Бэйр - Алёна Реброва

— Потом это обсудим, — оборвал меня Дейкстр и вновь повернулся к паре, объясняя им что.

«Ведьма, возьми меня, не оставляй здесь…» — вновь прошептал череп, в глазницах мелькнул огонек.

Не говоря ни слова больше, бросаюсь к нему и осторожно беру в руки темно-серый черепок. Он был теплым, даже горячим…

Преодолев чувство отвращения, подношу его к лицу, заглядывая в пустые глазницы. Когда наши взгляды встретились, в них зажегся странный коричневый огонь, походящий даже больше на светящуюся дымку.

— Ну, и что дальше? — спрашиваю тихо, чтобы никто не услышал. К счастью, внимания на меня больше не обращали, Дейкстр вновь рассказывал паре о моем кошмарном детстве.

«С собой возьми, с тобой поеду, тебе помогу…»

— Ты же хотел меня убить, — напоминаю. Страх куда-то улетучился на время… наверное, вместе с последними частицами рассудка! Ведь я говорю с черепом домового!.. Или все дело в том, что я ведьма? Говорящая с нечистью ведьма?… — Ну так зачем мне брать тебя с собой? Ты меня хотел убить, а ну как я тебя здесь оставлю и в землю зарою?

«Нет, не надо в землю! Возьми с собой, ведьма, я тебе служить буду!»

— А с какой стати мне тебе верить?

«Я обещаю! Выкинуть всегда успеешь! Не губи меня, я всю жизнь людям верой и правдой служил, от всех напастей защищал! Теперь тебе послужу, не хочу помирать совсем! Домовой когда служить прекращает, помирает тут же!..»

Голос черепка был таким жалобным и молящим, как будто его и правда ждала вечная смерть. Это было верхом идиотизма, но мне стало жалко его.

— Ладно, я возьму тебя с собой… Но учти: какая-нибудь шутка, и я тут же вышвырну тебя в ближайшие кусты!

«Ну совсем уж без шуток нельзя, как без них?… Я ж домовой, как никак. Мне б крынку молока выпрашивать, гривы лошадям путать, коли чего не так!..»

— Ты мертв, — напоминаю.

«Я не мертв, я потерял свое тело! Призрак мой в черепе находится, я когда захочу, тогда и выйду!»

— Ну и зачем мне призрак домового?

«Я ж помогать буду! Меня только ты чувствовать и видеть можешь, а так только высшая нежить и некроманты еще, и все! Как надо будет проследить за кем, найти чего, проникнуть куда, так я запросто!» — засверкал коричневой дымкой череп.

— Хммм… ну, хорошо. Ты полезен. А начнем совместную работу с малого. Как я тебя убила? Что это был за порошок?

«Не знаю, чес-слово не знаю! Гадость какая-то, не разобрал, мне все защипало, зарвало, аж в душу мою въелось! Никогда о такой не знавал! Но… тут такая странная вещица… я последний месяц такой злой был… хозяйке все молоко попортил, хозяину топор сломал и сапоги продырявил… сейчас вспоминаю, и понять не могу, что на меня нашло… я ведь тебя душить не хотел… но, знаешь, после того, как я потерял тело, это все прошло! Я чувствую, что как будто болел чем-то, а теперь выздоровел».

— Ясно… — протягиваю. Больной домовой, бросающийся на ведьм? Интересно, этому стоит удивляться или это нормально в этом мире?

— Бэйр, милая, пойдем, я дам тебе лекарство, и все будет хорошо!

Сюсюкая, рыцарь вывел меня из бани за плечи, виновато оглядываясь на хозяев.

Мы пошли в избу к молодой паре, которая нас приютила. По дороге шаг рыцаря становился все тяжелее, а лицо — мрачнее. Мне было ясно, что когда мы дойдем, ничего хорошего со мной не произойдет.

