Араб с острова Банда (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

Мы тщательно скрывали секреты и поддерживали мистическую истерию. Ни один флагманский матрос, или офицер не сходил на берег. Ни один высокопоставленный чиновник и ни одна досмотровая команда не были до сих пор допущены на борт. Сто двадцать пятнадцатидюймовых орудий, бьющих чугунными ядрами и гильзонированным[2] чугунным осколочным дробом, своими жерлами внушали уважение и добавляли убедительности в слова капитана, что корабль не нуждается в инспекции, так как не намерен выгружаться, а экипаж не намерен сходить на берег.

Инспектирующие изумлённо глядя на шевелящиеся в амбразурах многочисленные дула мушкетов, отдавали приветствие и отчаливали. Загрузка водой не требовалась. На кораблях в трюме имелись вместительные емкости для воды, а марганцовки и хлорки у нас было много.

Химия — второй инструмент шпиона — диверсанта. А может быть и первый. Я хорошо знал химию. И мне повезло, что в жерле потухшего вулкана на острове Апи, расположенного в двухстах метрах от острова Нейра, я нашёл минерал «сильвин». Это обычный хлорид калия. А рядом плескалось небольшое озерцо серной кислоты.

А основной компонент будущей марганцовки, оксид марганца, мои южно-американские индейцы использовали как ускоритель при разжигании костров, добавляя его пыль в смесь для розжига.

Когда я впервые увидел, как после трёх-четырёх прокруток палочки тетивой лука, вспыхнул мох, я натурально сел на задницу. На личном опыте я знал, что значит добыть огонь трением. А оказалось, что этот «порошок» снижает температуру возгорания почти в двое. И я сразу понял почему.

Имея три этих компонента, получить перманганат калия, процесс простой. А получив соляную кислоту я получил и хлорную известь. Но, о химии после.

В моей истории вулкан Банда-Апи взорвался в 1988 году. Я видел взрыв своими глазами и знаю, что оттуда летело. Столб пепла тогда поднялся на высоту нескольких километров. А сейчас в кратере просто слегка тлело и что-то взрыкивало.

Я тогда в 1988 году лучше изучил историю вулкана и сейчас помнил, что его извержения стали фиксироваться европейцами только с одна тысяча пятьсот восемьдесят шестого года. Жить рядом с вулканом было опасно, да. Но время у нас вроде, как ещё было.

Однако ценность вулкана, как источника основных химических элементов и строительных материалов была безмерна. Я с детства читал один умный журнал и к зрелости проникся пониманием его названия: «Химия и Жизнь». Сейчас я понимал эти слова как девиз. Буквально.

Когда все мои войска были приведены в боевую готовность, а корабли спозиционировались согласно директив военного времени, я отпустил дона Мануэля де Соуза, вернув ему один парусник. Но с месяцок тюремную баланду он похлебал. Мы не напрягались в приготовлении ему особой еды. Он ел из общего индейского котла. А котёл был специфический. Не буду вдаваться в детали приготовления пищи и входившие в неё компоненты, но первые три дня «дон» голодал.

Когда мы с ним расстались в день объявления нам войны, Соуза перевели в тюремную камеру, расположенную рядом с караульным помещением. Поэтому караульные его и кормили тем, что ели сами.

Поначалу «дон» возмущался, что его кормят супом, сваренным из гнилого мяса, но потом, когда узнал, что личинки мухи «чёрный солдат» кладутся в суп специально, для навара, и ему, как гостю, их кладут побольше, вообще расстроился и замкнулся.

Поняв, что «гость» не любит белок (ударение на «О»), индейцы с радостью и благодарностью ко мне, что я обеспечил их таким полезным пленником, стали оставлять «деликатес» себе.

— Великий Дух Петро Араб — Голова! — Говорили они всякий раз в начале приёма пищи, распределяя только между собой опарышей.

Согласно договору аренды «Ост-Индской Компании» передавались в пользование на девяносто девять лет острова в квадрате между вторым и шестым градусами южной широты и островами: с запада — Целебес[3] и с востока — оконечностью острова Ириан.[4] Периметр получался около четырёх с половиной тысяч километров.

