Неограненный алмаз - Милли Крисуэлл

– Я вполне могу съездить одна. Ты поднимаешь слишком много шума из-за случайного происшествия. Я никого не боюсь. Мне здесь некого бояться.

Его глаза скользнули по ее мраморной коже, по изгибу ее бедра, по выразительной округлости груди, и он не смог сдержать усмешку.

– Я бы так не сказал.

Она в негодовании сжала губы.

– Вы можете не сводить все к вашему главному инстинкту, мистер Питерс? – Повернувшись, она решительно направилась к конюшне, с удивлением обнаружив, что Брок идет следом.

Как она и приказывала Слиму утром, коляска была уже заложена. Садясь в нее, Пруденс вздохнула с облегчением. С разрешения своего управляющего или без него, но она обязательно отправится в город.

Однако, как только она опустилась на кожаное сиденье и взяла вожжи, Брок внезапно выхватил их из ее рук.

– Может, я выразился недостаточно ясно? Ты не поедешь в город одна. Подвинься. Я поеду с тобой.

– Но это... – Однако в его глазах было столько решительности, что ей оставалось лишь, гневно фыркнув, уступить место. Мысленно она обрушила на Брока град ругательств. Он был упрям и своенравен как осел, но прошлый опыт подсказывал Пруденс, что спорить с ним – пустая трата времени. Он родился на свет, чтобы причинять людям беспокойство, надоедать и лезть не в свои дела.

– Рад видеть, что ты стала благоразумной, – прервал он паузу. – После того как мы разгадаем тайну пожара и найдем, кто ворует наших коров, ты сможешь поступать, как тебе заблагорассудится. Но до тех пор тебе придется быть осторожной и следовать моим указаниям.

– Ты здесь управляющий, Брок, а не мой телохранитель – Ее голос дрогнул от злости. – И я тебя не нанимала править лошадьми.

– Может, вы и владеете ранчо, леди, но сейчас за него несу ответственность я, и вам придется меня слушать.

– А если я вас уволю?

Он усмехнулся и хлестнул лошадей.

– Ты не сделаешь этого, Рыжая. Так что привыкай.

«Я уже привыкла, – подумала Пруденс, – и это ужасно».

Уговорившись с Броком встретиться у почтового отделения через час, Пруденс приступила к деловым визитам. Она оставила несколько поясов с кобурой у шорника, купила в магазине нитки, писчую бумагу и кое-какие подарки для своих подопечных, а также заказала два платья у портного.

Это вошло уже в традицию – привозить после каждого визита в город подарки для всех обитательниц ранчо. Сам подарок был, как правило, небольшим и дешевым, но радость от него нельзя было измерить никакими деньгами.

Для Мэри Пруденс приобрела два ярда белого полотна – на пеленки для Би-Джея. Луанн получит синюю ленту для волос, Сара – кусок мыла с запахом лаванды. Кристи ждала новая повесть Бидла – Пруденс всегда удивляла страсть Кристи к жутким, кровавым детективам. Лорел была помешана на сладостях, и для нее Пруденс приобрела две коробки с лакричными леденцами. Элиза должна будет получить моток красных ниток, чтобы она могла закончить вязаную скатерть. А для Полли был куплен комплект письменных принадлежностей – она скоро покинет ранчо, и потому ее надо обеспечить всем необходимым для того, чтобы она регулярно о себе сообщала.

Поблагодарив мистера Миллера, удивительно в этот день учтивого и предупредительного, Пруденс направилась на почту, чтобы забрать письма. Там ее ждал последний выпуск медицинского журнала, который она регулярно читала, а также несколько последних номеров денверской газеты «Роки маунтин ньюс». Ее редактор Уильям Байере уделял довольно много места информации о сельском хозяйстве. Поскольку редакция единственной газеты Абсолюшена год назад сгорела, «Ньюс» стал единственным источником информации о том, что происходит в округе.

Когда Пруденс зашла на почту, то чуть не вскрикнула от неожиданности – первым, кто ей встретился, был священник Энтвистл. Он, как всегда, был одет в черное, и Пруденс подумала, что этот цвет очень соответствует его черной душе.

– Добрый день, преподобный, – выдавила из себя Пруденс. – Мистер Янгер, – улыбнулась она пожилому клерку почтового отделения, – я пришла забрать почту.

Седовласый человек кивнул и начал рыться в мешках корреспонденции. Пруденс не осталось ничего другого, как терпеливо ждать, стараясь не замечать присутствия священника.

– Вы все еще выписываете эти медицинские журналы, мисс Даниелс? – привлек ее внимание Энтвистл – Должен вам сообщить, что ваша деятельность не угодна Богу.

Поскольку это он говорил уже не раз, Пруденс лишь отстраненно кивнула. Одного спора в день ей было вполне достаточно, и у нее не было ни желания, ни сил вступать в полемику.

– Вот ваша корреспонденция, мисс, – протянул ей клерк объемистую пачку писем, газет и журналов.

Пруденс со словами благодарности приняла эту пачку и стала доставать из ридикюля очки. Престарелый почтальон иногда давал ей лишние письма, и потому она всегда проверяла почту на месте, чтобы в случае ошибки сразу их вернуть.

– Я слышал, вы и ваши женщины присутствовали на балу в честь праздника урожая несколько недель назад?

Она перевела взгляд на Энтвистла и увидела, что преподобный, наклонив голову и поблескивая глазками, подобно грисру, поджидающему, когда раненый зверь упадет, напряженно ждет ответа. От него шел запах чеснока и помады для волос – Пруденс могла поклясться, что никогда не встречала более отвратительной комбинации «ароматов».

Несмотря на решение остаться равнодушной, она не смогла сдержаться:

– Я полагаю, это свободная страна, преподобный. Или я ошибаюсь?

Дверь открылась, впустив холодный свежий ветер, но Пруденс была слишком разгневана, чтобы заметить вошедшего Брока.

«Отлично, просто великолепно! « – подумал Брок, увидев, с кем разговаривает Пруденс. Похоже, случай предоставил ему возможность вернуть кое-какие долги. Пальцы Брока сжались в кулаки.

– Очевидно, мисс, – продолжал Энтвистл, – вы не понимаете, какую угрозу вы несете всем добрым христианам города, давая приют этим... грешницам. Позволяя им жить под своей крышей, вы и сами покрываете себя грехом.

– Хватит, преподобный, – сказал Брок голосом холодным, как сталь револьвера на его боку. – Еще одно слово, и я вобью в вас несколько хороших манер, которых вам явно не хватает.

– Вы, – изумленно округлились глаза Энтвистла, и он обвиняюще протянул к Броку свой костлявый палец, – вы тот самый грешник, который прервал мою церковную службу!

Брок презрительно фыркнул.

– Церковная служба! Ха! Какая чушь! Это был самосуд. Вы, похоже, наслаждаетесь, унижая беззащитных девушек, почти детей? – Брок сделал шаг вперед, и Энтвистл отступил, опасливо прижимая руки к груди. – Мне не понравилось то, что вы сказали мисс Даниелс, Энтвистл, – продолжал Брок. – Если кто в этом городе и грешник, так это вы.