Отречение - Игорь Зенин

Вдруг Беатрисса перестала говорить, услышав за окнами замка гул, похожий на конский топот целого отряда.

- Что это? - спросила она.

- Это мой отряд, для охраны.

- Не надо, нельзя, иначе мы все погибнем. В большом замке ночью может находиться не более двух чужих людей, так что отряд никак не сможет помочь. Разворачивайте его обратно, Виктор.

Барон подошел к окну. Огненное пламя факела стремительно приближалось к воротам замка. Это впереди отряда скакал Станиэль. Примерно в миле от него слышался гул приближающегося отряда. Среди могучих елей и сосен иногда проблескивал свет факелов. Виктор спустился вниз и сказал Станиэлю, что бы тот повернул отряд назад, и вернулся к графине. В эту минуту ему было наплевать на всех этих чудищ, будь они трижды прокляты. Главное, что рядом была Беатрисса, а больше ему и не надо. Виктор знал свои силы и был уверен, что сможет справиться с любой нечистью.

Беатрисса продолжала:

- И вдруг, через неделю, произошло еще одно событие. Я проснулась ночью оттого, что около меня лежит что-то прохладное, словно кинжал или меч. Когда я зажгла свечу и увидела, что лежало около меня, то упала в обморок. Это была большая змея, которая смотрела мне прямо в глаза... На рассвете, когда я пришла в себя, уже никого не было. И с того времени начались кошмары и ужасы. Слуги по ночам слышали отдаленные голоса и смех, гогот, рев и плач. В первое время они не могли ночевать в том старом замке, ночуя где-нибудь поблизости. По ночам в замке оставалось только четыре человека: я, отец, моя служанка Сюзанна и слуга отца Мишель. Однажды ночью, в комнате Сюзанны, раздался душераздирающий крик. У меня по телу побежали мурашки. В первое мгновение от страха и ужаса я не могла пошевелиться, но потом набралась смелости и пошла к ней. Сюзанна лежала на полу, около кровати, платье было все в крови, в остекленевших, широко раскрытых от ужаса мертвых глазах горел ядовитый желтый мерцающий пламень... На ее шее были следы укуса. И только тогда я все поняла. Это была месть упыря. Выходя из комнаты Сюзанны, я увидела, как из дальнего угла к окну метнулась тень, а может быть, какое-то облако. Оно скрылось за окном. Я позвала слуг, чтоб они унесли ее. Когда они зашли, тела Сюзанны не было. Оно исчезло бесследно.

Иногда по ночам криков не было, было тихо и хорошо, как и раньше. Слуги привыкли, им упырь не делал ничего плохого. Иногда, просыпаясь ночью, я видела у себя в спальне еле видимое желто-зеленое облако, которое металось в воздухе, словно танцуя зловещий танец. Все это проходило молча. Чем больше я молилась богу, тем ужаснее были ночи. Бог не хотел помогать. В начале осени все эти кошмары прекратились. Я решила, что все кончилось. Опять стала беспечной и веселой, как и раньше. Отец поседел и постарел за это время. Я решила ему все рассказать, ведь все было позади. Я зашла вечером к отцу, Мишель хотел выйти, но я попросила его остаться, чтобы он тоже знал правду. Отец выслушал меня молча, лишь изредка кивая головой. И тут мы все вздрогнули от страшного крика. Упырь вернулся. Он и не думал уходить. Больше оно никого не убивало, не трогало. Но крики, стоны, свист и гогот нас уже никогда не покидали. Частенько среди ночи я замечала танцы этого желто-зеленого облака И тогда отец решил покинуть этот замок. Остальное вы знаете. Во время строительства "Вороньей пустоши" мы жили в старом замке. И через два года опять произошло несчастье. Каждую ночь вопли были ужасней и ужасней. Часто они раздавались где-то за дверью, иногда у меня в спальне. Оно теперь кружило вокруг меня, отца и Мишеля. Но больше всего доставалось Мишелю. Этот спокойный и добрый старик прежде всего хотел уберечь своего хозяина, моего отца. Однажды вечером, во время ужина, он попрощался с нами, сказав, что его долг - это уберечь нас от злых чар. Сначала мы ничего не поняли. Все стало ясно, когда солнце ушло за горизонт. Он долго стоял перед входом, ведущим в подземелье, о чем-то думая. Без факела. Словно сговорившись, здесь собрались все слуги, со всего замка. Перед тем, как спуститься по ступеням, он обернулся, долго смотрел в глаза старому графу, а потом ушел. В эту ночь была мертвая тишина. Утром отец вместе с десятком стражников спустился в подземелье. Мишель тоже исчез бесследно. Потом мы перебрались в новый замок, в "Воронью пустошь", и девять дней нас никто не тревожил. Мы поверили, что упырь от нас отстал. Но на десятую ночь опять вопли. Я понимала, что настала очередь моего отца, да он сам об этом догадывался. Он старел на глазах. Больше я не могла смотреть на это. Я заварила кашу, мне и расхлебывать. Никому ничего не сказав, я однажды ночью спустилась в подземелье нового замка. Все было тихо, никаких криков, никаких желто-зеленых облаков и смерчей, никаких ужасов. Я прошла по всем коридорам и комнатам подземелья, каждый миг ожидая жуткой смерти. Но ничего не произошло. Под конец я заблудилась. Вспоминая план подземелья, я вдруг почувствовала на себе взгляд и обернулась. В нескольких шагах от меня стоял упырь, злорадно улыбаясь с чудовищной пастью желтых длинных зубов, смотря на меня горящими кровяными глазами. Я упала в обморок. Придя в себя, я сразу нашла дорогу из подземелья. Было утро. Через месяц я решилась спуститься второй раз, но около самого входа на лестницу, ведущую вниз, я услышала крик отца.

- Дочь моя, не твоя вина, что это проклятие висит над нашим родом. В этом моя вина, что я воспитал тебя доброй и ласковой, мне и отвечать на суде перед силами зла. Не смей спускаться вниз.

И вот, вчера ночью, гуляя по ночному замку в одиночестве, я услышала сдавленный стон за дверью спальни отца. Я ворвалась к нему. Он лежал у двери, тяжело дыша. Увидев меня, он произнес:

- Привидение сгинет через семь лет, считая от года великой засухи.

То были его последние слова. Что было сил, я крикнула:

- Эй, кто-нибудь!! Сюда!! Быстрей!!!

Все это время я не сводила глаз с отца. Вокруг бушевал свирепый вихрь из желто-зеленого облака, издавая такие вопли, что стыла кровь в жилах. Но я так стояла, пока не появилась охрана с факелами. Вот и вся история. Отец в завещании написал, чтоб его тело три ночи пролежало в его покоях. Я прошу Вас, не покидайте меня эти три ночи, я почему-то боюсь, чего со мной в последние месяцы не бывало.

- Беатрисса, уже глухая ночь, где же лежит Ваш отец?

- Здесь, недалеко, но пока все тихо, поэтому я и рассказывала Вам эту историю.

Словно нарочно, раздался крик. Громкий, сдавленный стон, с полушипящим люлюканьем и свистом. Нечеловеческий вопль. У Виктора все похолодело в груди. Он хотел было встать, но не смог: руки и ноги свело судорогой. Беатрисса продолжала так же сидеть, лишь только взгляд ее прекрасных глаз стал более печальнее.