Книга 5. Империя на марше (СИ) - Тамбовский Сергей

Я ещё спросил, как дела у вас-то самих, родители дорогие, на что получил обтекаемый ответ, что всё прекрасно и удивительно. Но этом они распрощались с нами… и чего спрашивается, приходили? Задал этот вопрос Инне, она тоже не смогла на него ответить.

А ещё чуть позже к нам заявилась группа 77-ТК-3 из ГПИ имени Жданова почти что в полном составе. Во главе со Светочкой (на этот раз без своего военнослужащего хахаля, но в традиционных бананах и с макаронной прической) и Жориком.

- Чего это ты про нас забыл? – с обидой высказал Жора, - сам киноклуб открываешь, весь город уже слухами полнится, а нас не позвал.

- Виноват, тщ капитан, - бодро ответил я, - голова была другим занята. Вам я выделю билеты на лучшие места. Сегодня к вечеру.

Ну и вышли мы все на двор – очередь в кассу тем временем только росла и ширилась, теперь она уже загибалась на Школьную улицу и почти замыкалась в кольцо, этакий уроборос автозаводского разлива получился, змея, кусающая себя за хвост. И еще вдобавок из соседнего, пятого подъезда вдруг вышла Ириша-медичка и направилась прямиком ко мне.

- Приветик, Сергунечка, - весело сказала она, - а я уже заселилась в ваш дом и готова ко всему последующему. Когда меня задействуешь-то?

- Вот чёрт, - пробормотал я, - надо ежедневник что ли заводить, а то постоянно какие-то проколы случаются…

- Это ты о чём?

- Да это я так, про себя – очень рад тебя видеть, дорогуша, но сегодня у нас тут что-то вроде праздника, так что не до съёмок, а вот завтра с раннего утра и приступим.

Между делом заметил, как у Жорика загорелись глаза неугасимым жёлтым светом – это он Иришу увидел… ну да, на грузинов её внешность убойным образом должна воздействововать.

- Познакомь, э, - сказал Жорик мне.

- Да пожалуйста, - ответил я, - слушай, Ирина, это Жорик, мы с ним вместе в политехе учимся, Жорик, это Ирина, моя хорошая знакомая, теперь в нашем доме жить будет.

Глава 9

Конец июня 1983 года, Унжлаг

Конечно в 83 году никакого Унжлага (название от реки Унжа, протекает в Костромской и Горьковской областях) уже не было, расформировали его, как и все прочие –лаги, в конце 50-х годов, а называлось оно теперь ИТК №1, а рядом были ещё и ИТК 6, 7 и 14, последний особо строго режима. Ну не пропадать же наработкам сталинских времён в самом деле…

Привезли меня в эту первую ИТК 28 июня, в самые белые ночи, здесь хоть и не Питер с Архангельском, но где-то близко, темнота в июне длится часа два, не больше. Первые стычки с блатным контингентом у меня начались ещё во Владимирской крытке, когда меня определили в общую камеру на сорок человек… ну в теории, а так-то там и все шестьдесят сидело. А также лежало и стояло. Поздоровался, как положено:

- Вечер в хату, привет всей честной братве.

Атмосфера здесь конечно та ещё была, передать её словами трудно… но ко всему же человек привыкает. Мне ответил видимо смотрящий, мужичок далеко за полтинник в одной майке и трениках с пузырями на коленях.

- Кто такой, обзовись? Откуда феню знаешь?

- Зовут Сергеем, погоняла у меня нет, первоход я, статья у меня 213, 2,5 года общего режима. А феню немного выучил в нашем дворе, у нас в соседнем подъезде пара сидельцев проживала.

- Меня Буром кличут, я тут за старшего, ну садись с нами за стол, мил человек, чефир будешь?

Что такое чефир, я в общих чертах знал, очень крепко заваренный чай, пачка на кружку примерно – гадость изрядная, но отказываться себе дороже.

- Нальёте, буду конечно, - дипломатично отозвался я, заметив при этом, что один из сидящих за столом заложил ногу за одну ножку табурета, который мне предлагали.

Сейчас выбьет наверно, с тоской подумал я, а потом они ржать будут и определят в лучшем случае в мужики. А вот хрен тебе… я сделал вид, что сажусь, но на самом деле остался на наружиненных согнутых ногах в полуприседе, табурет, как я и предполагал, из-под меня выбили, но я не упал, а спокойно поднял его и тогда уж сел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Это фокусы для фраеров, родной, - сказал я ощеренной морде справа, - придумай что-нибудь ещё. Ну так где чефир-то? – это я уже смотрящему адресовал.

