет такая-то операция, оперировать будет Соколов. Все ему доверяют, но добро официально никто дать не может. Так что если что произойдет непредвиденное, все свалят на него, покрывая, то есть прикрывая собственные задницы. Поэтому и решили оперировать в морге, потому что в функционирующую ночью операционную мало вероятно, но может прийти проверка. К тому же могут узнать определенные люди, которые точно донесут. А морг – место тихое, спокойное и самое главное – безопасное. Кто там работает, чего работает… никому не важно. Комиссия туда лишний раз не сунется.

– Ага! Потому что место – безопасное, тихое и спокойное, – передразнила его Настя, которая уже от внутреннего дрожания царапала костылями стены, не попадая в проем двери.

– Потому что люди суеверны, даже медики, и лишний раз посещать сие заведение не жаждут.

– Ты изъясняешься как старорусский приказчик, – нахмурилась Настя, – а мне значит там оперироваться в самый раз, хотя стоп! Молчи! Ты мне все объяснил, и мне надоела твоя болтовня, назад я уже все равно не дойду. С ума сошли, сколько же метров они этот переход рыли?

Они дошли до конечной цели своего путешествия, а именно до металлической двери, ступенек и неприметной, тоже не горящей надписью «Вход».

Настя сама поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь. Их просто с ног свалил пронизывающий холод и даже откуда-то взявшийся ветер.

– Ого! Что они тут? Совсем, что ли, не топят? – заметил и Дмитрий Игоревич.

– А для кого топить-то? – лихо ответила ему Настя через плечо. – Здесь, наоборот, морозят.

Она посмотрела в оба конца совершенно темного и, по сравнению с их подземным проходом, широкого коридора и увидела, как справа забрезжил рассеянный свет. Кто-то открыл там дверь в другое помещение и теперь приближался семимильными шагами.

«Главный патологоанатом, – почему-то подумала Настя, вжимаясь в стенку, надеясь остаться незаметной благодаря своему плоскому силуэту. – Сейчас спросит, почему мы не на разделочных столах?»

– Где вас носит? Скорее идите, все уже готово, – вместо этого произнесла рослая мужская фигура, и у Насти подкосились ноги в буквальном смысле.

Она узнала Петра. В костюме хирурга, шапочке и маске сделать это было фактически нереально. Он как-то вытянулся, преобразился и стал совершенно серьезным. Недолго думая, Петр подхватил ее на руки и понес туда, откуда доносился свет.

– У меня есть шанс, доктор? – спросила она его.

– Если бы его не было, меня бы здесь тоже не было, – шепнул он ей на ухо. – А уж морг ты переживешь, ты у нас дама смелая и отчаянная.

– А наркоз? Здесь есть наркоз? Или ты мне скажешь, что я и так потерплю, раз уж вытерпела столько ударов?

– Будет тебе наркоз, ты ничего не почувствуешь, доверься мне, – сказал ей Петр, и Настя свернулась у него на руках калачиком, пытаясь успокоиться от умеренного, ровного биения его сердца.

«Легко сказать, довериться… Если бы я пришла к нему на прием с какой-то проблемой, а это совсем другое дело. Этого человека она знала исключительно с криминальной позиции. То есть при встрече с Петром у нее всегда возникали неприятности, и уже выработался своеобразный рефлекс. Поэтому настроиться на то, что «все будет хорошо», ей было очень трудно.

Петр внес девушку в большую, прямоугольную комнату, всю укрытую ширмами, с железным столом посередине. Настя сразу поняла, что ширмами от ее глаз закрыли холодильные отсеки в стенах, где хранили трупы, а этот стол был явно не операционный, а для вскрытия трупов.

– Мы накрыли стол стерильным одеялом и хирургической простыней, надеюсь, что тебе будет удобно, – сказал Петр. – А теперь раздевайся за ширмой и ложись.