Последний де Бург - Дебора Симмонз

Отчетливое напоминание, что они из разных миров, пусть она сейчас элегантная надушенная леди в роскошном окружении, блестящей синей кертл и изящнейших туфельках. Эмери все равно чувствовала себя некомфортно, словно еще была в мужской одежде. Впрочем, в темных глазах лорда де Бурга безошибочно вспыхнуло восхищение.

Их глаза встретились, и она ощутила знакомый толчок радости и острый, настойчивый призыв желания. Настолько, что чуть не шагнула ему навстречу. Она так бы и поступила, если бы не появление Гая. Оруженосец хмуро двинулся к ней, потом остановился и повернулся к своему хозяину.

— А где Эмери? — поинтересовался он, тем самым разрядив сгустившееся напряжение.

Эмери на миг даже испытала разочарование, но оно быстро сменилось веселым удовольствием от реакции Гая. Она раскинула руки и покружилась, наслаждаясь его ошеломленным взглядом, подозревая, что болтливый оруженосец впервые в жизни лишился дара речи. Однако он быстро пришел в себя и вместе с хозяином рассыпался в неслыханных комплиментах.

Так начался поистине замечательный вечер. Едва ли подобное везение могло продолжаться долго, но Эмери подали ужин прямо в покои, как для хозяев. Она никогда не отведывала подобных яств. Здесь были и жирные каплуны, и заливные фрикадельки, и компот из фруктов с сырными тарталетками, а на десерт миндальные пирожные и засахаренные финики.

Ее спутники тоже не ударили в грязь лицом. Даже словоохотливый Гай вместо обычного бормотания о тамплиерах поделился только что услышанными забавными сплетнями.

Когда же все трое наелись, слуги быстро убрали остатки ужина, зажгли высокие свечи и удалились, оставив компанию в уединении лакомиться вином и сладостями.

Сейчас они имели возможность обо всем спокойно поговорить, но, как оказалось, никто не желал обсуждать животрепещущие темы. Лорд де Бург ударился в воспоминания о своем предыдущем визите в Стокбруф. Они пообсуждали Стронгов, и разговор, так или иначе, перекинулся на Эмери.

Такой поворот казался вполне естественным, но она все равно опасалась интереса в темных глазах лорда и, коротко упомянув своего отца, перевела разговор на Николаса. Поначалу он не испытывал желания становиться темой беседы, но, когда Эмери предложила ему сравнить Стокбруф и Кэмпион, с энтузиазмом встрепенулся.

Потом он заговорил об отчем доме. Она заметила удивление на лице Гая, впрочем быстро исчезнувшее. Воспоминания внезапно полились сплошным потоком, будто кто-то прорвал невидимую плотину, и лорд де Бург стал вспоминать своих братьев.

Самый старший, Дунстан, — вполне годящийся ему в отцы — всегда маячил где-то на недосягаемой высоте и слыл блестящим воином и следопытом. Следующий, Саймон, — также отличный воин, но более ветреный, чем старший брат. Третьим был Стивен, слухи о его любвеобильности доходили даже до Эмери, хотя Николас и утверждал, что теперь он предан своей уэльской жене.

Остальные братья были ближе ему по возрасту, и он очень тепло о них отзывался. Рейнольд всего на несколько лет старше него, Робин — семейный балагур и Джеффри — знаменитый ученый с острым умом и спокойным характером.

— Держу пари, лорд Джеффри знает, что за штука хранится в нашем мешке, — заявил Гай, прерывая поток воспоминаний.

Лорд де Бург коротко кивнул и вновь вернулся к юности. Эмери совершенно захватили его рассказы об экспериментах Джеффри, шалостях Робина и стараниях Стивена подловить зазевавшихся. Как можно было ожидать, семеро братьев славились своими проделками, травмами, неподобающим поведением и абсолютной верностью друг другу.

Имя де Бург означало определенные принципы и вызывало глубокую преданность у тех, кто получал право его носить. Николас с такой любовью говорил о доме, что Эмери удивилась, почему он вообще оттуда уехал. «Его возвращение задержалось из-за меня».

— Как давно вы уехали? — спросила она.

На прекрасное лицо рыцаря словно набежала темная туча. Он уронил взгляд и стал крутить в руке серебряную ложку. Молчание затянулось, и вместо хозяина заговорил оруженосец:

— Мы собирались этой весной навестить Рейнольда. Мы покинули замок прошлым летом и с тех пор все время в дороге.

Эмери переводила взгляд с одного на другого, озадаченная внезапно возникшим напряжением.

— Вы навещали других братьев?

— Нет, — встрял Гай.

Лорд грозно взглянул на оруженосца, призывая к молчанию. Гай больше ничего не добавил.

— Почему? — удивилась Эмери. — Вы же явно скучаете по дому и своим родным. Что удерживает вас от возвращения?

Лорд де Бург ничего не ответил, даже не удостоил ее взглядом. Эмери впервые всерьез задумалась о мужчине, которого, как ей казалось, знает. Она так погрузилась в свои треволнения, поиски Джерарда и их далеко идущие последствия, что даже не вникала в возможные проблемы человека, который ей помогает.

Да и с какой стати? Сын могущественного графа, Николас де Бург вырос в любви и роскоши, о которой Эмери могла только мечтать. Похоже, у него столько привилегий, что с трудом верилось, будто у него может быть что-то не так.

Что причиняло ему страдания? Разногласия с братьями? Неповиновение отцу? Или он впал в немилость у кого-то? Оставалось лишь фантазировать, ибо лорд явно не собирался просвещать ее на сей счет. Так и не дав ей никакого ответа, он встал.

— Уже поздно. Пора спать, — произнес он. — Я пришлю служанку, чтобы она ночевала с вами.

Эмери молча смотрела, как он шагает к двери, даже не оглянувшись, а Гай неловко следует за ним по пятам. Дверь за ними закрылась, и наступила тишина. Эмери потрясенно осознала, что этот доброй души и, казалось бы, открытый мужчина что-то от нее скрывает. Это причиняло боль, ведь она думала, что между ними существует нечто большее, чем пара поцелуев и томительных взглядов.

Да как вообще она может винить его в сокрытии каких-то тайн, если столь ревниво охраняет собственные?

На следующее утро Эмери с беспокойством ждала встречи со своими спутниками, но, как оказалось, зря. Возникшей вчера неловкости словно никогда и не было. Гай появился в приподнятом настроении, да и к лорду де Бургу явно вернулось обычное присутствие духа. Но девушка невольно задумалась, насколько оно искреннее. Лорд всегда выглядел таким спокойным и невозмутимым, правда, теперь она уже не была так в этом уверена. Или она просто слепа, или он глубоко запрятал свои тревоги, и никому не под силу их обнаружить. Интересно, чем она могла бы ему помочь?

По всей видимости, стрижкой.

Глупо улыбаясь, Гай широким жестом протянул ей ножницы:

— Пора ловить вас на слове, мисс.