Кровные братья - Фридрих Незнанский

«Олежек, ты молодчина! Растешь, можно сказать, на глазах. Еще немного и, глядишь, со своей энергией и хваткой и меня за пояс заткнешь». — «Да ладно тебе!» — «Нет, я совершенно серьезно. Ловишь необходимую информацию и навыки буквально из воздуха. Вот если бы тебе еще и подучиться немного…» — «О чем ты говоришь, Толя? Такие дела творятся! Тут надо рвать и метать, пока есть возможность. А ты предлагаешь мне терять время, сидя за партой? Чтобы другие окончательно обгрызли социалистический пирог, не оставив и объедков? Да я всему, что мне надо, у тебя научусь!»

И все-таки настойчивый нажим со стороны Орликова оказал свое влияние. Разумеется, ни о каком университете и речи быть не могло. Пять лет чистой учебы в такое горячее время? Делать нечего! Да и не поступил бы никогда Лисицын ни в какой университет. Тем не менее какие-то скоротечные экономические курсы Олег, по настойчивому требованию Орликова, все-таки с грехом пополам, но закончил.

И практическая отдача от полуфиктивно заработанных «корочек» не заставила себя ждать. Орликов, будучи конечно же полновластным хозяином в «Мировых инвестициях» и постоянно расширяющемся кругу дочерних фирм, предприятий и объединений, вынужден был все же до какой-то степени считаться с мнением своего совета директоров, крупнейших акционеров, ближайших помощников и ведущих специалистов. А для них грубиян и неуч Лисицын был всего лишь наглым выскочкой, креатурой босса, который, потакая каким-то своим полудетским сентиментальным воспоминаниям, буквально «за уши» тащил своего «кровного брата» в большой бизнес. Теперь же президент корпорации и генеральный директор получил и формальное обоснование всемерно способствовать карьерному продвижению «дипломированного специалиста».

Стремительно проскочив через заведование несколькими ведущими отделами, грамотно и умело проведя ряд ответственных переговоров — «Мировые инвестиции» в последнее время серьезно расширяли сферу своей деятельности, скупая по дешевке подвернувшиеся под руку промышленные предприятия в различных регионах страны, не брезгуя и более скромной недвижимостью, если эксперты фирмы отзывались о ней как о перспективной в плане дальнейшей реализации, — Лисицын сумел достаточно прочно зарекомендовать себя серьезным и ценным работником. Доходили, правда, до Орликова слухи, что его полномочный представитель после успешного завершения сделок где-то на далекой периферии, как правило, уже не слишком заботился об имидже представляемой им фирмы, доводя себя на праздничных банкетах, «царских» охотах и в развеселых саунах до совершенно непотребного состояния. Ну а, собственно, почему бы и не расслабиться после успешно проведенной операции? Тем более что далеко не всем подбрасываемым ему фактам бесчинств Лисицына Орликов склонен был верить. Очень уж много было у его «кровного брата» «доброжелателей», у многих Лисицын торчал как кость в горле.

Кое-кому пришлось вскоре горько сетовать на собственную недальновидность. Вице-президент компании, заместитель генерального директора Олег Сергеевич Лисицын вознамерился было каленым железом выжечь своих недоброжелателей. Но после нескольких шумных увольнений натолкнулся на жесткую позицию Орликова. «Ты с ума сошел! Хочешь мне все дело разрушить? Хочешь из-за своих ущемленных амбиций разогнать лучших специалистов?»

Лисицын, поняв, что «перегнул палку», немедленно утихомирился, что конечно же не значило, что он забыл прошлые обиды и не попытается при более благоприятном раскладе отыграться на своих недругах.

Да черт с ними, с недругами, в конце концов! Во всем остальном дела ведь идут — лучше некуда. Прежде всего — в материальном плане. Весь путь карьерного роста, сам по себе необыкновенно приятный и ласкающий самолюбие, был напрямую связан с ростом доходов. На сегодняшний день и сам Лисицын даже приблизительно затруднялся оценить размеры своего капитала. Он был велик, многообразен и многолик. Банковские счета и недвижимость за границей, инвестиции в высокодоходные предприятия на родине, акционерное участие в различных банковских начинаниях, не только своего, но и чужих, тщательно проверенных на надежность и состоятельность. И, разумеется, парочка миллионов на текущие мелкие расходы. Возможно, у самого Орликова размах был и покруче. Но Лисицына, хулиганистого парня из простой рабочей семьи, достигнутая собственная значимость вполне устраивала.

И тут этот дурацкий ресторан, идиотская драка, арест, суд, лагерь…

Долго ли еще придется это терпеть? Толя, ты же обещал!

