Красотки в неволе - Памела Сатран

– Я спала с Дамианом. – Анна выдержала взгляд Лизы.

– Ах вот оно что. Ты нарушила правило номер один.

– Это какое?

У Лизы столько правил, всех и не упомнишь.

– Защити себя! – воскликнула Лиза. – Тебе нужна мамочка.

– Ты права, нужна. Кто-нибудь хочет меня удочерить? Я готова.

– Послушай меня. Кончай с этим парнем.

– Но не кажется ли тебе, что ради Клементины… – начала Джульетта. – Я, конечно, понимаю – ты разочарована, но если есть хоть малейший шанс…

– Изменить наши с Дамианом отношения?

Джульетта кивнула:

– Мы ведь с Купером смогли.

– Мне бы тоже хотелось. В ту ночь, когда я выгнала его, после секса, какая-то частичка во мне все еще надеялась, что это возможно. Но весь этот месяц я рылась в старых вещах, перебирала давнишние записи, весь хлам, который остался в доме после Дамиана…

Результаты оказались неожиданными и неприятными. Из отрывочных, но многочисленных свидетельств, которые ей удалось собрать воедино (от старых денежных квитанций до невесть зачем сохраненных любовных записок), она уяснила: Гвендолин – не первая коллега, с которой у Дамиана был роман. Цепочка его интрижек с гримершами, костюмершами, сценаристками и, разумеется, с актрисками, не прерываясь, тянулась прямехонько к самому началу их брака. Когда Дамиан утверждал, что он все тот же, он не лгал: он всегда был чудовищем.

– Он изменял мне с самого начала.

Принесли «пападамсы» [10]. Они их заказали, чтобы заморить червячка, пока не объявится Дейдра. Странное дело – всего минуту назад Анна помирала с голоду, а теперь к горлу подкатывала тошнота.

– Решено – я подаю на развод.

– Но вы же были счастливы, пока ты все это не раскопала! – в отчаянии воскликнула Джульетта. – Может, если попробовать забыть, притвориться, что ничего и не случилось, вы снова будете вместе и все станет как прежде.

Анна замотала головой:

– Нет. Это не по мне. Это все равно что ходить с гвоздем в ботинке и врать, что его не чувствуешь. Ты бы смогла?

Джульетта вздохнула и, сжав губы, покачала головой.

Лиза потянулась через стол и сжала руку Анны:

– Это тяжело, но уверена, ты правильно поступаешь. И вот увидишь – так будет лучше.

Анна через силу улыбнулась:

– Спасибо, мамочка.

Джульетта посмотрела на часы:

– Уже на час опаздывает. Я начинаю волноваться.

Она снова достала телефон, набрала номер. Секунду спустя она уже кричала:

– Дейдра! Ну где же ты?!

Подруги прислушивались, но много ли раз берешь, слыша только реплики Джульетты.

– Ты шутишь…

Судя по голосу, что-то ее здорово расстроило.

– Полу сказала?.. А я почему ничего не знала?

Парочка в углу смачно целовалась.

– Ладно, ладно… Хорошо, хорошо.

Джульетта захлопнула телефон и посмотрела на Анну и Лизу:

– Она в Нью-Йорке. Завтра утром у нее прослушивание у того агента – я вам рассказывала. Собирается ночевать в городе. А Ник уехал.

– Ничего себе…

– Она уже позвонила Полу и предупредила, – продолжила Джульетта. – А нам ничего не говорила, потому что боялась нас обидеть. Вдруг мы подумаем, что для нее карьера важнее нашего ужина.

– Так оно и есть, – заметила Анна. – Просто удивительно – как все меняется!

Лиза обвела их взглядом.

– Всегда жди неожиданного.

– Все-таки лучше бы она нас предупредила, – сказала Джульетта. – Мы бы не ждали и начали есть. В последние дни я все время хочу есть. И вообще что-то мне нехорошо. Я на минутку…

Джульетта ринулась в дамскую комнату. Анна глянула ей вслед и едва успела проглотить крик – на белой шерстяной юбке Джульетты расплывалось алое пятно.

17. Дейдра

Покачивая бедрами (влево-вправо, влево-вправо), Дейдра шагала по Сорок четвертой улице. Улыбаться. Все время улыбаться. Вчера в «Гламур» она прочитала: улыбайся, пусть да же через силу, – и испытаешь радость. Похоже, ребята правы: она определенно чувствовала себя более счастливой, сексуальной. Дейдра надела новую узенькую юбку из черной замши – в седьмом классе длинней носила, а на улице подмораживало. Приходилось топать шустро. Под мышкой она держала папку с собственными фотографиями (три дня назад сделала); волосы после давешнего визита в парикмахерскую спускались вдоль щек, а не торчали, как обычно, в разные стороны. На углу Восьмой авеню какой-то бизнесмен (ничего, симпатичный) повернулся и посмотрел ей вслед. Вперед-назад, вперед-назад. Влево-вправо, влево-вправо.

Дейдра шла на встречу с Элиотом Лессером. С агентом. Она позвонила ему на следующий же день после выступления с группой Ника. Перед ней блестящая карьера, заверил Лессер. Бесспорный, невероятно разносторонний талант. Он видел потрясающие коммерческие возможности, главные роли на Бродвее, гастроли с ведущими группами. Возможно, даже сольное выступление в лучших кафешантанах. Раз е так еще говорят – кафешантан? Да впрочем, какая разница! Элиот Лессер назвал себя ветераном одного из крупнейших в шоу-бизнесе агентств, а еще он оказывает юридическую помощь. И он ею заинтересовался, готов стать ее агентом. Сейчас приходится самой пробиваться через толпу таких же, как она, претендентов. А появится у нее агент – это же совсем другое дело. Он будет устраивать для нее закрытые прослушивания, рекомендовать на роли.

По мере того как она продвигалась дальше на запад, улицы становились все грязнее и безлюднее. Ладони вспотели, в ушах стучало. Она глотала воздух открытым ртом, в горле пересохло: мерзкое ощущение, с которым Дейдра просыпалась каждую ночь после рождения близнецов. Тогда она несколько месяцев сидела на антидепрессантах. А для голоса эта Сахара в горле – смерть.

Ну вот, стоило лишь вспомнить давнишнюю депрессию, свои старые страхи – вдруг с пением покончено навсегда? – и она уже в панике. Ну-ка, влево-вправо, влево-вправо, приказала она себе. Не работает. А если попробовать улыбнуться? Нет, челюсти сводит в гримасе. Мысли перекинулись на близнецов. Ее не было дома уже три дня. Соскучилась по ним, хоть назад поворачивай. Они уже в том возрасте, когда дети больше времени проводят вдали от матери, чем у нее на руках или на коленях. Даже когда она дома. Как они по утрам первым делом мчатся обнять ее, как чмокают на ночь… А как после уроков налетают и крепко прижимаются к ней. А какие у них сонные мордашки, когда вечером, пристроив головы у нее на коленях, они смотрят телевизор. Без всего этого Дейдра умирает. Конечно, можно поговорить с ними по телефону. Конечно, есть их фотокарточки. Но, черт возьми, ей необходимо чувствовать их.

Соберись, велела она себе, и без того нервы на пределе. Сейчас надо быть уверенной как никогда. К тому же совершенно ясно: она переживает разлуку гораздо тяжелее, чем сами близнецы. Пол и Джульетта окружили их неусыпной заботой. Пол и в самом деле устроился семейным врачом в Хоумвуде, а Джульетта говорит, что близнецы ее здорово подбадривают. Бедняга, ей это необходимо, особенно сейчас, когда выяснилось, что она вовсе и не беременна.