Тепло твоих губ - Алина Феоктистова

— Хочу, хочу, — она схватила руку и прижала ее к бурно вздымающейся груди. — Честно говорю, хочу использовать… То есть воспользоваться моментом. Ты теперь без жены остался. Лида сказала мне, что их не меньше недели продержат. А ты вон какой, тебе баба нужна. Да ты не смотри, что я такая на работе важная да строгая, в постели я нежная да ласковая. — Она встала на ноги, потянула его руку к себе. Рука, однако, не поддавалась.

— Рома, да ты что, Лида ни о чем не узнает. — Таня искренне удивилась. — Вот чудак.

— Брось, Татьяна. — Роман уже без всяких церемоний стал выдергивать руку из ее цепких лапок. — Иди-ка лучше домой, к мужу.

— Ах, вот ты из-за чего! — обрадовалась Татьяна. — Да нет у меня никого. Вдова я, Ромочка, молодая вдова. — С неожиданным для ее грузноватого тела проворством она прыгнула к нему на колени и заластилась кошечкой. — И Игорек у меня сироти-и-нушкой растет…

— Вот и иди к нему, — Роман осторожно, чтобы не обидеть Татьяну, разомкнул кольцо горячих рук и, резко изменив центр тяжести, встал на ноги. — Чем чужих мужей соблазнять, займись его воспитанием. А то, я вижу, одними колотушками отделываешься.

— Сына воспитывать? — Таня резко отстранилась, чувствовалось, что совет Романа задел ее за больное место. — Спасибо за указание, Ромочка. Только некогда мне педагогику здесь разводить. Вон какое хозяйство на плечах тащу. С утра до вечера крутишься. А тут еще и ночью дергают, отдохнуть не дают. Ложные вызовы делают!

Не ожидавший подобного оборота Роман даже рот разинул. А Татьяна, высоко вздернув нос и покачивая бедрами, медленно прошествовала к двери…

…До пяти утра Роман промучился без сна. Бессонницы, конечно, бывали у него и раньше, особенно когда допоздна засиживался за письменным столом… Уснул он только с первыми лучами солнца, а в восемь уже проснулись огольцы и потребовали ответа, куда пропали мама с братишкой.

После завтрака, в девять, поехали автобусом в райцентровскую больницу, предварительно покидав в дорожную сумку кое-какое бельишко, две зубные щетки, упаковку мыла.

Лида вышла в больничный коридор невыспавшаяся, разлохмаченная.

— Ну вот, — виновато сказала она. — Испортили мы вам отпуск. Врачи сказали — дизентерия у Кирюши. Правда, в легкой форме. Да он уже и сейчас на рыбалку просится. Но врачи говорят — надо полежать.

— Ну что ты, Лида, — Роман обнял жену, пригладил волосы, — не расстраивайся. Увидишь, все еще наладится. Главное, чтоб Кирюша выздоровел.

— Тебе одному тяжело будет, — посетовала Лида.

— Да разве я один? А команда на что? — Роман весело подмигнул сыновьям. — Справимся без мамы, мужики?

— Справимся, справимся, — закричали ребята. — Ты только не волнуйся.

Успокоенный, возвращался Роман обратно в «Волжские зори». Сойдя с автобуса, отвел ребят на игровую площадку, а сам отправился в библиотеку.

Роман не представлял себе отпуска без чтения хорошей книги. Именно такую книгу он и собирался сейчас отыскать. Давно, еще с институтских времен, мечтал перечитать «Исповедь» Жан-Жака Руссо. И теперь эта возможность ему, кажется, предоставлялась. К своему удивлению, он отыскал на библиотечной полке запыленный томик Руссо и, обрадованный, поспешил к выходу. Сыновья уже ждали его у двери… Всей командой побежали на пляж, купаться.

…Роман устроился на берегу с книгой, одновременно приглядывая за сыновьями. Максим, средний, плавал вдоль берега, демонстрируя разные стили, которым научился в бассейне, какому-то мальчугану. Чуть поодаль от него две девочки лет по тринадцать, находящиеся в таком возрасте, когда игры в кукол уже не интересны, забавлялись, катая на надувном матрасе Таниного сына. Тот весело хохотал. Самой Тани не было поблизости. «Случится что, она и не узнает», — невольно подумалось Роману. Но и Сергея почему-то не было видно. Ага, вот он где! Старшенький, вместе с таким же обалдуем, у которого развитие мышц опережало развитие головного мозга, улизнули далеко за красные плавучие буйки, означающие зону купания. Роман отложил книгу, подошел к кромке берега и воды, сложив руки рупором, крикнул: «Сергей, а ну назад». Сын не услышал, продолжал плыть дальше, подгоняемый пылом соперничества. «Даже если и услышит, не повернет, пока не обгонит», — вздохнул Роман и, не медля, бросился в воду. Наддали и юные купальщики…

Наконец на спасательной вышке спасатель то ли проснулся, то ли вернулся откуда-то и принялся за свою работу:

— Трое купальщиков, заплывших за буйки, немедленно вернитесь, — громко оповестил репродуктор.

Мальчишки услышали, переглянулись, но поплыли дальше, видимо, решив во что бы то ни стало определить победителя. Спасатель еще раз повторил заклинание:

— Трое купальщиков…

Ребята наконец-то сообразили, что речь идет о троих нарушителях, и испуганно обернулись.

— Быстро на берег, оба, — скомандовал Роман и поплыл к берегу, видневшемуся вдали желтой полоской песка. Ребята медленно двинулись следом…

Через пять минут, однако, стало ясно, что участники заплыва не рассчитали своих сил. Первым сдал более слабый — Серега… Сын стал более учащенно работать руками, а один раз даже ушел с головой под воду. Роман в два взмаха перелетел разделяющее их расстояние, подставил плечо, сказал: «Держись», затем протянул руку второму мальчишке и подтащил его к себе.

На берег вышли втроем — только что не в обнимку. Роман, задыхаясь, тоже присел у кромки воды. Но уже через две минуты он встал и, глядя на Сергея, стал сворачивать коврик, на котором загорали.

— На сегодня все. Больше купаться и загорать не будем, — объявил он. — И вечером тоже не пойдем.

— Пап, а я-то при чем, — заныл Максим. — Я же не заплывал, как Сережка.

— Ты, Макс, ни при чем, это точно, — спокойно объяснил Роман. — Но твой брат наказан. Так что быстренько домой.

Уходя с пляжа, Роман повернул голову и поискал глазами Танькиного малыша. Тот сидел на берегу все с теми же девчонками, которые, играя с ним, как с живой куклой, надевали на него свои маечки. Роман снова подивился прожорливости малыша. Даже когда ему на голову повязали косыночку, Игорек не шевельнулся, продолжая таскать из бумажного кулечка спелую клубнику. Ягоду, как видно, принесли на пляж с собой его случайные подружки…

Только дома, уже после ужина, Роман вспомнил про «Исповедь» Жан-Жака Руссо. Накинув тренировочный костюм, кинулся на пляж… Книги на месте не оказалось. Роман окончательно расстроился…

«А все из-за Сережки. Вот стервец. — Он еле сдерживался, чтобы не ворваться в дом и не выдать сыну по полному раскладу. — Нет, так не годится. За одно и то же два раза не наказывают. Надо остыть, прийти в себя».