Кремлевский спецназ - Александр Тамоников

– Но почему треск стоит в моей радиостанции и сотовом телефоне?

– Потому что вы пытаетесь выйти на абонента, находящегося вне зоны действия обычной связи. Если у вас в Москве есть друзья, позвоните им. Они ответят.

– А вы перехватите переговоры, так?

– Несомненно! У каждого своя работа.

– Поторопите американцев, пусть быстрее решают вопрос о выкупе своих сограждан, иначе я отправлю их всех на тот свет и найду способ передать приказ о ликвидации заложников на теплоходе.

Феофанов, по-прежнему сохраняя спокойствие, сказал:

– Я передам в посольство США ваши пожелания. Но вам проще будет связаться с господином Уилсоном. Российская сторона обязалась предоставить вам самолет на пригодном для взлета поле. Мы свою работу сделали. Поле определено, сейчас там выравнивают полосу, после чего мы посадим на грунтовку «Як-40», который будет передан вам. А вот по сумме выкупа все вопросы к американцам.

– Ну, смотрите, генерал… Я проверю информацию, что вы мне сбросили.

– Сколько угодно! Ко мне еще вопросы есть?

– Пошли вы к черту!

– До связи, Охотник, и не надо нервничать. Вы знали, на что шли, так что ведите себя достойно.

Переговорив с главарем террористической банды, Феофанов тут же по проводной связи, быстро проложенной специалистами роты связи, вызвал Тимохина:

– Чем занимаешься?

– Только что собрал личный состав отряда, приступили к планированию операции по отработке террористов в пансионате и освобождению второй части заложников.

– Поторопись, Саша. Главарь банды, лишенный связи, нервничает, как бы не натворил дел.

– Одновременно с планированием мы следим за ситуацией, и если она примет непредсказуемый характер, угрожающий жизни заложников, проведем штурм объекта впрямую, без подготовки. Обстановка, в принципе, на территории пансионата спокойная. Ну, а то, что Охотник нервничает, это объяснимо. А что, интересно, вы ему наговорили по поводу отсутствия связи и его тщетных попыток подорвать теплоход?

Феофанов передал Тимохину суть переговоров с главарем банды. Александр улыбнулся:

– У вас заранее была заготовлена эта версия?

– Нет, пришлось по ходу придумывать.

– Неплохо получилось.

Бросив телефонную трубку на рычаг аппарата, Юнус Гаев повернулся к связисту:

– Русский генерал сказал, что Иса ударил капитана судна, тот упал, теплоход сошел с курса и сел на мель в районе, где связь не действует. Такое возможно, Артур?

– Что именно? То, что Иса мог избить капитана? Запросто. Исмаилов человек горячий, одно неверное слово капитана…

– Я не об Исе и капитане, я о зонах, где не действует связь. Возможно ли, что у самой Москвы существуют такие зоны?

– Возможно. Их везде полно. Не только в России.

– А как-то проверить слова генерала можно? Что-то не верю я ему!

– Проверить можно, выслав в район стоянки теплохода нашего человека со стороны. Есть ли он у вас?

– Откуда?

– Думаю, надо связаться с Куршедом. Возможно, у него есть такие люди в Москве или близлежащих городах. Тогда мы узнали бы, говорил генерал правду или обвел нас вокруг пальца.

– А что, Артур! Хорошая мысль. А ну-ка обеспечь мне связь с господином Куршедом!

Полковник ответил незамедлительно. Он с нетерпением ждал доклада об успешном проведении террористического акта в самом центре Москвы.

– Слушаю, Охотник!

– У нас, похоже, складывается нештатная ситуация.

– В чем дело? – повысил голос Куршед.

– Теплоход не дошел до Москвы, и у меня пропала связь с Исой!

– Что значит – теплоход не дошел до Москвы?

– Русский генерал, руководитель антитеррористической службы, сообщил, будто Иса напал на капитана, в результате чего судно изменило курс и село на мель в районе, где ни обычная, ни сотовая связь не действует.

– Все это тебе лично сообщил генерал?

– Да.

– Он сам позвонил тебе?

– Нет. Я вышел на него, когда по расчетному времени теплоход не оказался в условленном месте.

– Ты не один в кабинете?

– Рядом связист.

– Понятно, прямо говорить не можешь… Ладно. Тебе любым путем необходимо установить связь с Исой. Запомнил? Любым!

– Но что я могу сделать? – воскликнул Гаев.

– Во-первых, убедиться, что генерал не врет. Потребуй, чтобы к причалу подогнали моторную лодку. Посади в нее одного из своих бойцов с заложником, лучше с заложницей, и пусть тот идет к теплоходу. Этот человек и убедится в правдивости слов генерала. Он же может передать Исе приказ подпустить к теплоходу буксир, прикрываясь заложниками, позволить команде буксира стащить теплоход с мели и продолжить движение к цели.