- А ты вроде не баклан, - заметил Бур, наливая в кружку из трёхлитровой банки и протягивая мне чефир, - на, пей. Что за 213 статья, не знаю такой?

- Нарушение действующих на транспорте правил, - пояснил я, - про теплоход «Александр Суворов» слышали?

Народ за столом переглянулся, потом один из них кивнул старшему.

- Складно звонишь, - сказал тот, - было такое, но ты лучше расскажи подробности честному обществу. Пятнадцать лет по лагерям и пересылкам мотаюсь, но с такой статьёй первый раз столкнулся.

- Ну слушайте, раз интересно, - сказал я, отхлебнув глоточек и скривившись в душе, так-то на лице у меня покер-фейс был.

И я во всех подробностях рассказал про случившееся вечером 4 июня вблизи Ульяновского моста. Про вещие сны упоминать не стал, ну его – просто дескать увидел, что теплоход не в тот пролёт ползёт. Но уж борьбу с рулевым во всех красках описал.

- Получается, что ты за правду пострадал? – спросил смотрящий, выслушав меня до конца.

- Выходит, что так, - подтвердил я, - там они какую-то экспертизу провели левую, кто и чего экспертировал, не знаю, но получилось, что ничего страшного не произошло бы, даже если бы мы под шестым пролётом проехали… хотя я ясно видел, что нижняя ферма этого пролёта снесла бы всю верхнюю палубу, а там человек двести в тот момент находилось.

- Лады, - подумав, решил Бур, - пацан ты вроде честный и косяков за тобой никаких не значится, но поскольку ты первый раз на зону залетел, определяем тебя в мужики – вон в том углу на втором этаже нары свободные, занимай.

Ну а дальше был переезд в вагонзаке по железке, двое суток везли до Унжлага этого, хотя тут всего километров 250 по карте, и определение меня в барак номер 12 ИТК номер 1. Вообще говоря Унжлаг этот в пору расцвета был необъятных размеров, в его состав входили четверть Горьковской области и почти половина Костромской, чтобы пересечь его на поезде от южной границы (Сухобезводное) до северной (Поеж), надо было ехать на поезде часов 9-10. Но сейчас вот что осталось, то осталось – пяток колоний в Варнавинском и Краснобаковском районах, посреди клюквенных болот и торфяников. Занимались тут в основном деревозаготовками, да, лесоповалом, а еще немного торфа добывали, вывозя его допотопными паровозиками по узкоколейкам, ну и еще был на территории лагеря деревообрабатывающий цех, туда хотели попасть все заключённые, потому что в тепле всю дорогу и никуда не гоняют под прицелом калашей.

Шмон и оформление всех бумаг при входе были очень серьёзные, да и не один же я приехал, так что весь световой день это заняло и даже залезло немного в сумерки. В 12-й барак меня определили уже после ужина, его сухим пайком мне выдали, здесь у меня дополнительные приключения случились при вписке. Хотя у меня уже и была какая-никакая тюремная история и репутация правильного пацана, это никакой роли тут не сыграло… то ли не дошла информация, то ли здешним отморозкам всё по барабану было. Короче на меня прямо с порога начали наезжать, причём с нехорошими намёками на сексуальную ориентацию, сразу двое с обоих боков подошли.

- Сергуня, говоришь? Какой же ты гладкий и красивый, а может тебя вовсе не Сергуней зовут, а Машей? Или Леной?

Пришлось включить боевой режим – тот, который был справа, въехал мордой в деревянную стойку, поддерживающую крышу, да так и остался в ней, а с левым хлопот вышло немного поболее, только третий по счёту приёмчик прошёл, на локтевой сустав. Но он тоже успокоился на время. После этого меня пригласил побеседовать старший по бараку, Сашей Самарским назвался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Резкий ты пацанчик, - заявил он, внимательно осмотрев меня с ног до головы, - но ты учти, что здесь и не таких обламывали.

- Зачем меня обламывать, - отвечал я, - я не ветка с дерева. Тихо-мирно собираюсь свой срок отмотать, никого трогать не хочу, но и меня тоже не надо.