Сердцу не прикажешь - Джоан Хол

— Из ваших слов я должен сделать вывод, что вы вовсе не намерены пригласить меня к себе? — и он приподнял вопросительно одну бровь.

— Совершенно верно, — и Фриско чуть подалась корпусом вперед, чтобы удобнее было вылезти.

— Может, поужинаем завтра где-нибудь?

Она взялась пальцами за дверную ручку.

— Видите ли, я… — она поколебалась.

Он же не испытывал колебаний.

— Может, тогда в кино сходим?

Она облизнула губы.

— Я не уверена…

— В таком случае объясните, — раздраженно начал он, — каким же образом вы намереваетесь убедить вашу мать в том, что мы с вами неравнодушны друг к другу, если вы даже отказываетесь бывать со мной где бы то ни было?!

— А как она узнает? — поинтересовалась Фриско, полагая, что если будет придерживаться такой тактики, то Маканна вынужден будет сменить атаку на позиционную защиту.

Он укоризненно взглянул на нее.

— Очень даже просто, потому как я постараюсь сделать так, чтобы ваш отец оказался в курсе. А уж если будет знать он, то едва ли это долго будет оставаться тайной для вашей матери.

Нравилось ей это или нет, Фриско была вынуждена пойти ему навстречу.

— Хорошо, пусть это будет ужин. — И она снова дернулась к выходу.

— А как насчет того, чтобы вечером в среду сходить в кино?

Он явно не желал униматься. Впрочем, напомнила она себе, на руках у него все козырные карты. Она вздохнула, постаравшись сделать это таким образом, чтобы вздох не остался для Лукаса незамеченным.

— Ну что ж, сходим и в кино. Скорее всего сходим, я полагаю.

— Вы полагаете? Значит, полной уверенности у вас самой еще нет?!

Она терпеть не могла, когда на нее начинали наседать.

— Послушайте, Маканна, нельзя же так давить! — сказала она. — Я от усталости буквально с ног валюсь и уже хотя бы поэтому решительно ни в чем сейчас не уверена. — Она вышла из машины, повернулась к Маканне и едко добавила: — Буду уверена только лишь завтра, если, конечно же, сегодня мне будет суждено добраться до постели.

— Понимаю, — ответил он и поднял правую руку ладонью наружу — в знак миролюбивого отношения. — В какое время завтра вам будет удобнее?

— Право, даже и не знаю, — сказала она, чувствуя огромное желание наконец-то отправиться к себе… Ох, если бы только не эта его улыбка, от которой так сладко ныло в животе. — Впрочем, когда хотите, мне все равно.

— Может, в семь часов?

— Хорошо, договорились, — и она приготовилась захлопнуть за собой дверцу.

— Доброй ночи, Фриско Бэй, — голос его был низким и звучал весьма сексуально, хотя и был изрядно приправлен насмешкой. — И хорошего вам сна.

Она захлопнула дверцу и двинулась к дому.

Глава 15

Все вечера на этой неделе Фриско проводила вместе с Маканной. И, к сожалению, ей это даже нравилось.

Вечером во вторник он приехал к ее дому точно в семь часов. Выглядел он спокойным и сдержанным, одет был в легкий серый костюм, белую рубашку и полосатый галстук. Казался задумчивым.

Но прошло совсем немного времени, и Фриско уяснила себе, что его внешность обманчива.

— Мне очень нравится, когда вы делаете себе такую вот прическу: чтобы торчали волосы в разные стороны, — сказал он, придав голосу нарочитую интимность. — И платье это мне тоже очень нравится. Приятный контраст рядом с деловым костюмом.

И как бы не вполне уверенный в силе своих комплиментов, он решил свозить ее в ресторан Букбиндера на ужин. В тот самый старый добрый ресторан Букбиндера, что на Уолнат-стрит.

Из чего Фриско сделала вывод, что Лукас уже успел поговорить с ее отцом.

В среду, вместо того чтобы ехать с ней в кино, он привез ее в «Лесной театр», где гастролирующая труппа представляла музыкальный спектакль, с огромным успехом прошедший на Бродвее.

Спектакль, однако, оказался грустным. Фриско тайком вытирала слезы платком, а Маканна, желая немного успокоить ее, время от времени стискивал ее руку.

Когда его ладонь касалась ее руки, Фриско чувствовала некоторое душевное успокоение, однако вместе с тем и определенное возбуждение.

Ее даже пугало то, до какой степени ей нравились эти касания.

В четверг пошел дождь.

Ничуть не спасовавший перед стихией, Маканна прибыл к дому Фриско с огромным спортивным зонтом. Тесно прижавшись друг к другу под нейлоновым колпаком зонта, они помчались под дождем в ближайший паб, где на ужин взяли себе бифштекс по-филадельфийски с сыром, жареным картофелем и салатом.

Фриско казалось, что она так и чувствует, как на бедрах увеличивается жировая прослойка.

Утром в пятницу Фриско отпечатала на машинке заявление об уходе и сама отнесла бумагу своему начальнику по имени Честер — младшему из двух братьев Мэннингов.

— Вы, должно быть, шутите? — спросил он, наскоро пробежав заявление и обратив внимание на просьбу Фриско включить двухнедельный срок отпуска в обязательное время, по истечении которого она может быть совершенно свободна. — Скажите, ведь вы шутите?

— Нет, я вполне серьезно, — слегка потупившись, сказала она.

— Но, Фриско, — он покачал головой, как если бы был не в состоянии поверить в реальность происходящего. — Мне вообще-то казалось, что вы довольны работой.

— Вам правильно казалось. — Она пожала плечами, давая тем самым понять, что тут, увы, ничего не поделаешь. — Я ведь в заявлении отметила, что намерена перейти работать в семейный бизнес.

— Да, но… — он никак не мог перестать огорченно качать головой. — Ведь раньше вы постоянно говорили, что как раз в семейный бизнес и не хотите переходить.

— Я нужна отцу, Чет, — решительно объявила она. — Я не могу отказать ему.

— Он что же, заболел?

В его голосе чувствовалась искренняя озабоченность. И хотя все это выглядело весьма трогательно, Фриско хотелось скорее завершить разговор.

— Ну, видите ли, физическое его состояние вполне нормальное, но он… он совершенно измотан, — определила она наконец. — Он хотел бы уйти на покой. — В голосе звучала солидарность с решением отца. — И если я не подменю его, найдется кто-нибудь другой. — Она мысленно представила себе Лукаса Маканну и голос, против желания Фриско, сделался более жестким. — Я не могу, не имею права допустить, чтобы посторонний человек принял на себя руководство компанией.

— Компания столько времени находилась в руках вашего семейства, что так вот запросто дело не передашь кому бы то ни было… — в его словах чувствовался вопрос.

— Вот именно.

— Что ж, стало быть, тут больше не о чем и говорить, — он грустно улыбнулся. — Нам будет очень вас недоставать.

— Я также буду скучать без вас.