Седьмая раса - Наталья Нечаева

— Макс… — Влад откровенно растерялся от такого напора. — Так ты о нас с Олей беспокоишься? Спасибо, конечно, только я здесь — дома, а Оля — моя гостья. Неужели ты думаешь, что я дам ее в обиду?

— А Сергей с Федором?

— Ну, Федор — особый вопрос, надеюсь, с ним все обойдется, а Серега… Сам виноват. Его предупреждали. Да и потом, там ничего серьезного, заживет.

— Макс, — поддержала Рощина Ольга. — Я что-то тоже не очень въезжаю, что тебя так взбесило. Я думала, ты мне, наоборот, массу интересного расскажешь, а ты…

— Оля, пойми! — Тон Макса несколько смягчился. — Вы полезли в такие области, где сам черт ногу сломит!

— Ну и что? — упрямо спросила девушка. — Это кому-то мешает? Тебе что, эти нацисты из «Туле» — братья родные? Чего ты завелся?

— Мне не нацисты, мне научная истина важна! Кстати, Влад, то самое общество «Туле», на которое ты повесил всех собак, распалось в тысяча девятьсот двадцать пятом году. И никакой власти в Германии не имело! И когда я слышу дилетантские рассуждения о том, что тут Гитлер собирался заниматься магией, что лелеял идею тектонического оружия, мне противно. Потому что все как раз наоборот!

— Наоборот? — удивились в один голос Влад и Ольга. А вдоволь наудивлявшись, Ольга потребовала: — Расскажи!

— Про что?

— Про наоборот, конечно! — с удовольствием пояснила Славина. — То есть немцы стремились не сюда, в Арктику, а…

— А в Антарктиду! — закончил за нее Макс. — Так что все бредни про поиски острова Туле и попытки овладеть магией сейда — это чушь собачья. Лед, между прочим, не только в Арктике имеется.

Реанимационное отделение Мурманской областной больницы стояло на ушах. Первые лица области, слава Богу, были здесь крайне редкими гостями. А сегодня пожаловал сам первый вице-губернатор, причем на военном вертолете, который сел на специальную площадку за диагностическим центром. Вертолет уже ждала специальная бригада врачей. Из летательного аппарата, почти повиснув на плече Шубина, вышел совсем молодой парень, его тут же подхватили врачи, профессионально и ловко перенесли в реанимобиль, туда же сел именитый визитер.

Буквально через три минуты вся группа поднималась в специальном лифте. Парень едва стоял на ногах, тем не менее, ни в какую не соглашаясь лечь на носилки. В боксе рядом с реанимационной палатой молодого человека раздели и силком заставили занять место на каталке. Шубин шел рядом, держа в руках его ладонь.

— Кто это? — спросила одна из медсестер у зав отделения.

— Сын, — ответил тот коротко.

Возле палаты каталка остановилась.

— Вам дальше нельзя, — категорично сказал врач Шубину.

— Как? — не понял тот. — Что значит — нельзя? Мне? Я — отец!

— А я — доктор, — отрезал зав отделением и закрыл перед самым носом вице-губернатора тяжелую дверь.

Шубин секунду помедлил у входа и решительно зашагал прочь. Спустился в приемный покой, где его ждал главврач уже всей областной больницы. Коротко спросил:

— Нашли?

— Нет, Михаил Федорович, — развел руками тот. — Звоним, не переставая. И я, и ваша секретарь, но абонент недоступен. Где его черти носят — не представляю!

— Что генерал?

— А что генерал? Да ничего! Посылал патруль к нему домой — пусто. Соседи, конечно, ничего не знают. Нашли каких-то его коллег, из этого общества «Даная», что ли.

— «Дануи», — машинально поправил Шубин. — Это одно из древних названий Земли.

— Да какая разница? — отмахнулся доктор. — Те тоже ничего не знают. Один, правда, сказал, что он может быть где-нибудь на квартире, вроде, сегодня полнолуние, а в полнолуние хорошо идет лечение. То есть, может быть, у кого-то из больных. А вот у кого? Генерал, вроде, что-то ищет. По крайней мере, я ему звонил минут десять назад, он сказал, что выясняют, у кого он может находиться. Вроде, все о его делах знает его помощница, некая Алена Иванцова, но и той нигде нет. И телефон тоже — вне зоны, может, вместе где-нибудь? Спиритический сеанс проводят?

— А через сотового оператора пробовали найти, где находится абонент?

— Так как найдешь, если телефон отключен или вне зоны? Пробовали, конечно, и еще будут… Да вы не переживайте так, Михаил Федорович. Раз Федя у нас, ничего плохого с ним уже не случится. Лучшая бригада врачей сейчас с ним. Это такие асы, я вам скажу! А к утру, этот… Васильев… точно объявится!

