Целуй меня в ответ - Сара Андерсон

– Какое это имеет значение? Я разрушила свадьбу – ты же сам видел. – Слезы снова выступили на ее глазах. – Почему я позволила этому случиться?

Он обошел ее, встал перед ней и заставил поднять лицо.

– Да потому что ты Уитни Мэддокс, черт возьми! И мне плевать на Уитни Уайлдз. Мне хватает и тебя.

– Я никогда не смогу стать идеальной женщиной, которая тебе нужна.

– Ты и так идеальна. И это не ты испортила свадьбу, а те люди, что кинулись тебя обсуждать и фотографировать.

И тут раздались крики бегущих к ним журналистов:

– Уитни! Уитни!

Рядом затормозило такси.

– Позволь мне уладить все. Я смогу, – произнес Мэтью, снимая с себя пиджак и накидывая его на плечи собеседницы.

Уитни так хотелось верить этим словам! Хотелось, чтобы этот человек защитил ее, спас от самой себя. Но как позволить ему разрушить из-за нее все, ради чего он столько трудился?

– Разве ты не видишь? Я не могу быть для тебя еще одной неприятностью, которую нужно уладить. – Она нырнула под его руку, открыла дверь машины и села в салон.

– Куда едем? – спросил таксист.

– Вы могли бы отвезти меня за город, на ферму Боумантов?

Шофер окинул взглядом ее платье, потом Мэтью и репортеров, щелкающих фотоаппаратами, и спросил:

– Деньги есть?

– Да.

Поездка обойдется очень недешево, но это уже не важно – сегодня Уитни и так потеряла всё.

Глава 17

Мэтью ужасно хотелось кого-нибудь ударить. Едва такси Уитни скрылось вдали, журналисты окружили его, словно голодные псы.

– Мэтью, расскажите нам про Уитни Уайлдз!

– Вы ее видели пьяной перед свадьбой?

– Она обкололась наркотиками?

– Вы с ней спите?

– Она беременна? Кто отец? Байрон? Из-за этого у него синяк? Вы с ним подрались из-за Уитни?

До сих пор Мэтью защищал своих родных от прессы, потому что считал, что именно это делает его настоящим Боумантом. Но вдруг в памяти всплыли слова Филиппа: «Определись, кто ты, если ты не Боумант».

Если быть Боумантом – значит бросить Уитни на съедением репортерам… Может ли он так поступить? Нет!

Так кто он? Ответ пришел мгновенно:

«Я – Мэтью Боумант! А быть Боумантом – это значит плевать на то, что о тебе думают другие, в том числе пресса, делать что хочешь и когда хочешь». Именно так поступали все эти годы члены клана Боумантов, вызывая скандал за скандалом, которые он пытался погасить.

Взглянув на нацеленные на него объективы, Мэтью подумал о том, что заголовки в газетах завтра будут разгромными, но ему уже все равно.

– Леди и джентльмены, – заявил он. – Без комментариев.

Репортеры онемели от изумления, и в наступившей тишине Мэтью повернулся к шоссе, взмахнул рукой и поймал такси.

На вопрос «Куда тебе, парень?» он ответил:

– В южный пригород, на ферму Боумантов.

Таксист присвистнул:

– Это дорогое удовольствие.

Мэтью улыбнулся в ответ:

– Ну и что? Я ведь Боумант.

Доехав до фермы, Уитни попросила охранника, караулящего въезд на территорию, расплатиться с таксистом, пообещав вернуть деньги, когда возьмет их у себя в комнате. Тот исполнил ее просьбу, а потом на своем грузовичке довез ее до хозяйского дома.

– Я уезжаю домой, – объявила Уитни, когда они остановились перед входом в дом. – Сегодня же вечером.

– Мисс Мэддокс, снег еще не скоро прекратится, – обеспокоенно возразил охранник. – Думаю, что…

– Я умею ездить в снегопад.

– Но…

– Спасибо вам большое, – ответила она и захлопнула дверь перед его носом.

Зайдя в свою комнату, Уитни переоделась и кое-как побросала свои вещи в сумки – некогда было укладывать их аккуратно.

Снятое шелковое платье бесформенной кучей лежало на полу. Она чувствовала себя в нем такой красавицей, женщиной, которой ей хотелось быть: уверенной в себе, очаровательной, сексуальной, а не скандальной.

Уитни подобрала платье с пола, встряхнула его и разложила на постели. Затем туда же оправился пиджак от фрака Мэтью.

Вытащив из комнаты свои тяжелые сумки, Уитни поволокла их по коридору, затем по лестнице и вдруг услышала, как хлопнула входная дверь.

– Уитни! – раздался голос Мэтью.

В голове мелькнуло: «О нет!» Сумки выпали из рук, она запнулась об одну из них и полетела вниз с нескольких последних ступенек.

И снова, как и в день первой встречи, Мэтью поймал ее в свои объятия. Уитни хотела объяснить, что уезжает и ей нужно расплатиться за поездку на такси, но, не дав сказать ей ни слова, Мэтью приник губами к ее губам.

Уитни, застывшая от изумления, лишь смотрела на него, а он все целовал и целовал ее. Потом Мэтью прервал поцелуй, но не разомкнул объятий, продолжая держать Уитни на весу, словно от нее зависела его жизнь, и произнес:

– Всегда целуй меня в ответ. – И тут, заметив валяющиеся на лестнице сумки, он удивился: – Куда ты собралась?

– Домой, – ответила Уитни, твердо решив, что не расплачется. Слезами делу не поможешь. В конце концов, она получила все, чего ожидала. – Мне здесь делать нечего. И вообще не стоило приезжать.

– Это неправда!

Значит, он хочет отрицать реальность? Отлично. Она может ему подыграть.

– Почему ты тут? Почему не на свадьбе? – Не сдержавшись, Уитни коснулась ладонью щеки Мэтью.

– Меня посетило озарение, – объяснил он, уткнувшись лбом в ее лоб. – Оказывается, не такой уж и хороший из меня Боумант.

– Что? – ахнула она. – Но ты – удивительный человек: заботишься о людях, ты привел брата и сестру на мой концерт, и свадьба была потрясающая, пока я ее не испортила.

Мэтью улыбнулся, и в его улыбке смешались печаль, счастье и усталость. Он поставил Уитни на пол, но рук не разомкнул.

– Настоящего Боуманта, – начал он тихим, уверенным голосом, – не заботит мнение других, и плевать ему, что о нем пишут газетчики. Боумант делает что хочет и когда хочет, плюя на последствия. А я никогда так не поступал. – Он крепче прижал к себе Уитни. – Пока не встретил тебя.

От этих слов у нее в душе шевельнулась надежда – такая крошечная, что Уитни сперва даже не осознала этого.

– Меня?

– Тебя. Впервые в жизни я делал то, что хотел, не заботясь о том, как на это отреагирует пресса. – Мэтью коснулся ее заколки, все еще удерживающей в прическе упрямую белую прядь. – Я влюбился в тебя.

Сердце Уитни замерло. Все вокруг словно остановилось. Неужели он только что сказал, что влюбился в нее?

– Я… – Она не могла подобрать слов, а затем у нее вырвалось: – Кто я для тебя?

Он улыбнулся:

– Ты – добрая, заботливая, умная женщина, которая становится неуклюжей, когда нервничает. Ради своих друзей ты готова в огонь и в воду.

– Но…

Мэтью коснулся ее подбородка, заставив поднять лицо.