Смертельный вояж - Сергей Майдуков

Покорившись судьбе, Володя развел руками и поплелся к автомобилю.

Через двадцать минут он, слушая непрерывно раздающиеся телефонные трели, сидел в полицейском участке. Причину задержания никто не объяснял, как Володя ни добивался. При этом у него конфисковали содержимое карманов, не оставив ни документов, ни денег. Еще ему сообщили, что его допросит капитан Акюрек, прекрасно владеющий русским языком.

Наконец после томительного ожидания Володю пригласили в кабинет.

В комнате было душно, как в парнике. Лицо капитана блестело от пота. На столе лежала гора смятых бумажных салфеток, которыми он вытирал шею и лоб. Больше ничто не выдавало его дискомфорта от жары. Вальяжно развалившись в кресле, Акюрек закинул ноги на стол, и Володя отметил про себя, что такие дорогие ботинки не грех держать на столе. Иначе как другие смогут их увидеть?

Капитан исподлобья, сложив пальцы рук на груди, посмотрел на задержанного. Володя стоял, пока представитель закона не кивнул ему на пустой стул напротив.

— Садитесь. — Голос прозвучал глухо, как будто он говорил в банку.

Володя, не отрывая взгляда от Акюрека, опустился на мягкий стул.

— За что меня задержали? — спросил он, стараясь сохранять хладнокровие.

— Не знаю, что является нормой в вашей стране… — капитан хмыкнул, окинув Володю с ног до головы холодным взглядом, — но у нас человек, перепачканный кровью, обращает на себя внимание.

Володя удивился, насколько у турецкого полисмена чистая русская речь. Если бы не черные волосы и смуглая кожа, то можно было бы заподозрить, что он русский, а не турок.

— Я не сделал ничего плохого!

Володя вытер вспотевшие ладони о штанины.

— Сейчас вы расскажете мне все по порядку. — Капитан промокнул лицо свежей салфеткой. — И я решу, сделали вы что-то плохое или нет.

Володя потряс головой, словно все еще надеялся очнуться ото сна.

Капитан нажал на кнопку устройства на столе и после щелчка лениво произнес:

— Принесите стакан воды.

— Со льдом, — поспешно добавил Володя.

В ответ капитан удостоил его насмешливым взглядом и промолчал. Дверь открылась, и вошла молоденькая девушка со стаканом воды. Было заметно: она чувствует себя неловко из-за того, что прерывает допрос задержанного. Девушка торопливо поставила стакан на стол перед Володей и удалилась, не поднимая глаз. Когда она покинула кабинет, капитан заявил:

— Или вы расскажете все добровольно, или я отправлю вас освежить память в камеру. Суток на десять.

— Я все расскажу. — Володя поднес стакан к пересохшим губам и сделал большой глоток. — У меня прекрасная память.

— Рад это слышать. — Капитан ухмыльнулся. — Итак…

— Мою жену похитили и продали в рабство. Я узнал, что она находится в Анталии, и приехал сюда, чтобы выручить ее. С одним приятелем, его зовут Глеб.

— Хлеб?

— Глеб. — Володя сделал шумный глоток и продолжил: — Но мы попали в ловушку. Нас заперли в подвале и пытали. Какая-то женщина пришла нам на помощь, но… Глеб зверски убил ее, оглушил меня и сбежал.

— Убил?

Капитан убрал ноги со стола и, подавшись корпусом вперед, посмотрел на задержанного.

— В подвале были вилы. Он заколол ее. — Прикрыв лицо рукой, Володя выдержал паузу. — Я пытался его остановить. — Он посмотрел на свою одежду, забрызганную кровью. — Поэтому я в таком виде. Кровь была повсюду… Так много. Целое ведро, наверное. Или два.

— Вы говорите, что он оглушил вас и, бросив в подвале, сбежал. — Капитан дождался, пока Володя кивнет, и продолжил: — Но какой у него был мотив? Ведь вы сказали, что он ваш приятель.

В ожидании ответа капитан Акюрек откинулся на спинку кресла.

— Мы не виделись пятнадцать лет… — Володя пожевал губами, раздумывая, что сказать. — Он уже пытался увести мою жену, но у него ничего не вышло. Оказалось, он до сих пор хотел заполучить ее. Любой ценой.

— Значит, вы утверждаете, что… Глеб убил женщину, открывшую вам дверь, оглушил вас и сбежал, чтобы завладеть вашей женой?

Опустив глаза, Володя кивнул.

Капитан встал и, поправив широкий кожаный ремень, спросил:

— Готовы дать показания?

— Да.

