Эксперимент - Ровена Бергман

просьбе о внимании? Нам не о чем говорить больше. Вечерами мы смотрим сериалы, чтобы хоть как-то скоротать время. Разве это то, ради чего мы поженились? – Эстер выплескивала эмоции, накопившиеся за все время ее смиренного молчания.

Джек нахмурил брови и напряженно задышал. Его терпению приходил конец.

– Я каждый вечер должен тебя развлекать? У тебя должна быть собственная жизнь, – начал было он, но Эстер снова его перебила.

– У меня и была собственная жизнь. В Атланте! – кричала она сквозь пелену слез. – Там была моя жизнь. Там были мои друзья, родители. Карьера могла быть, если бы я не приехала в эту дыру! Я все бросила ради тебя.

– Зачем? – спросил Джек, нервно потряхивая ладонью перед лицом Эстер и угрожающе выпучив глаза. – Из-за меня? Ты сделала это не из-за меня, а из-за своих интересов! Может быть, хотела избавиться от гнета родительского дома – я не знаю! Не надо меня упрекать во всем. Я брал себе жену, а не ребенка!

– Как будто ты не знал, кого берешь в жены! Я все предельно ясно рассказала тебе в первый месяц нашего знакомства. И если ты не можешь отвечать за последствия своего выбора, это не моя вина! Ты даже от своей сестры меня защитить не смог. Не смог защитить и от самой себя. И не сможешь. Я уезжаю, – заключила Эстер и рывком поднялась из-за стола.

– Куда уезжаешь? – вскочил за женой Джек. Он схватил Эстер за руку и развернул к себе.

– Не смей меня хватать, – сквозь зубы процедила она и, выдернув руку, пошла в комнату собирать вещи.

Джек последовал за женой. Он уже не ощущал ни страха, ни сожаления. Лишь какое-то слепое осознание происходящего, которое, казалось, происходило по наитию.

– Куда ты собралась? К родителям? Ты сама прекрасно знаешь, что не сможешь жить со своей матерью, – не унимался Джек, стоя в дверном проеме и наблюдая, как жена мечется по комнате в поисках вещей первой необходимости.

– Я уезжаю не к матери.

Эстер, собирая вещи, думала, стоит ли открывать Джеку правду. Ведь тогда она ранит мужа в самое сердце.

«Джек не виноват, что не может чувствовать то же, что и я. Но все же Джек старается, старается делать все, что от него зависит, – проговаривала про себя Эстер. – Да, он не сделал мне ничего плохого, но я несчастна. Несчастна с ним. Главное, не сдавать позиций, не остаться из жалости к нему или к себе. Нужно переступить порог, бежать, бежать, пока есть силы». Эстер судорожно кидала все попадающиеся ей на пути вещи в открытый чемодан и не могла расстаться с мыслью, что поступает с мужем несправедливо.

Эстер специально устроила скандал, чтобы подтолкнуть себя к решению, давно притаившемуся в ее голове. Иначе ей недоставало решимости, чтобы уйти без зазрения совести. Парадоксальная ситуация, но и такие иногда случаются: когда очень веские причины, вроде измены, отсутствуют, а женщина все равно уходит. Эстер давно мучило чувство собственной неполноценности рядом с Джеком. Оно проявлялось в бури, когда «поверхность» эмоций становится подвижной, волнующейся, тревожной. В плохие времена можно заметить, что скрывается под привычной гладью там, на дне. Прекрасной красоты подводный мир, наполненный жизнью и любовью, либо острые, как сосульки, скалы – холодные и темные, как зимние ночи.

У каждой женщины есть идеальный список в голове, который включает в себя разного рода приоритеты. Приоритеты, сформировавшиеся опытным путем. В списке Эстер качества Джека всегда занимали призовые места, были незаменимыми и бесценными. Но то невидимое, что невозможно описать словами, нельзя привить со временем, нельзя выработать, – отсутствовало. То, что Эстер узнала и нашла в Джонни.

– Ты считаешь, я отпущу тебя неизвестно куда? – резонно спросил Джек. – Ты не выйдешь из дома, пока не объяснишь мне толком, куда ты собралась.

Эстер застыла над чемоданом и посмотрела на мужа внимательным строгим взглядом. Еще секунду она колебалась, но все-таки решила, что Джек имеет право знать правду.

– Я уезжаю к Джонни, – ужалила она.

Лицо Джека исказилось. Сказать, что он удивился, – ничего не сказать. Джек был поражен. Ведь он своими ушами слышал, как Эстер выгнала Джонни из номера и не проявила ни капли мягкости и понимания. Ничем не выдала своего чувства. А теперь она покидает его, Джека. Отчего? От великой любви или от желания сбежать куда-то от самой себя? Джек терялся в догадках.

– К Джонни? – переспросил он, тем самым получив несколько секунд дополнительного времени на осознание.

Эстер кивнула.

– Почему? – нахмурившись, спросил Джек, а потом более настойчиво продолжил: – Нет, правда, почему к Джонни? Объясни мне. Я не понимаю! Я, мать его, не понимаю, что происходит в твоей голове. Ты говорила, что хочешь семью. Говорила, что я самый подходящий для тебя человек. Тебе не хватает внимания, я это тоже могу понять. Но что ты хочешь получить от совершенно сумасбродного человека? Ты отказала Джонни в отеле, я слышал. Подожди, не перебивай меня, – сказал Джек, как только заметил, что Эстер открыла рот в надежде что-то пояснить. – Ты отказала ему, тем самым выбрав меня. Зачем? Чего стоят твои слова, если они расходятся с действиями?

Эстер терпеливо вздохнула. Она лишний раз убедилась, что Джек ее нисколько не понимает. Сдержанным тоном, как ребенку, она постаралась объяснить ему суть:

– В этом вся проблема. Ты видишь только то, что лежит на поверхности. Джонни лучше чувствует меня. Мы с ним похожи.

– Тогда объясни мне, почему ты вышла за меня замуж? Объясни, почему отказала Джонни в отеле? Почему сразу же не осталась с ним? – не сдерживая нервного возбуждения, кричал Джек.

– Потому что! – в ответ крикнула Эстер.

Ничего другого ей не пришло на ум. Как она могла сказать Джеку, что являлось реальной причиной ее ухода из семьи? Желание построить семью и чувство защищенности были движущей силой, из-за которой Эстер вышла замуж за Джека. Да, Эстер могла мириться с разностью интересов, с разностью темпераментов, чувственного порога, с непониманием и отсутствием внимания в угоду долгой жизни. Но теперь, когда все это больше не представлялось возможным, ожидание потеряло всякий смысл. Из чувства жалости к мужу, из боязни поменять свою жизнь Эстер отказала Джонни в отеле. Но и в этом она не могла откровенно признаться Джеку.

Джек повел плечами в знак непонимания.

– Потому что? Это все, что ты можешь мне сказать? – спросил он, начиная смеяться.

Джек осознал абсурдность этого заключения, и тем больнее для него прозвучали слова Эстер. Если она не могла назвать ни одной объективной причины,