Дело чести - Кэндис Герн

Если снаружи стены холла были средневековыми, то их внутреннее убранство определенно относилось к эпохе королевы Елизаветы. Красивые дубовые панели покрывали стены до уровня глаз Седжа. Верхняя треть стен и потолок были сплошь украшены искусной лепниной. Солнечный свет, струясь в витражные окна, играл на доспехах, развешанных над огромным камином, и нескольких парах оленьих рогов, укрепленных на деревянных панелях по обе стороны от камина.

Седж минуту помедлил, любуясь старинными доспехами. Он улыбнулся, вспомнив, как Мэг с гордостью поведала, что ее отец обнаружил их в подвале башни. Они относились к эпохе Гражданской войны, когда Эшбертон, вместе с большинством жителей Восточной Англии показали себя верными роялистами. Девочкой Мэг вместе с матерью несколько недель провела, чистя и полируя нагрудники и шлемы, чтобы вернуть им первоначальный вид, а затем их развесили на почетном месте над камином, чтобы все могли ими любоваться. Если бы лакей не оставался поблизости, Седж наверняка провел бы ладонью и по ним, как по камням у входа, прикоснулся бы к вещам, которых касалась Мэг, к вещам, которые были ей дороги.

Седж неуклюже взобрался по лестнице, дошел до своей комнаты и позвонил, вызывая Парджетера. Он хотел начать укладываться прямо сейчас. Виконт подтащил стул в глубокую нишу одного из окон и, отбросив костыли, несколько неловко упал на сидение.

Его мысли по-прежнему были полны Мэг. С того самого момента, как он сдался под безудержным напором Альберта и согласился покинуть Торнхилл, он все пытался решить, что же ему делать с Мэг. Мысль о том, что он может никогда ее больше не увидеть, наполняла его пустотой и повергала в отчаяние. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного ни к одной из женщин. Расставаясь с женщиной, Седж редко испытывал что-либо, кроме минутного сожаления, если вообще испытывал, потому что рядом всегда было множество других, готовых и сгорающих от нетерпения занять ее место. Эти минутные сожаления никогда не вызывали в нем такой почти физической боли, какую он испытывал сейчас, когда думал о расставании с Мэг.

Ее не заменит ни одна женщина.

Мгновение спустя он выпрямился на стуле и, хлопнув себя по коленям, издал резкий смешок. В самом деле! Ее не заменит ни одна женщина. Потому что ни одна женщина не сможет ее заменить. Потому что Мэг была одна-единственная. Он уже начал это понимать. Правда, ее чувства все еще оставались для него загадкой. Прежде чем приступать к формальной кульминации ухаживания, ему хотелось быть уверенным, что она не отвергнет его. Но времени уже не осталось. Завтра он уезжает.

Раздался стук в дверь, вслед за которым появился Парджетер.

– Вы посылали за мной, милорд?

– Да, Парджетер. Мы уезжаем завтра утром. Я хочу, чтобы ты занялся укладыванием вещей.

– Да, милорд.

«А я займусь подготовкой своей речи, в которой попрошу у сэра Терренса разрешения жениться на его сестре».

Мэг сидела в библиотеке за письменным столом брата, склонившись над племенной книгой торнхиллских лошадей. Несколько кобыл были готовы приносить потомство, и Терренс попросил ее освежить в памяти родословные, чтобы подобрать наилучшие пары.

Стук в дверь прервал ее сосредоточенное занятие.

– Да? Войдите.

Она подняла голову и удивленно посмотрела на Седжа, протискивавшегося в дверь со своими костылями. Увидев Мэг, он резко остановился.

– О! – воскликнул виконт. – Я… я искал сэра Терренса.

Его голос звучал непривычно робко, и Мэг очень удивилась, услышав, что он заикается. На Седжа это было непохоже.

– Извините, Седж, но он ушел рано, чтобы проехать Блю Блейз. Он вернется в течение часа. Я могу его заменить?

Если бы Мэг не знала, что это невозможно, она бы сказала, что Седж покраснел. Но, вероятно, в этом была повинна игра утреннего света. Центральное стекло во всех окнах включало цветное изображение герба Эшбертонов. Без сомнения, на лицо виконта упал отблеск красного цвета.

– Э… нет-нет, – снова начал заикаться он. – Я по… подожду его возвращения.

Он смотрел на турецкий ковер у себя под ногами, стараясь не встретиться с Мэг взглядом. Почему это вдруг он стал держаться с ней так застенчиво и неловко? Может, он вспомнил о том случае у лестницы, когда чуть не поцеловал ее?

Девушка почувствовала, как краска смущения заливает ее щеки.

– Я должен с ним поговорить, – продолжал Седж. – Я хотел сделать это вчера вечером, но в присутствии его друга, мистера Хоксуорти… мне показалось, что момент был не совсем подходящим.

– Мистер Хоксуорти, как вы знаете, наш сосед, – сказала Мэг. – Он часто у нас обедает. Я уверена, он понял бы, если б вам понадобилось переговорить с Терренсом с глазу на глаз.

– Ясно. Но теперь, как видно, мне придется ждать. – Седж сделал еще один шаг по комнате. – Знаете, сегодня утром мы с кузеном уезжаем.

О Боже, значит, это правда! Он уезжает! Она слышала, как прислуга шепталась о спешных приготовлениях и укладывании вещей, и поэтому предположила, что он, должно быть, собирается покинуть Торнхилл. Но она не ожидала, что это произойдет так скоро. Только не сегодня! Не этим утром!

– Я хотел поблагодарить вашего брата за гостеприимство, – – продолжал Седж. – И всех вас за вашу доброту и великодушие. – Он сделал еще один шаг. – Особенно вас, Мэг.

Она снова испытала на себе пленительную силу этих голубых глаз и, почти не сознавая, что делает, поднялась навстречу Седж и подошла к нему. Он уезжает. Он действительно уезжает.

– Вы спасли мне жизнь, Мэг, – сказал он. – И не один раз. Я хочу поблагодарить вас и вашу бабушку за то, что вы выходили меня, за то, что были такими славными товарищами, пока я был прикован к постели. – Он тихо усмехнулся. – Без вашего присутствия, Мэг, уверен, я бы просто сошел с ума от скуки.

Мэг еще на шаг приблизилась к Седжу. Боже милосердный, как ей это вынести?

– Вам нет нужды благодарить нас, – произнесла она только потому, что нужно было что-то сказать, хотя и не эти слова рвались у нее из сердца. – Любой поступил бы так же.

– Нет, – сказал Седж, подвигаясь еще на шаг ближе. – Вы и ваша семья сделали больше, чем можно ожидать от совершенно незнакомых людей.

Он прощался. Она может больше никогда его не увидеть. Мэг не знала, сможет ли перенести эту разлуку.

– Вы никогда не казались незнакомым, – сказала она.

– Вы тоже, – отозвался виконт.

– Вы возвращаетесь в Лондон?

– Да. – Он улыбнулся – не обычной своей широкой улыбкой, а тихо и застенчиво. – Вы не выберетесь в этом году в Лондон, на сезон?

Мэг рассмеялась столь нелепому вопросу.

– Я шесть лет не была в Лондоне, – сказала она. – Боюсь, я не способна снова подвергнуть себя насмешкам и унижениям.