Дочь врага для Темного (СИ) - Орлова Юлианна

Вернулся, чтобы размазать всех по стенке и прибрать бразды правления. Я, мать вашу, заслужил эту власть. Выгрыз ее. Но и меня ценили, ведь если тебя не ценят, не видать тебе трона в нашей среде никогда. Меня уважали. Боялись. Желали видеть у руля за исключительную способность решать вопросы мирным путем, и за умения стирать с лица Земли неугодных. По щелчку. За нерушимые принципы и стальную волю.

Давно уже перестали быть в фаворе обычные бандитские замашки. Другое время. Другие люди. Тут приходилось договариваться. А в договорниках мне не было равных, как и в умении просчитать удачные схемы, развить бизнес из воздуха. При этом для всех казаться чуть ли не святым, имея за плечами кладбище из тех, кто остался недоволен.

— Да что ты? — донеслось из-за двери. Какая-то возня послышалась следом, после чего передо мной предстал Николин.

— Раш? — он был в шоке.

— Приятно восстать из мертвых.

Качнулся на стуле, после чего заглянул за спину. Ардо. Сука.

— Дружище, ты здорово перепугал нас всех!

И вот тут я заметил, что бывший товарищ связан и с мощным кровоподтеком на брови.

— И ты уже крысу нашел.

— Темный, ты охуеть как ошибаешься, — прошептал Ардо. — Ты пригрел на груди змею, ты только…

— Ебало завалил, — Николин двинул ему ногой в живот, после чего выудил мою флешку из кармана. Ардо упал на пол, в его случае подобные удары чреваты. С таким-то букетом болячек. Долго, ой как долго ставили на ноги, рохлей был совсем. Бабла немерено ушло, но мы же своим не бросаем

Николин продемонстрировал мне металлическую вещицу и передал со словами:

— Он встречался с Макарским, Раш, хотел продаться до конца, тварь. Наши засекли, прижали, и что видим? Вот он, горяченький, с флешкой в зубах, твое СТО уже на посредника оформил. Молодчики подтянулись нужные. Все на мази, а он с шестизначными цифрами на счету.

Глаза Николин загорались все ярче и ярче, как будто наконец-то достигнул нужной цели.

— Молись, падла, чтобы твой конец пришел быстро, — прошептал и схватил мелкую мразь за грудки. — Ты знаешь, за мной не заржавеет, — и приложил смачно кулаком по лицу.

— Он…тебя…предал, ты… — умолк, взгляд замкнулся в одной точке. Взгляд поплыл от крови, хлынувшей из брови. — Ты же мне не поверишь, да? Потому что не можешь принять, что семья может предать. Может.

— Вот изворотливый чертяка! — Николин ухмыльнулся.

— К чему эти разговоры, я еще дам тебе последнее слово, — отрезал метко, и потянул хлюпика по полу, оставляя за последнем кровавый след.

— Ты ошибаешься, ты так ошибаешься, Раш. Ты будешь жалеть! За то что расправился с невиновным, — крик стоял в ушах еще долго, даже когда разрисовал его «от» и «до». Ох и дорвался же.

И когда уже он без сознания упал на землю, я услышал слова друга со спины.

— Добро пожаловать, папа.

Сплюнул на грязный подвальный пол и вдохнул с чистой совестью. Я был осторожен, цветочек. И враг обезврежен.

В ходе разговора я узнал, что недовольных было много. Но Николин умело лавировал между препятствиями, и собрал флеш-рояль на покерном столе.

— Все будут рады, что слухи не подтвердились. Я до последнего не верил, что тебя уже нет. Газеты шумели, по новостям передавали. Представляешь? — опустил лицо в распахнутые ладони и тяжело выдохнул. — Не верил. И не зря.

— Я же бессмертен, помнишь?

— Да помню, гаденыш же! А Бог забирает лучших, — это был наш «тост».

Обычно пили мы так за родителей. За всех, кто погиб из-за нас. Николин так вообще потерял сына. Вот такая цена шикарной жизни. Во всех оттенках красно-бардового. Наша огромная пробоина в душе.

Мы напились так, что уснули прямо на диване. В самых неудобных позах, но мужикам положено. За встречу. Я, черт возьми, скучал по таким вечерам.

