Грозовые Птицы - Сергей Котов

ощущением того, что впереди ещё целая жизнь, полная приключений. Раньше я не придавал значения словам, хотя прекрасно понимал их. Но сейчас они вдруг вызвали во мне странное чувство. Сомнение. Правильно ли я сделал, что сопротивлялся? И самое главное: на какой стороне я бы возродился, если бы умер? И эти слова мягко и безжалостно крутились у меня в голове, пока я уплывал в тёплое ничто:I want to be reborn I want to see the northern lights By your side Want to live again For a new beginning I could Give my life Ever dull Only grey for now[3]

Глава 18

Я проснулся от неприятного ощущения чужого, давящего взгляда. Долго не открывал глаза — надеялся, что приятный, лёгкий сон вернётся. Там было лето и море.

— Я знаю, что вы не спите, — голос показался мне знакомым, но я не сразу опознал говорившего. Для этого пришлось открыть глаза, — я хотел поговорить с вами до того, как вы составите официальный рапорт и доложите обо всём случившемся.

— Так точно, — машинально ответил я.

Я хотел встать, но, откинув одеяло, обнаружил, что совершенно обнажён.

— Можете не вставать. Это неформальный разговор, — сказал Константин.

— Ясно, — кивнул я и откинулся на подушку. В теле всё ещё была неприятная слабость.

— Кто вы, Сергей? — мягко спросил генерал.

Я ответил на долгий, пронзительный взгляд его зелёных глаз.

— Я кадет-кандидат центрального Управления разведки русского языкового сектора, — ответил я.

Взгляд генерала потеплел.

— Старший лейтенант, — произнёс он, — приказ подписан командующим сектора. Вы перескочили через звание. Да по-другому и быть не могло.

— Об этом мало кто будет знать, верно? — усмехнулся я.

— Знать почти никто не будет. Но многие будут догадываться. Мы принимаем меры, но распространение такой информации остановить очень сложно. Вера в чудо — одно из самых сильных человеческих чувств. Но есть и другой путь.

— Я… не понимаю, — произнёс я, изобразив растерянность.

— Конечно, — кивнул Константин, — для этого вы слишком мало знаете. Такую информацию не дают первогодкам. Но скоро вы всё узнаете. И вот, что я хочу вам предложить. С учётом всего продолжать службу в разведке вам будет крайне затруднительно.

Ещё один растерянный взгляд с моей стороны.

— Вы легенда теперь. Привыкайте. Боюсь, что это навсегда. Теперь от вас всегда будут ждать чего-то большего. Поймёте скоро, не буду тратить время на объяснения. Насчёт моего предложения. Предлагаю вам линейную должность. Общевойсковую. Прямая дорога для дальнейшей карьеры. Уверен, ваши способности пригодятся нам на более высоком… уровне. После прохождения войскового ценза я рекомендую вас в Академию. У вас задатки высшего офицера.

Я задумался, немного сбитый с толку. Генерал хочет вывести меня из разведки? Но… зачем? Держать меня подальше? Отказаться от ответственности? Да. Вероятно, это оно. Какая бы движуха теперь не возникла вокруг моей нескромной личности — его это коснётся напрямую.

— В таких вещах не приказывают. Это выбор, — продолжал Константин, — так что подумайте. И вот ещё вам совет. Держитесь подальше от капелланов?

— Каких именно? — автоматически переспросил я.

— Любых, — ответил генерал, — совершенно любых. Увы.

С этими словами он кивнул и отошёл от моей койки.

— Поправляйтесь, — произнёс он прежде, чем выйти.

— Спасибо, — ответил я, обращаясь к закрытой двери.

До обеда меня больше не беспокоили. А потом пришёл санитар — старший сержант медицинской службы, судя по нашивкам. Он принёс назначенные лекарства и уточнил:

— Господин офицер, насчёт обеда. Вы сможете пройти в столовую? Она на этом этаже. Доктор говорит, что противопоказаний нет.

— Конечно, — кивнул я, — если найдётся какая-то одежда.

Его голос показался мне знакомым. Я посмотрел на вошедшего внимательнее.

— Тут, в шкафу, комплект для госпиталя, — продолжал говорить сержант, но я едва улавливал сказанное им, — а ниже — одобренная Управлением форма.

Я узнал его. Да, теперь у парня была другая причёска, без той идиотской пародии на оседлец. Но это, без сомнения, был он.

— Женька… — выдохнул я.

— Да, верно, — улыбнулся санитар, — а вас Сергей зовут. Про меня ночные рассказали, да?

— Что?.. а, да. Наверное.

— Очень приятно познакомиться, — он протянул крепкую, мозолистую ладонь, которую я привычно пожал.

— Взаимно.

— Так что насчёт обеда? — уточнил Женя, и добавил, смущенно опустив взгляд: — ребята обрадуются…

— Конечно, — ответил я, — да, я подойду сам.

Мы познакомились, когда я ещё учился в школе. Тогда в Лужниках, на новой, реконструированной площадке проводился этап чемпионата мира по воркауту. Женька участвовал. И, надо сказать, очень достойно — занял второе место в индивидуальном фристайле. Я тогда вообще остался без призовых мест.

Его выступление так меня впечатлило, что после соревнований я решил подойти, уточнить пару технических моментов. Так и познакомились.

Он тогда впервые был в Москве. Я показал город; провёл большую экскурсию по самым интересным, на мой взгляд, местам. Женьке понравилось очень. Мы как-то неожиданно сошлись. Слишком много было общих тем для общения, наверное. И характер мне его понравился: спокойный, рассудительный, покладистый…

Я к нему в Киев ездил, несколько раз даже. Он тоже водил меня по разным местам. Особенно мне понравилась площадка для воркаута, где-то на берегу Днепра. Да, само оборудование было староватым, кажется, чуть ли не с советских времён. Но за ним ухаживали. Даже красили регулярно, по местному обычаю, жёлто-синей краской.

Площадка была огромной. Но это место было интересно не столько крашеными железками, сколько народом. Тут был дед, лет семидесяти, лихо крутивший динамические элементы. Грудастые девчонки, способные легко и изящно сделать выход на две. Со стороны это выглядело как вопиющее нарушение законов физики. И сама