— Хорошо. — Капитан нажал на кнопку селектора и сказал что-то по-турецки, а потом обратился к Володе: — Сейчас вас проводят для дачи показаний и составления фоторобота. Потом посадят под замок. Вы пробудете там до окончания следственных действий.

— А когда они начнутся, следственные действия?

— Не сегодня. Очень много работы.

— Но я спешу!

— Уже нет, — заверил его капитан Акюрек.

— Мне это не нравится.

— А мне не нравится, что в моем кабинете сломан кондиционер. Люди всегда чем-нибудь недовольны. Отнеситесь к ситуации философски.

В кабинет вошел полицейский, готовый конвоировать задержанного.

Володя сидел не шелохнувшись, проклиная себя за болтливость. Нужно было сказать, что он подрался и ему расквасили нос. Но, как говорится, слово не воробей. Он в своей лжи зашел слишком далеко, чтобы можно было повернуть назад. Все, что он мог теперь, — это сыграть свою новую роль безупречно.

Испустив горестный вздох, Володя встал и опустил голову. Так, по его мнению, должен был вести себя несчастный супруг, преданный лучшим другом. «Весь мир — театр, а люди в нем актеры», — мысленно произнес он крылатую фразу Шекспира и покорно отправился в камеру. Лицо у него было страдальческое. Как при невыносимой и затяжной зубной боли.

Глава 16

Глебу довелось столкнуться с турецкими полицейскими несколько раньше, чем Володе. Это произошло еще ранним утром, когда он, оседлав неутомимую «хонду», гнался за «фольксвагеном», увозившим Риту.

Один раз он отчетливо увидел ее в заднем окне, когда она обернулась, подставив лицо первым солнечным лучам. Глеб узнал ее сразу, несмотря на годы, разделявшие их. В голове словно включили фильм с лучшими моментами прошлого. И Глеб понял, что скорее умрет, чем бросит Риту в беде.

Ирония судьбы состояла в том, что Бахар думал точно так же. Он тоже не собирался оставлять Риту. Это противостояние могло закончиться только полной победой одного из них. Они стали соперниками, у которых не было ни малейшего повода для примирения. Каждый был искренне уверен, что спасает Риту от другого.

Желая оторваться от преследования, Бахар пускался на разные уловки. В какой-то момент он решил спровоцировать Глеба на обгон, чтобы ударить его бортом и столкнуть с дороги. Когда этот трюк не сработал и стало ясно, что мотоциклист достаточно благоразумен, Бахар попытался выиграть за счет скорости. Но и это не помогло. «Хонда» обладала слишком мощным мотором, чтобы проиграть автомобилю семилетней давности. Она без труда выжимала сто пятьдесят километров в час, и тогда, сливаясь с корпусом мотоцикла, Глеб чувствовал себя так, словно летел над дорогой, а не катил по ней.

Гонка по утреннему шоссе закончилась неожиданно и драматично. Бахар заигрался и потерял осторожность. Ему пришло в голову, что, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, он сумеет протаранить мотоциклиста. Это стало поворотным моментом всей истории.

Проделывая свой трюк, Бахар видел перед собой только асфальтную ленту, все, что ее окружало, и собственные руки, сжимающие руль. Он не заметил патрульную машину полиции, двигавшуюся в направлении Анталии. Полицейских вызвали для усиления правопорядка в городе, где в последнее время был отмечен резкий всплеск преступности. Они рассчитывали провести день на дежурстве, а вечером искупаться в море, познакомиться с симпатичными девушками и поужинать в ресторане.

Планам полицейских не суждено было осуществиться. Как, впрочем, и планам всех прочих участников событий.

Став свидетелями каскадерского трюка, едва не опрокинувшего «фольксваген» на крышу, полицейские не могли остаться безучастными. Решив, что за рулем сидит наркоман или пьяный, они бросились в погоню. Глеб, едва сумевший разминуться с машиной Бахара, выскочил на встречную полосу, перепрыгнул через кювет и запылил по обочине. Когда он обернулся, полицейские уже гнались за «фольксвагеном». Соблюдая благоразумную дистанцию, Глеб поехал за ними, чтобы наблюдать за происходящим издали.

Все участники ралли мчались по дороге, петляющей среди предгорий. Едущий последним Глеб видел, как оглядывались и грозили кулаками водители автомобилей, которые были вынуждены тормозить или прижиматься к обочине. Километров через десять, когда ему попался перевернутый грузовик с длинной, как железнодорожный вагон, фурой, он понял, что дело добром не закончится. Оставалось лишь уповать на водительское мастерство Бахара. Если он не впишется в очередной поворот или зазевается на встречной полосе, «фольксваген» разобьется в лепешку.

Вместе с Ритой, которая полностью зависит от забравшего ее психопата.