Оружие возмездия - Андрей Завадский

Бергхардта уже ждали. Стоило ему только появиться на пороге, как в его сторону повернулись сразу три головы. Привычно оглядев помещение, шеф тайной полиции королевства увидел среди присутствующих тех людей, которых он и пригласил на это совещание.

Капитан королевской гвардии Антуан Дер Кассель, очевидно, до появления Бергхардта о чем-то беседовал с главой пограничной стражи бароном Дер Шталле. Эти двое представляли собой полнейшую противоположность. Дер Кассель был относительно молодым, едва перешагнувшим тридцатилетие, рыцарем, заслужившим свое нынешнее звание собственной кровью, пролитой во многих битвах и поединках. Он был худощав, сложением своим напоминая не рыцаря, а скорее танцовщика или акробата, как всегда, гладко выбрит и хранил на лице выражение легкой грусти, будучи словно всегда чем-то опечален. Внешне Дер Кассель совсем не производил впечатления исключительно умелого мечника, вводя любого непосвященного в заблуждение своей кажущейся хрупкостью, но Бергхардт видел, что тот вытворял на тренировочном плацу, в одиночку сражаясь с тремя могучими гвардейцами, которые, будучи великолепными бойцами, не выдерживали и десяти минут в схватке с собственным командиром. Гвардия обожала своего капитана, успевшего стать героем множества восторженных рассказов и признанного первым мечом королевства еще два года назад. До сих пор никто не сумел оспорить этот титул, и Антуан Дер Кассель неизменно одерживал победы на всех без исключения турнирах, в которых он участвовал.

Его собеседник, начальник пограничной стражи барон Винсент Дер Шталле, прозванный за глаза Моргенштерном, наоборот, был похож на матерого медведя. Такой же огромный, такой же волосатый и такой же сильный. Несмотря на свои шестьдесят лет и множество ран, которые он получил, будучи еще только сержантом, этот гигант запросто мог поднять тяжеловоза и пронести его на себе сотню ярдов. Кстати, в сравнении барона Дер Шталле с медведем последний поигрывал, ибо командир пограничной стражи уже дважды выигрывал пари, когда на охоте выходил на медведя с одним только кинжалом. Причем он выбирал себе в противники неизменно самых свирепых зверей, которые до встречи с доблестным бароном успевали отправить к Семургу не одного охотника. При этом мало кто, впервые увидевший барона Винсента, мог подумать, что под личиной туповатого громилы скрывается интеллектуал, знающий наизусть немало романтических и героических баллад и способный легко разговаривать на трех языках, включая и эльфийский, что само по себе было редкостью даже среди представителей благородного сословия. А люди постарше еще могли вспомнить, как барон блистал на балах, затмевая своей галантностью многих более молодых кавалеров. Правда, уже лет десять как Винсент Дер Шталле был нечастым гостем на устраиваемых богатейшими дворянами Дьорвика приемах, ибо старые раны все же давали о себе знать.

Третьим присутствующим в кабинете человеком был мэтр Амальриз, уже долгое время являвшийся придворным магом Его величества, совмещавшим также и функции тайного советника. Маг, отдавая дань традициям, сложившимся среди представителей его, если так можно выразиться, профессии, был облачен в одеяния, походившие на рясу. И надо сказать, эта хламида, украшенная золотым шитьем, выглядела вполне подобающей облику чародея. Амальриз, подчеркивая свой весьма уже почтенный возраст, отпустил длинную бороду, в которой, как и в его волосах, обильно серебрилась седина. Собственно, в силах каждого чародея было хотя бы внешне выглядеть на много лет моложе истинного возраста, и для этого почти не требовалось прибегать к магии. Многие маги охотно прибегали к такому омоложению, но Амальриз, вероятно, считал, что истинный маг должен быть седым и старым, к тем же, кто играл с собственной внешностью, мэтр относился с легким презрением, как к неуверенным в себе соплякам.

Дер Калле, которому по долгу службы было положено знать очень многое, в том числе и о тех людях, которые оказываются близко к трону, почти ничего не сумел выяснить о придворном чародее. Он чувствовал порой неясную угрозу, которая исходила от Амальриза, но, как известно, ощущения к делу не пришьешь. Удалось узнать, что маг лет двадцать назад служил наемником где-то на севере и ходил вместе с тамошними Вольными Отрядами. С той поры он поднялся до таких высот, о которых многие умелые чародеи даже и помыслить не могли, но более подробно о прошлом Амальриза, а особенно о том, как он сумел достичь таких вершин власти, никто ничего не мог сказать, хотя Бергхардт изо всех сил пытался разговорить нужных людей. Бесспорным было лишь то, что Амальриз является одним из сильнейших чародеев, живущих ныне, хотя в последние годы он прибегал к магии все реже, делая исключение лишь для неких изысканий, которым отдавал немало времени и сил. По слухам, существовало некое сообщество магов, не гильдии, которые иногда создают разного рода фигляры, а своеобразный тайный орден, в который входят истинные чародеи, достигшие огромных высот в своем Искусстве. Так это или нет, сказать было невозможно. Маги не охотно отвечают на вопросы, а больше никто не смог бы подтвердить истинность этих слов. Тем не менее, глава тайной службы слышал несколько раз, что Амальриз является вторым или третьим человеком в иерархии этого тайного общества.

— Наконец то! — бросив острый взгляд исподлобья на вошедшего, воскликнул Амальриз. — Мы уже начали думать, что не так истолковали ваше сообщение, господин Дер Калле. — В голосе королевского чародея слышалась ирония.

Этот возглас заставил обратить внимание на прибывшего еще одного человека, помешивавшего изящной кочергой потрескивающие поленья в камине. Обернувшись, он обратился к Дер Калле:

— Мы вас действительно заждались, Бергхардт. Публика в нетерпении и жаждет поскорее узнать причину, по которой вы так настойчиво просили нас собраться.

— Простите за опоздание, Ваше величество. — Дер Калле попытался стать по стойке «смирно», но был остановлен небрежным движением собеседника, отложившего, наконец, кочергу и направившегося к своему стулу.

Король Зигвельт был уже немолод. Невысокий, изрядно облысевший, с выпирающим брюшком, он внешне мало был похож на человека, вот уже два десятилетия стоящего во главе одного из сильнейших государств этого континента. Король в молодости был большим поклонником женщин, хорошей выпивки, вкусной еды и охоты. С годами лишь вину и пище он мог воздавать честь как раньше, но зато взамен телесной силы он обрел силу разума и стальную волю, противиться которой во всей державе не смел никто, что позволило этому человеку вознести доставшееся ему в наследство королевство до невиданных высот. Изредка Дьорвик уже называли истинным наследником Эссара. На это звание претендовали в свое время многие державы, но лишь Келот задолго до описываемых событий мог называться так. А ныне и эта страна ослабла, растеряв присоединенные ценой крови земли и превратившись в заштатное королевство, настолько бедное и слабое, что у соседей даже не было причин с ним воевать.