Ловушка - Юлия Ковригина

дома было готово и нужно было утвердить его. А вчера, если временная шкала у нее в голове окончательно не сбилась, она посетила одно очень важное место – дом своего прадедушки. Он произвел на нее очень сильное впечатление.

Майя постаралась мысленно воспроизвести портрет прадедушки, который несколько дней назад увидела у Дины.

– Бабушка, скажи, кто это? – Майя указала на единственную картину в комнате Дины.

– Это мой дедушка.

– Ты написала его?

– Да. Правда, портрет сделан уже после его смерти, по памяти, – Дина грустно улыбнулась. – Я обожала дедушку. И мне хотелось оставить память о нем для нашей семьи. Он никогда не фотографировался, так что я решила написать его маслом. Папа всегда говорил, что получилось очень похоже.

– Расскажи мне о нем, – попросила Майя.

– Твой прадедушка был очень необыкновенным человеком, чудесным, добрым… я бы сказала, чистым. Да, это верное слово. Он был сказочником, любил и умел сочинять удивительные истории. Большинство из них написано для меня, – Дина гордо блеснула глазами. – Я всегда думала, что он волшебник. Благодаря ему маленькая девочка смогла стать достаточно известной художницей.

– Он тоже жил в этом доме?

– Да, но только очень давно, еще до моего рождения. А когда я была маленькой, дедушка с бабушкой уже жили в другом доме – на противоположном конце города, недалеко от парка. Замечательное место, я очень люблю гулять там. Хотя этот особняк – наше семейное гнездо – построили именно они. Сколько же воды утекло с тех пор! – Дина глубоко вздохнула и ненадолго замолчала, задумавшись о том, как быстро и неумолимо летит время, а потом продолжила. – Видишь ли, когда папа женился на маме, дедушка с бабушкой посовещались и решили подарить им свой дом. Очень щедрый подарок, а для молодой семьи – практически бесценный! По-моему, с их легкой руки у нас это стало семейной традицией. Они же приобрели себе небольшой коттедж и жили в нем до самого конца. Некоторое время там обитали и твои родители. Это было сразу после их свадьбы. Я тогда гостила здесь несколько недель и хорошо все помню. А когда они уехали, София закрыла дом. Она не захотела его продавать, решив сохранить на будущее. И оказалась права. С ее помощью я оборудовала там небольшую мастерскую несколько месяцев назад.

– Могу я сходить туда?

– Конечно, дорогая! В любое время.

Дом прадедушки оказался именно таким, как и представляла себе Майя – уютным, добрым, сказочным – жилище настоящего волшебника.

Яркая зеленая черепица на крыше плавно перетекала в воздушную листву мощных деревьев, выстроившихся настоящей охраной вокруг дома. Простые, выкрашенные белой краской, кирпичные стены приветливо сияли на солнышке, а празднично-желтые, хотя и поблекшие от времени, занавески на окнах словно бы завершали картину.

Майя нашла ключ под выцветшим придверным ковриком, там, где и указала Дина. Дверь немного просела, но все же открылась достаточно легко. Внутри было светло и неожиданно пусто – практически всю мебель давно вывезли. Пахло старым деревом и красками – чудесный дух художественной мастерской.

«Ах, – обрадовалась Майя, – наверное, Дина перевезла сюда большую часть своих картин».

И правда, вдоль стен гостиной были расставлены исписанные холсты, изображавшие все многообразие видов этого края – от бирюзового моря до холодных синих гор.

Некоторое время Майя потратила на них: разворачивала, изучала, все еще удивляясь этой фантастической бабушкиной способности – так метко ухватить самую суть.

Одна из картин сильнее всего поразила Майю. На ней был изображен одинокий мужчина, стоящий посреди больших плоских камней перед входом в широкую темную пещеру. Он стоял вполоборота и улыбался, всем своим видом показывая нетерпеливое желание поскорее войти внутрь.

Картина была небольшая, но отлично выписанная. Густой лес, надежной, даже угрожающей охраной высившийся вокруг, резко контрастировал с нежным, спокойным небом, гладким и безоблачным, вселяющим надежду. Солнечные блики, отражаясь от влажных камней, играли на лице человека, словно подсвечивая его изнутри.

Что-то в этой картине – быть может, фигура мужчины, его взволнованное, открытое лицо, или бархатная темнота пещеры позади, словно бы живая и зовущая вслед за собой – притягивало взгляд Майи и никак не желало отпускать.

Картину, девушка отложила, решив позднее узнать у Дины, кем был тот человек и где находится это странное место.

Работы бабушки произвели на Майю сильное впечатление, настолько, что она даже забыла на какое-то время про сам дом. А он, безусловно, заслуживал отдельного внимания.

Коттедж был небольшой: две комнаты и кухня на первом этаже, и две комнаты с ванной на втором, а также обязательные для того времени подвал и камин. Здесь явно жили неприхотливые и очень неординарные люди. Майя легко могла бы представить в подобной обстановке своих родителей. Возможно, именно они привнесли в дом, как частичку себя, эту неуловимую игривую легкость, или она и раньше жила здесь, взращенная еще при первых владельцах.

Напоминанием о кратком, но счастливом пребывании здесь отца и матери служили несколько черно-белых фотографий, разложенных на каминной полке в гостиной.

«Как хорошо, что тетя София не убрала их, – с благодарностью подумала Майя. – Надо же, а папа, оказывается, тоже был не чужд моде – эти кудри… никогда бы не подумала».

У них дома было очень мало фотографий, особенно старых, в основном, строгие портреты с официальных мероприятий. Здесь же все было иначе и Майе это очень понравилось.

Она еще долго стояла над небольшими черно-белыми карточками – окошками в прошлое, – просто любуясь радостными молодыми лицами, впитывая тепло, во множестве излучаемое этими, казалось бы, простыми глянцевыми бумажками.

От прадедушки и прабабушки здесь на самом деле мало что осталось, хотя Майя могла бы поклясться, что сама атмосфера жилища за долгие годы не изменилась.

Майя осмотрела весь первый этаж, затем вышла во двор через незапертую заднюю дверь и, не обнаружив там ничего интересного, захотела уже вернуться в дом, чтобы приняться за второй. Но, сделав несколько шагов, она остановилась и, оглянувшись, снова посмотрела на сад.

Маленький палисадник позади особняка был основательно запущен, в течение многих лет за ним толком никто не ухаживал. Все здесь заросло высокой травой и выглядело несколько диким, но в то же время, необъяснимо уютным, даже родным: и старые скрюченные яблони, низко опустившие свои еще густые ветви почти до самой земли, и практически полностью укрытые пушистым зеленым мхом каменные дорожки, с пробивающимися сквозь трещины непобедимыми одуванчиками, и даже маленький покосившийся сарай, с давно облупившейся голубой краской – все это являло собой неожиданно успокаивающую домашнюю картину.

Майе казалось, что это место все еще наполненное счастьем и теплом