— Петр Петрович, я очень на тебя надеюсь, — серьезно сказал Шубин. — Мне нужно уехать из города на несколько часов, потому и вертолет не отпускал. Вернусь — сразу к тебе. А ты уж тут…

— Конечно, Михаил Федорович! — уверил главврач. — Езжайте по делам, не беспокойтесь. Я буду все время здесь. Если какие-то изменения — сразу сообщу.

— Хорошо. Там, где я буду, обычный телефон не берет, вот номер спутникового. — Он на память записал на бумаге длинный ряд цифр. — Я все время на связи. И, дорогой, ищи Васильева! Пожалуйста!

Главврач проводил Шубина до вертолета и, возвращаясь в больницу, уже по пути стал снова набирать мобильный Васильева, чтобы услышать ту же самую фразу: абонент недоступен.

— В Антарктиду? — Ольга разочарованно вздохнула. — Я думала, что ты, правда, расскажешь о чем-то необычном, о какой-то тайне…

— Немцы в Антарктиде — это и есть одна из самых больших тайн второй мировой войны, — спокойно ответил Барт.

— Какая же это тайна? — подозрительно поинтересовался Рощин. — Или ты, как всегда, знаешь что-то особенное?

— Конечно, — спокойно подтвердил Макс. — Вы, наверняка, слышали о том, что Гитлер снаряжал экспедиции в Антарктиду?

— Еще бы, — согласилась Ольга. — Об этом кто только ни писал. По-моему, все уверены в том, что именно там в конце войны были спрятаны сокровища рейха. А в сорок седьмом, кажется, американцы снарядили туда экспедицию, как раз, чтобы эти богатства найти. Но, насколько я помню, потерпели полное фиаско и от дальнейших поисков отказались. Так? — Ольга вопросительно уставилась на Макса.

— Так, да не так, — произнес Барт. — Ты только что изложила официально принятую версию.

— А что, есть другая? — с интересом спросил Рощин. — Макс, расскажи! Я ведь тоже ничего об этом не знаю! По крайней мере, не больше Ольги.

— Неужто великий Рощин только что признался, что он чего-то не знает? — ернически вытаращил глаза Максим. — Что я слышу?

— Да ладно тебе, дружище! — засмеялся Влад. — Я же по Арктике работаю, это — моя любовь. А Антарктика… Да вообще, есть она, или нет? Знаю только, что там пингвины живут…

— Слушайте, вам не надоело пикироваться? — поинтересовалась Ольга. — У меня такое ощущение, что я сижу в песочнице. Давай уже свою антарктическую тайну, не томи!

— Создавать в Антарктиде свою секретную военно-научную базу «Новая Швабия» нацисты начали еще до второй мировой. Несколько экспедиций СС, караваны надводных и подводных кораблей… Одних субмарин там курсировало тридцать штук! Две из них, кстати, сбились с курса и попали в руки американской разведки. Так тайну «Новой Швабии» и раскрыли.

— Так тайна-то в чем заключалась? — невинно полюбопытствовал Влад. — Ну, строили секретную базу, еще одну. Где они их только ни возводили! И на Тибете, и у нас, в России. Недавно, кстати, нашли идеально сохранившуюся секретную базу немцев в верховьях Лены… Недавно! Через шестьдесят лет после войны!

— Ну, про Лену я ничего не знаю, а вот в Антарктиде немцы искали трансмерное окно.

— Что? — в один голос спросили Рощин и Славина.

— Что слышали. — Барт просто наслаждался произведенным эффектом. Как фокусник, вытащивший из нагрудного кармана, по меньшей мере, космический корабль.

— Трансмерное окно… Это же… Переход в иное измерение? — Ольга растерялась. — Вот это уже точно мистика.

— А кто тут только что кричал об эзотерике и мистике? — Барт скривился. — Кто рассказывал о практической магии? А вот тут как раз эта магия реально действовала.

— Что ты хочешь сказать, — остановился Рощин, — немцы нашли это трансмерное окно?

— Не только нашли, но и воспользовались! — Максим сказал это странно гордым тоном, будто лично был причастен к невероятному техническому прорыву нацистов. — Существуют письменные признания высших чинов СС, согласно которым несколько полетов в космос все-таки состоялись — и именно через трансмерное окно! Более того, испытателям удалось вернуться обратно!

Общее молчание нарушал только комариный писк.

Прямо перед путешественниками высился величественный скальный откос с грозно нависающей над обрывом черной громадиной сейда, позади, насколько хватало глаз, распростерлась ярко-зеленая тундра. Сверкали под высоким ночным солнцем зеркальца озер, манили сказочной мягкостью травяные лужайки, приветливо искрились камни. Само присутствие человека в этом молчаливом, невероятно ярком и красивом пространстве выглядело ненужным, неправильным, чужеродным.