Шаги забвения - Светлана Рощина

у меня множество других достоинств, и поэтому тратить свой единственный выходной день на глажение белья, чтобы потом удивлять этим каких-то непонятных гостей я не буду.

Муж насупился, но не отступился. Ещё несколько лет он пытался заставить меня гладить бельё лучше и аккуратнее, чтобы оно лежала в шкафу идеальными стопочками, но ему это не удалось. Тем более что в наш шкаф никто и никогда из посторонних людей не заглядывал, и даже не проявлял инициативы туда заглянуть, и потому со временем Андрей смирился с тем, что на идеальные стопки белья он мог любоваться только в комнате своей матери.

Андрей всегда очень много говорил и, естественно, требовал, чтобы я всегда сидела и слушала его, ни на что не отвлекаясь, даже на домашние дела. И это было для меня крайне утомительно и обременительно. Вынужденное безделье всегда страшно угнетает меня, потому что в эти минуты мне кажется, что я напрасно теряю драгоценное время, которого и так нам выделено крайне мало. И потому я стараюсь всегда делать несколько дел одновременно, потому что только тогда я чувствую себя комфортно, переставая ощущать, что что-то упускаю в этой жизни.

Но здесь был другой случай. Андрей любил так долго и обстоятельно рассказывать всё, что произошло с ним за день, что я еле сдерживалась, чтобы не вспылить или не взорваться. К примеру, он мог начать свой рассказ так.

– Сегодня я такую интересную фразу услышал. Мне сказал её один знакомый. Петя Иванов.

И дальше следовала подробная биография Пети Иванова. Когда тот родился, женился, устроился на работу, каких карьерных высот достиг. И так минут на двадцать.

Затем следовала вторая часть повествования, которая начиналась приблизительно так:

– Я встретил Петю Иванова на улице.

И дальше я вынуждена была выслушивать подробный рассказ о том, как мой благоверный шёл по улице. О том, как он переходил дорогу, как его чуть не облила проезжавшая мимо машина, и как он отряхивал грязь с брюк и ботинок, а затем мимо прошла девушка, очень сильно похожая на какую-нибудь известную певицу или актрису. В общем, ещё минут двадцать.

Потом наступала третья часть повествования, а именно, подробный разговор с вышеупомянутым Петей Ивановым.

– И тут я замечаю в двух шагах от себя Петю Иванова, – продолжал свой затянувшийся рассказ муж. – «Здорово, мужик!» – говорю я ему. «Здорово!» – отвечает он. А я ему: «Сколько лет, сколько зим!» А он в ответ: «Да, давно не виделись».

И всё в таком духе. Подробнейшая беседа, вплоть до таких моментов, что кто-то из них чихнул, а другой ответил: «Будь здоров!».

И когда же, наконец, доходит очередь до той самой фразы, ради которой, собственно, и начался весь рассказ, проходит приблизительно час времени.

– А к чему это я хотел сказать тебе эту фразу? – наконец-то завершал Андрей свой рассказ.

– Не помню, – честно отвечала я.

– Как это ты не помнишь? – тут же начинал гневаться муж. – Для чего это я тут целый час перед тобой распинался?

– Наверное, потому что тебе хотелось поговорить со мной, – спокойно отвечала я.

– Но ты же ничего не слушала! – начинал кричать на меня муж.

– Почему? Я очень внимательно всё слушала. И если ты хочешь, я могу во всех подробностях пересказать биографию Пети Иванова, а также то, как ты шёл по дороге перед тем, как встретил своего знакомого. И ещё я могу тебе повторить весь ваш сегодняшний разговор. И как ты можешь после этого упрекать меня в том, что я тебя не слушала?

– Но ты же не помнишь, почему я начал тебе всё это рассказывать! – не желая успокаиваться, кричал на меня Андрей.

– Но ты тоже этого не помнишь!

– Но это я! Я могу забыть, а ты должна помнить! Ты – моя жена!

– Да как же, по-твоему, я могу всё запомнить? Ты захламляешь мою бедную голову таким потоком информации, что в ней и так ничего лишнего не помещается! И если бы тебе была так важна эта фраза, с которой ты начал разговор, то ты бы сразу подошёл к сути дела, а не ходил целый час вокруг да около, рассказывая мне подробности чужой биографии и о том, как ты шёл по улице. К чему ты мне всё это говорил?

– Потому что ты – моя жена! И я хотел тебе всё обстоятельно объяснить, чтобы ты поняла.

– Вот ты и объяснил. Чем же ты теперь недоволен?

– А как же я могу быть довольным, если ты меня никогда не слушаешь?

И так без конца. Андрей мог ругаться бесконечно, и чаще всего это заканчивалось лишь тогда, когда я замолкала и ничего ему не отвечала. Но он всё равно продолжал орать какое-то время, а потом, видя, что все его попытки затянуть скандал ни к чему не приводят, тоже умолкал. Но его бесчисленные рассказы обо всём, что он видел и слышал в течение дня, продолжались всю нашу семейную жизнь. И лишь когда родился наш второй ребёнок, я стала обрывать речи мужа. Он жутко обижался, но мне было уже всё равно. Мне так надоело возиться и нянчиться с ним, словно с несмышлёным младенцем, щадя его чувства, что я предпочитала тратить своё время на тех, кто в этом действительно нуждался, а именно, на своих детей, а не на переросшего болвана, который женился лишь для того, чтобы получить в своё распоряжение ещё одну няньку.

После свадьбы мы жили очень бедно, так как приходилось откладывать деньги для поездки на Кипр. Поэтому я изредка позволяла себе лишь самые незатейливые и недорогие удовольствия, которые не могли подорвать наш семейный бюджет. И одним из таких удовольствий было ароматное глицериновое мыло, которое хоть и стоило дороже обычного, но умываться им было так приятно, что я решила позволить себе эту маленькую слабость.

Однако моя радость была недолгой. Вскорости на моей всегда безупречной белой коже стали появляться прыщи, которых у меня не было даже в подростковом возрасте. Это был шок! И объяснения этому я не могла найти ровно до того момента, пока не увидела, как муж намыливает моим прекрасным мылом свои вонючие носки.

В принципе, этой неприятной работой должна была заниматься я. По крайней мере, муж пытался заставить меня это делать, но всё оказалось не так просто, потому что у меня повышенный рвотный рефлекс, и этот факт записан во всех моих медицинских картах. И одной из причин, провоцирующих у меня рвотные позывы, является неприятный запах. Меня тошнит от запаха