Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди - Юрий Александрович Соколов

и беспощадный.) Исполнители не приучены к творческой инициативе. Наличие такой инициативы вызывает законное подозрение патрона. Без своего лидера они теряются и способны лишь на действия инерционные. Эти исполнители, конечно, профессионалы в своем деле, т. е. отменные тактики, без стратегического мышления. Что им было известно о целях похода от Овруча к Новгороду? То, что следует Новгород «привести под руку Киева» и «покарать мятежников». Но сжечь город отнюдь не означает, что будет поставлена завершающая точка в деле: террор – средство сильное, но иногда дающее и совершенно обратный эффект, нежели полный паралич воли противника к сопротивлению. Безотказно террор действует там, где зенит развития пройден и в обществе «бал правят» субпассионарии, т. е. исповедующие антигероические принципы, тяготеющие к комфорту и мирному сосуществованию. Но Руси еще до этого далеко, так как процесс созидания указывает на высокую позицию пассионарности.

Итак: надеяться на быструю победу не приходится – ответом на сожжение Новгорода будет тотальная война на севере. Опасна она не только сама по себе, но и тем, что реанимирует активность уделов и усобица разгорится с новой силой. А это никак не в интересах Киева, где уже празднуют победу. В этой ситуации вариант, предложенный новгородцами, был идеальным выходом из положения. Новгород «винился» и «каялся», объявлял об изгнании «введших новгородцев в заблуждение» князя и посадника, Владимира и Добрыню. Нужно было обладать очень сильным желанием и забыть об упорстве и коварстве новгородцев, чтобы в это поверить. Но Киев и в самом деле обладал таким желанием. Исполнители выполняют приказы. Приказы же отдавали те, кто в силу своей юности беден опытом и переполнен самоуверенностью. Ярополк счел себя удовлетворенным и был рад бескровной возможности поставить точку в ненавистной ему усобице. В реальности же он получил только иллюзию мира. Новгород же, во-первых, избег погрома, т. е. сожжения города, разорения всего края, гибели множества людей, в том числе и лидеров знатных родов и, что весьма существенно, сохранял в неприкосновенности свои богатства; во-вторых, получал необходимое время для подготовки к новому удару по Киеву. Новгородцы были упрямы и умели прочно мостить пути к намеченной цели. Они считали, что проиграно сражение, но отнюдь не война! Установка на продвижение «своего» князя в Киеве не поменялась, а просто была отсрочена. Впрочем, и самому претенденту, которому уже было чуть за двадцать (и в самом деле, «возраст не мальчика, но мужа»)[20], нужно было проявить инициативу.

Снабженный полномочиями и средствами Новгорода, Владимир вместе с дядей должны были отправиться в Европу и найти там поддержку. Не дипломатическую – в ней Новгород не нуждался, – а вполне конкретную: нужно было набрать профессиональную дружину, которую можно было использовать как таранный инструмент против Киева. Надо сказать, что сделать это было отнюдь не просто. Положение в Северной Европе было таково, что профессиональные воины были в дефиците и в большой цене. Легко можно было набрать всякий сброд, но, во-первых, новгородские мужи требовали за свое серебро качественный «товар», и ссориться с ними Владимиру в решающий момент своей жизни было бы сущим безумием. Во-вторых, Владимир и сам не хотел абы кого, поскольку от этой дружины напрямую зависела вся его дальнейшая биография.

Нестор, конечно, ничего не написал о том, где Владимир находился с осени 977 по весну 980 года. Срок немалый – два с лишком года. Это время порой вдохновляет на спекуляции относительно путешествия будущего крестителя Руси по Западной Европе. Наиболее излюбленной темой таких спекуляций является пребывание Владимира в Германии и встреча с императором Оттоном II, который и помог с ратными людьми. Сюжет привлекательный также и тем, что кто еще мог бы понять Владимира, как не относящийся к тому же поколению Оттон.

В биографиях русского князя и германского императора и в самом деле много удивительных совпадений, правда, на первом этапе их жизни. Оттон был коронован в 967 году «римским королем» примерно тогда же, когда Владимир, благодаря Добрыне, оказался в Новгороде. Оттону тогда было тринадцать лет, Владимиру – года на четыре или пять меньше.

Оттона короновал в Риме его великий отец, тоже Оттон, заботившийся о подготовке своего сына к предстоящему бремени монарха. Владимир же оказался в Новгороде скорее по воле своей бабки, княгини-правительницы Ольги Мудрой: отцу же было совершенно безразлично, где окажется один из его многочисленных бастардов. Их отцами были люди, ставшие символами своего времени и с течением его превратились в легендарных персонажей истории. Оба были выдающимися воинами. Но на этом их сходство и кончается. Святослава даже с натяжкой нельзя назвать стратегом и строителем государства. Оттон же, прозванный по заслугам «Великим», весь свой огромный дар политика и полководца, всю свою волю и могучий темперамент вложил без остатка в создание империи, отцом которой он и стал, и которая известна в истории как «Священная Римская империя германской нации». Если вся кипучая и сопровождаемая множеством жертв деятельность Святослава оказалась бесплодной, то почти четвертьвековой напряженный труд Оттона Великого ставит его рядом с легендарным Карлом Великим – фигур подобного масштаба и благородства европейское средневековье более не знало. И как разнятся финалы жизни Святослава и Оттона. Один, убежденный язычник Святослав, погиб бесславно, преданный и брошенный, ставший в тягость всем. Другой, истовый христианин Оттон, отошел тихо и мирно во время сбора всех синьоров своей империи, в окружении боготворивших его вассалов, в храме во время мессы. Кончина того и другого почти совпадает – оба покинули этот мир весной 973 года. И тогда же их сыновья испытали на себе впервые всю тяжесть личной ответственности. Иконография русских князей относится к весьма поздним временам и невозможно сказать, в какой мере Владимир перенял внешние черты своего отца. Что же до династии германских Людольфингов, то их прижизненные изображения и описания сохранились. Оттон II, прозванный за цвет волос «Рыжим» (впрочем, все Людольфинги отличались рыжими волосами), низкорослый, узкокостный, несколько женственный, сильно проигрывал своему отцу, человеку хтонического типа, стихийному, громогласному, неимоверной силы и внушительной фактуры, довершаемой крупными и выразительными чертами лица под львиной гривой рыжих волос. Империя боготворила Оттона Великого. Но далеко не все вассалы готовы были признать его столь не похожего на него сына.

Мог ли Владимир искать помощи у этого германского императора?

Западная Европа переживала тот период истории, который войдет в историю как «Оттоновское возрождение» – переломное время, когда Романская эпоха перетекала в эпоху Готическую. В прошлом оставались иллюзии восстановления Римского мира как некоей универсальной военно-политической системы, объединяющей, правда, не языческий, а Христианский мир. Эти иллюзии, вызвав к жизни гений Карла