Конструктор Шпагин - Герман Нагаев

В июне Шпагин собирался в Москву. Он приехал на станцию минут за сорок до прихода поезда и вышел прогуляться на перрон. Его привлекли звуки гармошки, веселые голоса, смех. На третьем пути стоял состав с войсками. Около состава, между путей, плясали и пели. Шпагин направился туда.

Крепкий, коренастый, в ладно сидящем темном костюме, он шел твердой уверенной походкой. Звезда Героя Социалистического Труда, медаль лауреата Сталинской премии и две колодки орденских лент, украшавшие его грудь, заставили солдат расступиться.

— Здравствуйте, товарищи! — приветливо улыбнулся Шпагин.

— Здравствуйте!

— Пришел взглянуть, не окажется ли тут землячка.

— Есть такие, товарищ Шпагин! — В распахнутой двери красного вагона стоял, лихо сдвинув набок пилотку, радостно улыбающийся старшина. — Мы все тут ваши земляки, все воевали с вашим ППШ. Ребята, это же Шпагин! — закричал он. — Конструктор пэ-пэ-ша!

Бойкий старшина вынырнул на круг.

— Ребята! Раз такое дело — качнем товарища Шпагина!

Десятки рук подхватили Шпагина, и он, не успев возразить, взлетел в воздух… Когда его опустили наземь, старшина опять очутился рядом.

— От лица всех автоматчиков нашей части благодарю вас, товарищ Шпагин, за безотказное боевое оружие!

— Спасибо, товарищи! — и, как бы благодаря всех, Шпагин крепко поцеловал старшину.

— У-у-у-у! — раскатисто загудел паровоз.

— По ва-го-нам! — крикнул старшина.

— Значит, на Восток?

— На Восток, товарищ Шпагин!

— Желаю удачи, друзья!

Поезд, лязгнув, медленно пополз.

Шпагин помахал рукой, улыбнулся уезжающим и еще раз крикнул:

— Желаю успехов, друзья! Возвращайтесь с победой!..

47

Трое автоматчиков: Григорий Шухов, Иван Кошкин и Федор Фролов — прошли с боями несколько стран.

Демобилизовавшись осенью 1945 года, друзья дали друг другу слово встретиться ровно через десять лет в Москве. И вот, 10 октября 1955 года на Красной площади около памятника Минину и Пожарскому прохожие увидели необычное: трое мужчин в штатском крепко трясли друг другу руки, целовались, что-то кричали наперебой и, наконец, в обнимку направились к фотографу, снимавшему группу экскурсантов.

Они сфотографировались на фоне старого Кремля, потом у памятника древним полководцам и лишь после этого уселись на трибуне у Кремлевской стены, чтобы поговорить по душам.

— Да ты совсем не изменился, Иван, разве чуть раздался в ширину… Да и ты, Федор, такой же, как был, — весело говорил друзьям Григорий Шухов. — А времени-то сколько утекло?..

— Да, десять лет пролетело, как один день, — степенно подтвердил Иван, — у меня сын вас обоих перерос.

— А у меня две дочки в невесты глядят, — с гордостью сказал Федор.

— Сильны автоматчики! — усмехнулся Григорий. — А я еще только собираюсь жениться.

— Что же ты при такой симпатичной рожице делал целые десять лет?

— Невесту подыскивал, — снова усмехнулся Григорий, — и, между прочим, институт кончал… Теперь инженер, работаю на заводе имени Дегтярева.

— Лихо! Узнаю старого фронтовика, — сказал Федор, — а меня вот в председатели колхоза избрали. Четвертый год командую. Нынче наш колхоз утвержден кандидатом на сельскохозяйственную выставку.

— Молодцом!.. А ты, Иван, до каких чинов дослужился?

— Дальше мастера не пошел… Тружусь на Ново-Златоустовском, где отец и братья работают.

— Ты ведь сталеваром был до войны?

— Подручным… А теперь старшим мастером, во втором мартеновском.

— Не учишься?

— Кончаю в этом году, заочно.

— Техникум?

— Индустриальный институт! Ты, Гришка, думаешь, рыжие мы с Иваном? Он ведь тоже на агронома учится. Чуешь?

— Что же, десять лет — не шутка! За это время кое-кто из наших фронтовиков в генералы вышел… Ну да и мы из рядовых выросли в командиры… А помните, черти полосатые, как по дорогам войны топали? Помните нашу любимую:

С неразлучным своим автоматомНе в одной побывал я стране,Но везде и повсюду, ребята,Я скучал по родной стороне.

— Как же не помнить-то, ведь с этими автоматами мы прошли без малого через всю Европу.

— А слышали, ребята, ведь Шпагин-то умер… Ведь не старым еще был, когда я видел его в последний раз после войны…

— Да лет-то ему, кажется, было немного?..

— На пятьдесят шестом году…

— Жалко, ах жалко!

— Пойдемте, хоть могиле поклонимся. Если б не его автоматы, может, и мы давно бы лежали в земле…

Друзья поднялись и молча направились на Новодевичье кладбище.

Долго ходили они среди памятников и обелисков: маршалам, генералам, летчикам, выдающимся ученым, артистам — и вдруг увидели в траве мраморную плиту (памятник еще не успели соорудить). На ней золотыми буквами было написано:

«Депутат Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии, конструктор Георгий Семенович Шпагин.

1897–1952».

Друзья сняли кепки, в молчании склонили головы. Кто-кто, а уж они-то знали, какой вклад внес этот человек в общее дело победы над врагом. Оружие, созданное им, было самым распространенным и самым любимым у воинов. Пять миллионов автоматов выпустили за войну наши заводы! Сколько солдат с благодарностью произносили имя их творца!..

Друзья в молчании присели на скамеечку у могилы. Задумались… Каждый хорошо помнил, как в подмосковных лесах вручали им драгоценные автоматы. Они шагали с ними и в дождь, и в слякоть, и в стужу, и в зной. Шли по болотам и пескам, лежали в пыли и снегу, но никогда не подводило их в бою это замечательное оружие.

И на открытых полях, и в окопах, и в лесных чащах, и в полуразрушенных зданиях городов — в любых условиях шпагинские автоматы служили им безотказно.

Долго сидели друзья у могилы простого и скромного человека, вся жизнь которого была подвигом. Светлым и мужественным подвигом во имя народа!

День был хмурый и холодный. Собирался дождь. Но вдруг потянул ветерок, погнал свинцовые тучи. Неожиданно выглянуло солнце, и друзья увидели в его розоватых лучах строгое и величественное, устремленное ввысь здание Московского университета. Оно стояло прямо над ними на высокой горе, как величавый памятник героям, которые отдали свои жизни за Родину во имя счастья родного народа.