– Но у меня нет лишних людей, полковник. Если я отправлю на реку хоть одного бойца своей группы, то мне некем будет прикрывать целое направление главного корпуса; я же не могу оставить заложников без присмотра.

– У тебя семь человек, Охотник!

– Четверо, включая меня, контролируют подходы к объекту, один в зале, связист у аппарата и один на подхвате. Люди, как бы хорошо они ни были подготовлены, какие бы стимулирующие препараты ни принимали, более двух суток без сна обойтись не могут. Не скрою, и я чертовски устал в этой дыре.

– Хоп, я понял тебя. Тогда связывайся с генералом и требуй, чтобы он обеспечил тебя проводной связью непосредственно с теплоходом. Это сделать несложно. Один телефонный аппарат доставить в пансионат, другой – на теплоход; проложить кабель в несколько километров для армейских специалистов дело двух, максимум трех часов. Да, в этом случае русские будут прослушивать ваши переговоры – ну и пусть прослушивают. Ничего лишнего ты Исе не скажешь. Но если русские и по этому варианту начнут тянуть время, выбрось на улицу пару трупов – из тех, кого вы завалили при захвате здания. Лучше баб. Это неплохо действует спецам на нервы.

Недолго поразмыслив, Гаев проговорил:

– Ну, это совсем другое дело. Значит, я требую прокладки проводной связи с теплоходом и говорю с Исой; если он подтверждает слова генерала, то ставлю условие, чтобы теплоход был снят с мели речным буксиром. Исе отдаю команду продолжать выполнять поставленную задачу.

– Ты верно все понял, Охотник! Так и действуй. И запомни: теплоход в изменившейся ситуации должен встать под мост только по моей команде, которую передашь Исе ты. Ясно?

– Да, полковник!

– И смотрите внимательнее за подходами к объекту. Не думаю, что русский спецназ сидит и ждет, когда американцы доставят вам выкуп. Они ждут малейшей ошибки с вашей стороны, чтобы начать штурм.

– Кстати, о деньгах. Что-то американцы тянут с выкупом. Не поторопить ли их?

– Они все заплатят, и даже больше, чем было определено ранее, если успешно проведешь акцию с теплоходом.

– Из пансионата я не смогу выполнить эту задачу. Связист предполагает, что русские, как он выразился, накрыли нас «колпаком» радиопомех, так что никакие радиосигналы – ни простые, ни усиленные – дальше пансионата не уйдут.

– Это уже не твоя забота. Главное – поставь теплоход там, где надо. Все, Охотник, будь осторожен, работай!

Отключив спутниковую станцию, Куршед выругался:

– Черт бы побрал русский спецназ! Теплоход сел на мель? Как бы не так…

Он подошел к окну и задумался.

Спецы просчитали замысел противника и устроили где-то на реке засаду. Скорее всего, провели снайперскую атаку и завалили всех людей Охотника, которых тот послал на смерть в Москву. А что это значит? А это значит, что русские обезвредили и часть банды Охотника, и взрывное устройство, освободили десять человек заложников и сейчас готовят операцию по пансионату. План талибов в Москве потерпел крах. Теперь это уже ясно. И дернул его черт настоять на руководстве этой акцией! Спрос за провал будет с него, Али Куршеда, или бывшего советского полковника Дениса Куршина, продавшего Родину ради денег. Стало быть, необходимо как можно быстрее уходить из Афганистана. Если о провале операции в Москве узнает Адил Куршени, а через него и мулла Омар, ему, Куршеду, не только с Элен – самому из Афганистана уже не уйти. Тем более что документы еще не готовы. Для отхода необходима как минимум неделя. Следовательно, необходимо любыми путями выиграть это время. Как? Придется вести двойную игру, а тем временем в экстренном режиме готовить отход.

Куршед вошел в свои апартаменты. Элен красилась перед зеркалом.

– Ты сделала фотографии? – спросил он.

– Да, – обернулась Элен. – А что, мы уже уезжаем?

– Давай фото и держи язык за зубами. Здесь, дорогая, очень легко лишиться языка – даже такого прелестного, как твой, – за одно лишнее слово.

– Да, да, конечно, я понимаю… – Она передала Куршеду флешку. – Здесь фото.

– Где компьютер?

– В спальной.

– Снимки стерла?

– Пока нет.

– Сотри немедленно. И так, чтобы ни один, даже самый заумный программист не смог вытащить их из памяти компьютера.

– Хорошо, дорогой.