Мы двинулись в сторону Малакки пятью флагманами, шестью большими крейсерами и тридцатью средними, когда, по моему предположению, дон Мануэль уже должен был достичь дона Альбукерка.

Перед освобождением я спросил Мануэля:

— Вы уверены, что готовы продолжать войну?

— Вы сильно пожалеете, что сделали то, что сделали, — ответил он.

— Это вряд ли, — усмехнулся я. — Передайте адмиралу, что в таком случае я приму капитуляцию Португалии только от короля Жуана Третьего лично вместе с его обязательными извинениями.

— Вы — сумасшедший, если всерьёз рассчитываете на это! — Сверкнув глазами, крикнул Мануэль.

— А вы — глупец, не знающий местной обстановки.

Мы шли двумя группами кораблей не торопясь: одна двигалась строго на запад, вторая — на юг и юго-запад. Постепенно группы расходились, охватывая веером всю акваторию моря Банда, которая, в итоге, оказалась «чистой».

Благополучно пройдя многочисленные острова и отмели моря Флорес, мы вышли в Яванскую лужу.

— Вы, уважаемый Удара, разве не понимаете, что находитесь между молотком и камнем, по которому бьют. Вернее, между двумя молотками, которые бьют по вам. Еще совсем немного, и остатки вашей империи размелют в муку. Но хлеба из такой муки не получится. Её просто развеют по ветру.

— Так вы, уважаемый Педро, и были одним из молотков, — усмехнулся Удара. — А теперь вы предлагаете мне перейти на вашу сторону. Как это понимать? Что дон Альбукерк протягивает мне руку?

— Дон Альбукерк обманул вас, Удара, захватив Малакку. Вы думали, что он помогает вам, а он воевал для себя.

— Так и вы, были на его стороне. Что-то изменилось?

— Изменилось, — сказал я. — Новый король Португалии предал меня, и я перестал считать себя его подданным.

— О! И чей вы сейчас подданный? От чьего имени со мной говорите?

— От своего. От имени короля Островов Пряностей.

Удара долго смотрел на меня не дрогнув лицом и не моргая. Вот что значит буддийское спокойствие.

— Сейчас у меня два врага, а когда я стану вашим союзником, у меня станет много врагов.

— Я не прошу вас стать моим союзником. Я уведомляю вас, что в целях своей безопасности буду вынужден высадить свои войска и зачистить территорию на север и восток от вашей столицы[5].

— Вы рискнёте напасть на султанат Демак[6]? — Так же невозмутимо спросил Удара.

— Мало того. Я уже напал на него.

Наконец-то одна бровь последнего правителя последней буддийской империи Маджапахит дрогнула.

— Более того, я уже взял его столицу и пообщался с Сунан Кудусом. Он за мир и больше не причинит вам зла. Сейчас мои войска движутся от его столицы вдоль побережья на восход.

Днём ранее большие десантные корабли подходили к берегу носом и откидывали аппарель. Нос джонки, как уже говорилось, не имеет бушприта и рангоута, а имеет плоскую площадку бака, очень удобную для променада. Нос удлинили, сделали разламывающимся и опускающимся вперёд. При раскрытии носа, площадка превращалась в своего рода аппарель. С «аппарели» спускался дополнительный трап и уже по нему на берег сбегали наши воины.

Корабли вмещали до пятисот десантников и почти не имели артиллерии. Таких больших десантных кораблей у меня было шесть.

Индейцы прекрасно показали себя как воины. Тропические джунгли Индонезии мало чем отличаются от джунглей Амазонии, или Бразилии. Флора и фауна, понятно, что другие, но климат и температурный режим схожи.

Индейцы прекрасно владели луками и копьями. С детства. Обученные мной и Санчесом владению палашом и приученными к щиту и иным доспехам, они сейчас стали воинами — универсалами.

Мы высаживались на севере острова Ява напротив города Демак. Кораблей султана не наблюдалось. Они все были уничтожены нашей объединённой с Альбукерком эскадрой. Многочисленные рыбаки на спаренных пирогах — катамаранах на нас внимания не обращали.