Обещал. А обещания свои Анатолий Орликов привык выполнять. Правда, желанная свобода пришла не так быстро, как надеялся Лисицын. Но поскольку все равно срок ему скостили чуть ли не вполовину да и с выбором места жительства после освобождения никаких сложностей не было, Олегу стало ясно, что для решения его вопроса Толя подключил серьезные силы.

— Заключенный Лисицын, на выход с вещами. «Наконец-то!»

Старший лейтенант Чупрыкин был сама любезность.

— Вас встречают, Олег Сергеевич. Вот передали сумку с одеждой. Можете переодеться.

Олег, сумрачно глянув на Чупрыкина, прошел в затененный уголок, открыл сумку. Все новехонькое, все отличного качества и, разумеется, идеально подходящее по размерам. Какое наслаждение — сбросить наконец лагерное тряпье и одеться по-человечески!

— А вот, кстати, и ваши вещи. Как видите, все в целости и сохранности. Прошу свериться с описью и расписаться в получении.

Олег не читая подмахнул протянутую ему бумагу. На столе аккуратной стопочкой была сложена его старая одежда вместе с часами (золотыми от Картье), мобильником, бумажником с монограммой.

«Ну чудеса в решете! Неужели не разворовали за все это время?»

Защелкнув браслет часов и сунув в карман мобильник, Лисицын раскрыл бумажник. Кредитные карточки были на месте, но деньги исчезли.

«Слава богу, хоть что-то сперли! А то и вообще непонятно, где побывал: в нашем лагере или в бронированном подвале швейцарского банка». И, махнув рукой в сторону одежды, презрительно буркнул Чупрыкину:

— Чтобы я тащил с собой это шмотье, провонявшее пылью ваших кладовок? Можешь взять себе!

— Поздравляю с досрочным освобождением, Олег Сергеевич! — Лейтенант лучился отеческим добродушием.

— Да пошел ты!..

Его ждал темно-синий «Форд-Мондео» с незнакомым человеком за рулем.

— Прошу, Олег Сергеевич.

Подробности разъяснились в первые же минуты. «Мировые инвестиции» недавно приобрели ряд предприятий в расположенном невдалеке от лагеря бывшем номерном секретном городке. Именно для окончательного оформления этой сделки, а вовсе не только для свидания с Лисицыным, и прилетал в Богом забытую глухомань Орликов.

Молодой же человек за рулем был полномочным представителем «Инвестиций» на новом объекте.

Дальше все шло как по маслу. Сауна, обед в загородном «охотничьем» домике, поездка в аэропорт, многочасовой перелет в первом классе.

И… Москва.

Преувеличенные проявления дружеско-братской привязанности, то есть объятия или поцелуи, никогда не были свойственны Орликову и Лисицыну. Обычная форма приветствия — рукопожатие, а то и вообще просто кивок. Но теперь они обнялись с искренней радостью.

— Ну дай-ка посмотреть на тебя. — Орликов, отступив на шаг назад, изучающе обозрел старого товарища. — Выглядишь, как будто с курорта вернулся.

— Тебе бы такие курорты.

— Спасибо. Не хочу.

— Вот то-то.

— И каковы же планы на будущее?

— Пока никаких. Жду, что ты мне скажешь. И тут выяснилось, что накануне состоялось совещание совета директоров, которое абсолютно единогласно — при одном воздержавшемся, Орликове, — высказалось против возвращения Лисицына на все его прошлые посты, да и вообще против его хоть какого-то сотрудничества с фирмой.

— Толя, но как же ты… Разве твой голос…

— Мой голос по-прежнему имеет решающий вес. Но чтоб ты знал: хотя я и воздержался от высказываний против тебя, выступить «за» я тоже не могу. Потому что по сути я согласен с мнением наших «мудрецов»: солидной и респектабельной фирме, функционирующей на серьезном международном банковском рынке, не пристало иметь в своем руководстве человека, только что отсидевшего срок за хулиганство.

Это был удар. Больше того, со стороны Анатолия — «кровного брата» — это была измена, это было предательство!

— Пойми, судимость судимости — рознь. Ну посадили бы тебя за какую-нибудь многомиллионную растрату, за незаконную перегонку капиталов за рубеж или еще за что-нибудь из, так сказать, нашей прямой деятельности — это одно дело. Да в этом случае и не посадили бы! Но дешевая кабацкая драка…

Это Олег прекрасно понимал. Лицо фирмы… Будущее показало, что заботился Анатолий не столько о фирме, сколько о престиже своего собственного имени, ибо именно в это время он делал серьезную — правда, на первый раз неудачную — попытку выступить на политическом поприще.