Чудовище - Алекс Финн

Я уже начал засыпать, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Это она? В коридоре? Возможно, это всего лишь Магда или это бродит Пилот. Но, похоже, что это было на третьем этаже, там, где была Линди. Приложив все усилия, чтобы не смотреть, я пытался не отрывать взгляд от телевизора, так, в темноте она бы не испугалась моего лица. Я ждал… Это была она. Я слышал, как она на кухне гремела тарелкой и вилкой, споласкивала их и ставила в посудомоечную машину. Мне хотелось сказать, что она не должна этого делать, что это выполнит Магда, которой мы за это платим. Но я продолжал молчать. Когда я услышал шаги в гостиной, так близко, что она могла меня заметить, я не смог заставить себя молчать.

— Я сижу здесь, — сказал я тихо. — Просто хочу, чтобы ты знала и не испугалась.

Она не ответила, но посмотрела на меня. Освещение в комнате, исходившее лишь от телевизора, было тусклым. Как же мне хотелось закрыть лицо подушкой, чтобы спрятаться. Но я этого не сделал. Она должна меня когда-то увидеть. Кендра ясно дала это понять.

— Ты спустилась, — заинтересовано сказал я.

Она повернулась ко мне, и я увидел, как ее глаза скользнули по моему лицу, потом в сторону, потом она снова посмотрела на меня: — Ты чудовище. Мой отец…он говорил… Я думала, что это его галлюцинации. Он часто говорит безумные вещи. Я думала… А ты и правда такой. О, Господи, — она отвернулась. — О, Господи.

— Пожалуйста, я не причиню тебе вреда, — сказал я. — Я знаю, по мне не скажешь, но я правда не стану… пожалуйста. Я не сделаю тебе больно, Линди.

— Я и представить себе не могла. Я думала ты какой-то извращенец, который… а потом, когда ты не выломал дверь в комнату или еще чего-нибудь… Но как такое возможно?

— Я рад, что ты вышла, Линди, — я старался, чтобы мой голос звучал спокойно. — Я очень волновался о том, как мы с тобой встретимся. Но теперь все хорошо, и возможно когда-нибудь ты ко мне привыкнешь. Я боялся, что ты не выйдешь… никогда.

— Мне пришлось, — она сделала глубокий вдох, затем выдохнула. — Я выходила по ночам. Я не могу сидеть в этих комнатах, чувствую себя, словно животное в клетке, — она одернула себя. — Боже…

Я не обращал внимания на ее нервозность. Может, если я буду вести себя как человек, покажу ей, что им и являюсь. Я сказал: — Не правда ли, Пикадилло, которое Магда приготовила на ужин, было великолепным? — Я не смотрел на нее. Может, если она не будет видеть моего лица, то и бояться не станет.

— Да, согласна, оно было чудесным. — Она меня не поблагодарила. Я и не ждал, что она это сделает. Теперь я лучше понимал ее.

— Магда прекрасно готовит, — сказал я, стараясь поддерживать разговор, раз уж мы начали разговаривать, даже если сказать мне было нечего. — Когда я жил с отцом, он никогда не разрешал ей готовить латиноамериканские блюда. Она делала все самое стандартное — мясо и картошку. Но когда он бросил нас здесь, мне было все равно, что есть, поэтому она начала готовить вот это. Думаю, для нее это проще, да и вкуснее, — я замолчал, раздумывая, о чем бы еще поболтать.

Но она заговорила: — Что ты имел в виду, сказав, что он бросил вас здесь? Где твой отец сейчас?

— Я живу с Магдой и Уиллом, — по-прежнему, стараясь не смотреть на нее, ответил я. — Уилл — мой репетитор. Если ты хочешь, он может заниматься и с тобой.

— Репетитор?

— Учитель, точнее. С тех пор, как я не могу ходить в школу из-за… в общем, он обучает меня на дому.

— Школа? Но тогда ты… сколько тебе лет?

— Шестнадцать. Так же, как и тебе.

По ее лицу было заметно, что она очень удивлена, видимо, все это время она думала, что я старый извращенец.

Наконец, после долгого молчания она поинтересовалась: — Шестнадцать. И где же тогда твои родители?

А твои где? Мы с тобой в одной лодке, брошенные нашими дорогими предками — подумал я, но промолчал. «Молчание» — как говорил Уилл. Вместо этого я ответил: — Мама ушла от нас очень давно. А отец… ну, он не смог смириться с тем, как я теперь выгляжу. Он нормальный.

Она кивнула, и в ее глазах была жалость. Жалость мне была не нужна. Если она жалеет меня, то может подумать, что я жалкое, ничтожное создание, поймавшее ее и желающее сделать ее своей, как Призрак Оперы. Но жалость все-таки лучше ненависти.

— Ты скучаешь по своему отцу? — спросила Линди.

Я ответил честно: — Пытаюсь не скучать. Я имею в виду, что не стоит скучать по людям, которые не скучают по тебе, верно?

Она кивнула: — Когда отец окончательно стал наркоманом, мои сестры переехали к своим парням. Знаешь, я злилась на них за то, что они не остались, чтобы, ну, знаешь, помочь мне с ним. Но я скучаю.

— Мне жаль, — говорить про ее отца было довольно рискованно. — Ты бы хотела, чтобы Уилл учил тебя? Я занимаюсь с ним каждый день. Ты, вероятно, умнее меня. Я не очень прилежный ученик, но в твоей прежней школе наверняка были такие ученики, не так ли?

Она не ответила, и тогда я добавил: — Он может обучать тебя отдельно от меня, если захочешь. Я знаю, ты злишься и у тебя есть все причины для этого.

— Да, злюсь.

— Знаешь, есть кое-что, что я хотел бы тебе показать.

— Показать мне? — в ее голосе послышалось беспокойство, будто штора начала медленно опускаться.

Я быстро добавил: — Нет, ты не то подумала. Ты не поняла. Это оранжерея. Я сам построил ее, чтобы выращивать там растения. Там растут только розы. Тебе нравятся розы? — Я знал, что это так. — Уилл подкинул мне идею.

Я думаю, он рассчитывал на то, что это станет моим хобби. Мои любимые — розы флорибунда — плетущиеся розы. Они не такие пышные, как гибридные чайные розы. То есть, у них лепестков меньше. Зато, если их у них правильная опора, они могут вырасти до десяти футов. А я уверен, что все делаю правильно.

Я замолчал, понимая, что говорю, словно какой-то школьный ботаник, который сыпет данными статистики баскетбольных матчей или может перечислить по именам всех дальних родственников хоббита Фродо из Властелина колец.

— Эти розы в моей комнате, — сказала она — Они твои? Ты их вырастил?

— Да. — В один из дней ее пребывания здесь, я попросил Магду заменить желтые розы, которые уже завяли, на белые, символизирующие чистоту. Когда-нибудь я надеялся заменить их на красные, соответствующие романтике: — Мне нравится, что ты можешь любоваться моими розами. Раньше мне некому было их дарить, кроме Магды. У меня их много. Если захочешь спуститься посмотреть на них, или заниматься там… я могу попросить Магду или Уилла, чтобы они всегда были рядом с тобой, чтобы ты не боялась, что я причиню тебе вред.

Я не указал ей на очевидные факты: что сейчас она была здесь со мной наедине, что все эти дни она была в доме под охраной всего лишь слепого мужчины и пожилой женщины, да и дверь была неубедительной. И я до сих пор ничего ей не сделал. Все же я надеялся, что она это заметила.