33

РАШИДОВ

Мы ехали на конспиративную дачу прямо с утра. Охраны целый батальон, все-таки хоть Мор и свой, но есть и друге. Что им мешает взять заказ у нескольких? Пожалуй, ничего. Мысли о том, что скоро увижу свой цветочек, навязчиво витали в голове. Настолько сильно ощущал ее присутствие уже сейчас, что на пальцах оседали фантомные касания к бархатной коже.

— Значит, Макарский хочет войны, — достал сигару и прикурил. Прости, мам, обещал. Все помню как сейчас, но иначе уже это переваривать просто невозможно. Она всегда была против. Все пугала раком легких, эх.

— Он хочет власти, Раш. Это страшнее, чем война, поверь мне. Слушок прошел, что он метится выше, — Николин показал пальцем вверх.

— На тот свет, что ли?

— На место того самого, — пренебрежительно фыркнул, наливая себе новую порцию виски. — Похмелиться святое дело. Ты как?

Ясно. То есть в Думу хочет, а там по своим каналам все ближе и ближе к абсолютному достижению всепоглощающей власти. Не дурак. А как еще добиться такого продвижения настолько быстро? Имея «своих» людей как в законе, так за ним. Власть — это всегда деньги, впрочем, как и война, тут нужно иметь покровителей, которые удачно все организуют и сунут тебя в заветное кресло. Мало кто понимает, что потом придётся расплачиваться со своими конечными бенефициарами совсем не деньгами, а пожизненным рабством.

— Я пас, — сжал в руках металлическую зажигалку — подарок отца. — Надо убирать его, Николушка.

Друг все понимал. Мы ввязывались в серьёзную заварушку. Одно дело прихлопнуть своего. Другое дело прихлопнуть политикана, который прикрыл свою задницу важными цацами. Не сегодня-завтра нагрянут к нам и повяжут за спланированное убийство. Так что все по уму делать будем. Комар носа не подточит.

— Понял. Принял, Арслан.

Если человек не понимает иначе, если не видит берегов, то, увы, другого выхода нет и быть не может.

Подъезжая к дому, я сразу предупредил друга:

— Не пугай девчонку, понял?

Николин вытянулся в лице, еще и состроил оскорбленный вид.

— Раш, твоя племяшка катается у меня на плечах с трех лет, чего это я ее напугать могу? — откинулся на сидении и засмеялся.

— Я о другом человеке говорю.

Такого уж удивленного лица у Николина я не видел никогда. Пожалуй, разрази меня на месте гром, он бы удивился меньше. Да, я и сам удивлен, что опять обозначаю ориентиры, четко разграничиваю допустимое и запрещенное, но мне это жизненно необходимо. Чувствовал, что так и должно быть. Осталось дело за малым, разрешить весь пиздец окончательно, и забрать ее к себе без боязни показать на людях.

Да и еще одна проблемка имелась.

— Девушка. У тебя?

— Да, и она моя. Так что глаза заправь вовнутрь.

Надя стояла у дома и нетерпеливо вышагивала из стороны в сторону. В этом она вся, аж дыхание перехватывало от открывшегося вида. Легкое платье и распущенные волосы, и безумно горящий взгляд. Стоило ей взглянуть в сторону машины и выхватить глазами меня, так и потерялся я во всем этом. Она сорвалась с места мгновенно, и с таким нетерпением бежала в мою сторону, что нечто в груди болезненно сжалось. Нечто слабо мне понятное и абсолютно незнакомое. И только когда вихрь из разношерстных запахов моей девочки достигнул носа, а она сама повисла у меня на шее, крепко сжимая маленькими ручками, если сравнивать с моими лапищами, я понял одну нехитрую истину — хорошо, когда тебя ждут. Когда вот так рады видеть.

Хреново во всем этом только одно. Кто-то смел забить в угол замечательного человека, измываться над девушкой, поднимать руку. Я, черт возьми, слишком обезумел в отношении нее, чтобы спустить на тормозах.

В гневе я не знал границ никогда, а если человек заслужил, он получит все и чуточку больше, если дело касается тех, кто под моей опекой.

— Все нормально? — прошептал в волосы, упиваясь божественным запахом. Фигурка сцепила меня сильнее, а потом очень тихо по слогам прошептала.

— Все. Нор-ма-льно.

Нормально. Конечно, нормально, я всем чуть ли не смертью пригрозил, чтобы с тобой все было нормально.

Надя схватила меня за лицо и прошептала у губы: