Гремя огнём, сверкая блеском стали - Александр Лукьянов

  -Издеваетесь, товарищ командир? -обиженно осведомился Тигрицкий.

  -Нет, готовлю твой эффектный выход. Крыши мясокомбината видишь? Кажется, врага там нет, но на всякий случай привяжу к тебе мотоциклистов и пулемётчиков. Разворачивай вездеход, дуй на предприятие. Вскроешь все холодильники. Делай, что хочешь, но облако аммиака должно накрыть площадь с баррикадами.

  -Всеслав Глебович, да это ж при низкой концентрации маловредный газ - эн аш три. Никого не передушим. Вы что, нашатырь не нюхали?

  -Рядовой! Заткнуться! Выполнять!

  Вездеход-лаборатория скрежетнул по брусчатке гусеницами и в сопровождении мотоциклов исчез за трёхэтажками. Ждать пришлось недолго. Хотя в школьных учебниках по химии аммиак числится бесцветным газом, было видно, как ледяное облако вызвало выпадение легкой серебристой росы. На площади за мешками с песком начались суета и шевеление. Ага, выползли, подставились, отлично. Ну, пока в себя не пришли, начнём благословясь.

  -Капрал, с друзьями на батарее связаться сможете?

  -Так точно. -Ульфила приник к рации.

  -Попросите минут десять работы вот по этим координатам.

  -Есть!

  Даже в танке ощущалось, как содрогается земля. Посыпавшиеся на площадь гаубичные снаряды разносили баррикады, вырывали пуды гранитных булыжников из мостовой. Смотреть на апокалипсис было тем более жутко, что сам был на волосок от него... и Надей рисковал... гад, поддакнули поросята.

  Когда осели песок и дым от последнего взрыва, я приказал "тигру" осторожно приблизиться к линии "ежей". Со стороны площади не последовало ни единого выстрела. Остальные танки последовали примеру первого. Тихо. "Надежда", прячась за "тиграми" придвинулась туда же. Похоже ничего живого крупнее микроба на площади не осталось и я распорядился: - Люда, расчищай.

  Затрещала газорезка, зазвякали разваливающиеся "ежи" и вот уже "лунинградцы" со всевеликой осмотрительностью протиснулись к исцарапанной осколками колоннаде.

  -Что за дом? -осведомился Львов.

  -Туда войдут я, Люда и Ира. -не смог отказать себе в дешёвом удовольствии поинтриговать подчинённых. -Всех автоматчиков прихватим в качестве носильщиков.

  -Может, скажете, -возмутился Володька-химик, -ради чего кровь проливали? Что внутри хаты?

  -Честно признаюсь, не знаю, кровопролитец. -ответил я. -Может быть - пусто. Возможно - густо. Вот сейчас и проверим. Людмила, не выключай газорезку, придётся сейфы потрошить.

  -Банк. -снисходительно пояснил Вовке Тигрицкий, успевший прочесть надпись на фронтоне. -Городской коммерческий.

  -Воображением особо не разыгрывайтесь. -ещё раз предупредил девчонок, когда спускались в хранилища по мраморной лестнице. -Война всё-таки. Вон как город разбило. В закромах может вообще ничего не оказаться

  В закромах оказалось. Людмилин хомяк онемел, разглядывая стеллаж с золотыми слитками и полиэтиленовые упаковки купюр. Мои поросята - тоже. Выносимые сокровища были встречены изумлённым блеянием Львова и ошарашенным молчанием Тигрицкого, распределены по всем машинам (больше ни за что не стану нарушать великое правило не складывать всех яиц в одну корзинку).

  На вашем счете 3 929 959 игровых рублей.

  Это мы удачно зашли. Эх, сорока одного рубля не хватает для круглого счёта, глупо шепнули Нефиг, Нафиг и Пофиг, вообще нам требуется помощь квалифицированного психолога и отдых на Канарах. Money, money, money...Чего распелись, прервал я репертуар "АББЫ", забыли, что половина принадлежит интернам? А, точно, приуныли боевые кабаны, тогда отставить психолога, несправедливо как-то, ты же командир, организатор, голова, без которой ничего бы не состоялось... Договор есть договор, оборвал я поросят.

  Сумму награбленного подчинённым не сообщил. Медвежатники после удачного гоп-стопа вернулись на хазу, тьфу ты, в смысле, колонна установленным порядком двинулась назад к поликлинике-штабу. Как-то незаметно стемнело. Луна у разработчиков получилась рекордно натуральной. В её свете заброшенный Верхний Староград выглядел просто зловеще. Настолько, что слабо освещённые изнутри окна больницы показались символом уюта.

  Во дворе больницы основательно укреплялись бойцы трёх прежде нейтральных, теперь - дружественных, группировок. На этажах толклись неписи-беженцы, слышались детские голоса.

  Надюшка заботливо подхватила вывалившегося из танка мужа, повлекла его умываться и насыщаться. Всем желающим общения с младшим лейтенантом Луниным было так сказано: -"С утра", что никаких возражений не воспоследовало.

  -Сегодня ляжешь спать пораньше.

  -Слушаюсь, мой генералиссимус. -проглотив кисель, поспешно ответил я. -С удовольствием. Да, откровенно признаваясь, второй бессонной ночи мне и не выдержать.

  -Слава... -вдруг нерешительно сказала Надя. -Нам ведь можно позволить себе некоторые... эээ... нецелевые расходы?

  -Теперь некоторые можно. Какие?

  -Понимаешь, "Щит", "Воля" и "Честь" привели из южных убежищ мам с малышами, а у тех нет ни сменной одежды с обувью, ни, тем более, игрушек.

  -В чём проблемы, родная? Неплохой телевизор, вроде бы, стоит в ординаторской, как пользоваться "Дистанцией приобретения" - знаешь. Заказывай.

  Перед тем, как уснуть, довелось узнать, что

  Городской поликлинике присвоено имя Н.Луниной. Репутация среди местного населения повышена на +40. Теперь местное население будет предоставлять любую интересную вам информацию.

  Хорошо бы ещё памятник... бронзовый... в парке... успел подумать я, проваливаясь в сон.

   6

  Надюшка, естественно, наплевала на просьбу мужа-командира разбудить его в 5.30. Когда я проснулся в 7.00, ефрейтор Люда уже привлекла всех интернов к ремонту больницы Уровень её навыков рос как на дрожжах, да и у остальных выглядел весьма прилично.

  Скверу за поликлиникой присвоено имя Л.Медведевой. Репутация среди местного населения повышена на +20.

  -Всеслглебч! Знаете, что меня беспокоит?

  -Что, Ира?

  -Как всё добро везти домой?

  ("Домой", с наслаждением отметил я)

  -Столько золота, денег! А ломаных пушек сколько, аптечек, стрелкового вооружения оружия. При полной загрузке, как минимум, выйдут четыре-пять рейсов. Опасно и долго.

  -Не заморачивайся. -успокоил я. -С банком нам неплохо подфартило. Не будем экономить и закажем авиарейс.

  -А, тогда ладно, я пойду, да? Ой, то есть разрешите идти, товарищ младший лейтенант?

  Младший лейтенант Всеслав Лунин предлагает рядовому Ирине Пантериной стать исполняющим обязанности начальника технической части базы "Лунинград" и представляет её к званию ефрейтора, которое будет получено Ириной Пантериной по достижении требуемого уровня.

  -Слава, один из раненых очень хочет что-то сообщить высшему по званию офицеру из присутствующих. -Надя виновато развела руками. -То есть, получается, тебе, остальные - младший комсостав.

  -Послушаем.

  Трое раненых из палаты Љ41 лежали на казённых железных кроватях под серыми одеялами с синей поперечной полосой. Двое были неподвижны - то ли спали, то ли впали в беспамятство. Полная дама, очевидно самодеятельная сиделка пугливо уставилась на меня. Третий НПС с забинтованной грудью, сделал слабый жест левой рукой:

   -Господин командир! Позвольте на пару минут...

   Я приблизился, сел на скрипучий табурет у кровати. На тумбочке лежала явно офицерская фуражка, но непонятно какой армии. Какое у него звание? По лицу с шрамом на лбу и виске, по яростным глазам сразу было ясно - кадровый. И верно.

   -Гренадер-гауптман граф фон Гросси, - отрекомендовался он, словно пулемёт отстучал короткую очередь. -Вторая специальная команда отдельного разведывательного батальона "Вепрь".

  -Младший лейтенант Лунин, база "Лунинград". -сказал я. - Слушаю внимательно, граф.

   -Где-то была трубка... -граф утомлённо закрыл глаза и сглотнул.

  -Курение категорически воспрещается! -всполошилась сиделка. -Оно убьёт пациента.

  Я виновато пожал плечами. Гренадер-гауптман, спеша, заговорил: - Господин лейтенант, могу ли просить о помощи? Надлежит передать командованию батальона... Вторая специальная выполнила задание, документы достала, но полегла в непрерывных боях. Я отступал от болот две недели... едва выходили на сухое, как нас начинали преследовать на броневиках... сам сжег штук пять... один захватил, поехал на нём.

  Фон Гросси открыл лаза, в них тлело страдание: -Столько боёв прошёл, а попался глупо, признаваться стыдно... Бандитская мина... Броневик - под откос, еле выскочил получил очередь в упор... А у меня патрона в магазине не осталось. Ни единого!

  Он захрипел, надрывно заперхал, лицо покраснело, на повязке затемнело пятно. Сиделка торопливо налила в стакан воды, бросила сразу зашипевшую таблетку. Я поднёс стакан к дрожащим губам раненого, тот несколько раз глотнул, ему, лицо перестало подёргиваться, язык заплетался.