Когда мы оказались на заднем дворе избы и Дейкстр открыл рот для речи, непроизвольно зажмуриваюсь от страха.

— Итак, ты сейчас мне все расскажешь, а потом я тебя повешу, — неожиданно спокойно сказал он, усевшись на бревно для колки.

Стою, в удивлении продолжая сжимать в руке крошечный черепок.

— Ну, Бэйр? Я слушаю твои оправдания. Рассказывай с самого начала, с тех пор, как ты вышла с чертового порога этого дома!.. — рыцарь сорвался на крик, но быстро успокоил свой голос. — Я слушаю тебя.

Собравшись с духом, рассказываю ему все до последней детали, вплоть до дощечек с женщинами в подвале старика.

— Аааахх… — тяжело вздохнул Дейкстр, когда рассказ был закончен. — Значит, теперь ты еще и с нечистью говоришь?

— Выходит, так… — развожу руками.

— Отлично… не смей говорить с ней при всех, понятно?

— Хорошо, — киваю. Господи. Неужели все обойдется без наказания?…

— Но не думай, что тебе сойдет это с рук, ведьма! — поднявшись, рыцарь пригрозил мне, как будто услышав мои мысли. — Если из-за тебя нас теперь запомнят в этой деревне, и вместо туманного «какие-то охотники за нечистью» жители скажут «мужик, возящийся с проклятой черномазой ведьмой, убивающей даже невинных домовых», ты знаешь кто нас найдет и что сделает!.. Ты, видимо, совсем не соображаешь, что происходит! Но в этом есть и моя вина… С этого момента чтобы не выходила из этой избы, ясно тебе!?

— Мне всю неделю здесь сидеть!?

— А что тебе в деревне делать!? Будешь помогать хозяйке, учиться готовить и стирать, и хватит с тебя! А узнаю, что ленишься или опять дуришь, пугаешь людей, не посмотрю, что девица, сдеру портки и выдеру тебя как следует!.. Ремнем!

Он так страшно кричал, что последняя оговорка могла показаться какой угодно, но только не забавной.

После этих слов рыцаря грубо взял меня за плечо и отвел в избу, где толкнул в чулан и запер. Потом из кухни послышался его разговор с хозяйкой: он велел ей никуда меня не выпускать и завалить работой, какая найдется.

Пока можно было посидеть в одиночества, решаю заняться черепом.

Нужно было обвязать его кожаным шнурком, одним из тех, которые вместе с ремешками и маленькими мешочками продавались с походной сумкой. Продев шнурок через глазницы, завязываю на нем мешочек, как чехол. Всю конструкцию устраиваю у себя на поясе рядом с кинжалом.

Вскоре хозяйка позвала меня чистить картошку, потом послала собирать куриные яйца, потом мыть пол, а потом, поняв, что руки у меня для нормальной работы не приспособлены, дала мне прясть… Наверное, в последствие она ни раз пожалела о своем решении, но, чую, рыцарь велел ей занять меня чем угодно, пусть даже во вред хозяйству — уж не знаю, чем он ее таким припугнул, что она дала мне переводить целый моток пряжи.

Хозяйку, кстати, звали Мишей. Девице было всего шестнадцать, и замуж она вышла совсем недавно, и месяца не прошло, как выяснилось. Мужа она не сама выбирала, но не жаловалась: не бьет, в бабьи дела не лезет со своей указкой, и хорошо.

Первые часы Миша молчала, хотя и кидала на меня любопытные взгляды: не каждый ведь день видишь живую ведьму за пряжей. Позже она, не сумев справиться со своим любопытством, попыталась заговорить со мной, расспросить про Дейка и про наши с ним отношения, про путешествия и вообще. Подумав, что рыцарь уже наверняка обо всем этом навешал лапши на уши каждому попавшемуся, а какого сорта была его лапша, мне неизвестно, решаю своей лапши не добавлять. Нескольких грозных взглядов в сторону хозяйки заставили ее оставить меня в покое.