Кризис психоанализа - Эрих Зелигманн Фромм

class="p1">Фрейд занимался психологией личности. Но когда было открыто, что инстинкты являются движущей силой, основой поведения человека и когда бессознательное стало рассматриваться как источник идеологических установок и поведенческих паттернов человека, теоретики психоанализа не могли не сделать попытку перейти с изучения личности к изучению общества, от психологии индивида к психологии социума. Они применили психоаналитические методы для обнаружения скрытых источников явно иррациональных поведенческих моделей в жизни общества – в религии, культуре, политике и образовании. И здесь они неизбежно должны были встретиться с трудностями, которых до сих пор удавалось избегать, пока сфера их деятельности ограничивалась индивидуальной психологией.

Но эти трудности не меняют того факта, что способ исследования социального поведения был подсказан психоанализом, был его закономерным научным следствием. Если проявления инстинктов и бессознательное были ключом к пониманию психической жизни человека, то психоанализ также мог распространить свои методы на установление мотивов, лежащих в основе социального поведения. Ибо общество состоит из индивидов, которые подчиняются тем же самым психологическим законам, которые психоанализ открыл в индивиде.

Таким образом, представляется ошибочным, когда кто-либо (Вильгельм Райх, например) ограничивает психоанализ областью индивидуальной психологии и выдвигает доводы против его применимости к социальным явлениям (политике, классовому сознанию и т. п.)[83]. Тот факт, что какое-то явление изучается социологией, разумеется, не означает, что оно не может быть предметом психоанализа (так же как изучение физических характеристик предмета не исключает изучения его химических свойств). Тезис, будто психология имеет дело только с индивидом, в то время как социология – только с обществом, ложен. Как психология имеет дело с социализированным индивидом, так и социология имеет дело с группой индивидов, психическая структура и реакции которых должны учитываться. Далее мы обсудим роль, которую психические факторы играют в общественных явлениях, и укажем на функцию аналитической социальной психологии.

Из-за теоретической важности этой методологической проблемы я подчеркиваю свое несогласие с представленной здесь точкой зрения Райха; в более поздних работах Райх изменил взгляды весьма плодотворным образом. Далее я буду ссылаться на точки соприкосновения с его выдающимися эмпирическими исследованиями по социальной психологии.

Теория общества, с которой психоанализ имеет как сходство, так и расхождение, – исторический материализм.

Поскольку обе теории являются материалистическими, берут начало не в «идеях», а в земной жизни и потребностях, они особенно близки в оценке функций сознания. Оно рассматривается не столько как организующая сила в основе поведения человека, сколько как отражение других скрытых сил. Но когда речь заходит о природе сознания и факторах, обусловливающих его функционирование, между этими двумя теориями возникают непреодолимые расхождения. Исторический материализм рассматривает природу сознания как форму общественного бытия; психоанализ считает природу сознания отражением инстинктивных влечений. Насколько же велико расхождение между этими точками зрения? Может ли использование психоаналитического метода пополнить теорию исторического материализма? Если да, то как?

Прежде чем обсуждать эти вопросы, представляется необходимым рассмотреть положения, которые психоанализ вносит в изучение проблем общества[84]. Фрейд никогда не считал, что предметом психологии является изолированный человек, а не индивид во всей полноте его социальных связей.

«Индивидуальная психология, несомненно, занимается индивидуальным человеком и рассматривает способы, какими он пытается удовлетворить свои инстинктивные влечения. Но только редко и при особых исключительных обстоятельствах она в состоянии абстрагироваться от отношений этого человека с другими индивидами. В психической жизни индивида другие люди, как правило, должны рассматриваться или как объекты, помощники, или как оппоненты. Таким образом, с самого начала индивидуальная психология является одновременно социальной психологией – в данном расширенном, но легитимном смысле»[85].

С другой стороны, Фрейд считал иллюзией социальную психологию, где предметом исследования выступает некая группа людей, «общество» или социальный комплекс с «массовой» или «общественной душой». Он исходил из того, что любая группа состоит только из индивидов и что только индивид как таковой является субъектом психических свойств. Фрейд также отказывался принять определение «общественный инстинкт». По его мнению, «общественный инстинкт» не может быть «примитивным, стихийным инстинктом». Истоки его образования и развития коренятся в семейном окружении. Социальные атрибуты обязаны своим происхождением, интенсификацией (или ослаблением) влиянию специфических жизненных условий и культивированию определенных инстинктов окружением.

Поскольку для Фрейда именно социализированный человек является предметом психологии, он считает, что окружение и условия жизни играют решающую роль в психическом развитии человека и в теоретическом понимании этого развития. Фрейд признавал биологическое и физиологическое происхождение инстинктов; но он особо подчеркивал, что эти инстинкты модифицируются до определенной степени окружением, социальной действительностью, выступающими в качестве подобного модифицирующего фактора.

Таким образом, как представляется, психоанализ включает в себя положения, делающие психоаналитический метод полезным для исследований в области социальной психологии и исключающие конфликт с социологией. При помощи этого метода определяются психические черты, свойственные поведению членов какой-либо группы людей и вырабатываемые одинаковыми условиями и опытом жизни. Этот жизненный опыт не является ни персональным, ни случайным, он идентичен общественно-экономическому положению данной конкретной группы. Таким образом, аналитическая социальная психология стремится понять механизм проявления инстинктов группы, ее либидозное и главным образом бессознательное поведение в пределах ее социоэкономической структуры.

Здесь представляется уместным одно возражение. Психоанализ объясняет развитие инстинктов, начиная с жизненного опыта, закладываемого в раннем детстве, т. е. в период, когда человек едва ли соприкасается с «обществом», но живет почти исключительно в кругу своей семьи. Тогда каким образом, согласно психоаналитической теории, социально-экономические связи могут приобрести такое значение?

На самом деле здесь вовсе нет проблемы. Разумеется, первые важные влияния на растущего ребенка оказывает семья. Но сама семья, все ее типичные внутренние эмоциональные отношения и воплощенные в ней воспитательные идеалы, в свою очередь, обусловлены общественным и классовым положением; короче говоря, они обусловлены социальными нормами, принятыми данной семьей. (Например, эмоциональные отношения между отцом и сыном в семье, являющейся частью буржуазного патриархального общества, отличны от них в семье, которая является частью матриархального общества.) Семья – это среда, посредством которой общество или общественный класс закладывает специфические черты в поведение ребенка. Семья – это психологический агент общества.

До сих пор значительное большинство психоаналитических работ, которые пытались применить методы психоанализа к социальным проблемам, не отвечали требованиям аналитической социальной психологии[86]. Причина их неудачи кроется в оценке функции семьи. Они достаточно твердо усвоили, что индивида можно понять только как социализированное существо. Они также понимали, что именно отношения ребенка с окружением, с членами семьи имеют решающее влияние на развитие его инстинктов. Но они совершенно не заметили тот факт, что сама семья со всеми ее психологическими и социальными установками, воспитательными целями и эмоциональными отношениями является продуктом специфической социальной и (в узком смысле) классовой структуры; что она фактически является психологическим