Царица Пальмиры - Бертрис Смолл

У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.

— Зенобия! — в его голосе слышалась и насмешка, и строгость. — Открой же глаза! Приказываю тебе! Она открыла глаза и села.

— Мне нельзя приказывать. Ястреб! Потом ее серые глаза расширились, и она произнесла, задыхаясь:

— 0 — о-ох!

Глядя на нее, он озорно усмехнулся:

— Разве я не привлекателен на твой взгляд, мой цветок? И он встал в позу, пародируя атлетов на арене. Она была не в состоянии оторвать взгляд от его тела. Он был немного выше ее, сложен прекрасно: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие плечи; руки длинные и мускулистые, а кисти тонкие, с длинными пальцами. Его тело было загорелое и гладкое, и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его так же, как он ласкал ее две недели назад. Она осторожно отводила взгляд от символа его пола. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот страшный зверь, перед которым она испытывала страх, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова он угадал ее мысли.

— Он становится большим только тогда, когда я желаю тебя.

— Но ведь ты же сказал, что хочешь меня! — упрекнула она его.

— Я действительно хочу тебя, мой цветок, но хотеть и желать — это разные вещи. Я хочу тебя разумом и сердцем, а желание исходит из моего тела.

Он вытянулся в постели рядом с ней.

— Сегодня у меня не было времени для желания. Протянув руки, он привлек ее к себе.

— Не было времени до настоящего момента, Зенобия. Его губы нашли ее губы. Он завладел ими и пробовал их вкус до тех пор, пока она, охваченная сильной дрожью, не отдалась его вспыхнувшей страсти.

Она не ожидала, что губы мужчины могут быть такими нежными. Он мягко приказал ей разомкнуть губы, и она повиновалась, пропуская внутрь его бархатистый язык. Он ласкал ее язык, и неожиданно она почувствовала, что внутри у нее начинает полыхать пламя. Она откинула голову назад и несколько раз вдохнула воздух, чтобы унять головокружение, но он только засмеялся и снова завладел ее губами в горячем поцелуе. Наконец, удовлетворившись тем, что ее нежные губки покорно приняли свои обязанности, он проложил своим обжигающим ртом тропинку вниз. Его тонкие пальцы гладили ее стройную шею. Запечатлев жаркий поцелуй на ее ушке, он прошептал:

— Ты чувствуешь, как в тебе зарождается желание, любовь моя?

И он нежно укусил ее за мочку уха, а потом двинулся дальше по мягкой шелковистой выпуклости ее шеи.

Зенобия задрожала. Когда руки мужа отыскали ее округлые полные груди, она нежно вздохнула в страстном томлении. Она желала его прикосновений! Она жаждала их, потому что ей казалось, что тогда растает и исчезнет это ужасное, непереносимое томление, переполнявшее все ее существо. Он с благоговением ласкал ее груди, эти мягкие шары. Потом без предупреждения опустил голову вниз, и его теплый рот захватил трепещущий и напрягшийся сосок. Он набросился на ее девственную грудь со страстью, и она вскрикнула, удивившись не только его действиям, но и чувству напряжения, которое возникло в ответ на эти действия в укромном местечке между ее ногами.

Он поднял голову, и звук его голоса успокоил ее.

— Не бойся, мой цветок! Разве это неприятно тебе?

В ответ она снова притянула его голову к своей груди, и он возобновил эти приятные развлечения. Однако вскоре он продолжил свои исследования. Одной рукой он обвил ее талию, а другой легко прикасался к ее животу, который неистово трепетал под его прикосновениями. Он опустил голову и стал раздражать языком ее пупок, заставляя ее корчиться и извиваться под ним. Его рука опустилась еще ниже, к ее гладко выщипанному бугру Венеры. Теперь он чувствовал, что она начала сопротивляться ему. Ее тело напрягалось под его пальцами, а в звуке ее голоса послышалась нервозность.

— Пожалуйста, Ястреб! Пожалуйста, не надо!

— Почему ты вдруг стала так бояться меня? Он попытался снова прикоснуться к ней, но она, защищаясь, схватила его за руку.

— Пожалуйста!

Тут ему пришло в голову, что она, может быть, даже не знает о том, что может произойти между мужчиной и женщиной.

— Рассказывала ли тебе Тамар о том, что должно произойти между нами, между мужем и женой? — спросил он.

— Нет, — ответила она, — но я знаю, что все должно быть так же, как это происходит у животных. Самец залезает на самку. Разве не так?

— Но ведь люди — не животные, Зенобия. Животные чувствуют потребность и удовлетворяют эту потребность без всяких раздумий. А мужчина и женщина — это совсем другое дело, мой цветок.

Он решительно убрал ее руки и стал нежно ласкать ее.

— Я всегда считал, что боги создали женщину для того, чтобы ее возлюбленный поклонялся ей. Когда я прикасаюсь к тебе с любовью, я поклоняюсь твоему совершенству. Ты не должна бояться меня и моих прикосновений!

— Но еще никто и никогда не прикасался ко мне там! — тихо произнесла она, дрожа под его пальцами. В ответ он снова поцеловал ее и прошептал:

— Не бойся, моя дорогая! Не бойся!

И она почувствовала, что он с величайшей осторожностью начал исследовать сокровенные уголки ее тела. Странное томление охватило ее; руки и ноги сделались слабыми и беспомощными. Он — ее муж, но неужели он может трогать ее вот так? Его палец мягко проник в ее тело, и она вскрикнула, сопротивляясь и пытаясь увернуться от него. Но князь быстро перевернул ее, и теперь она лежала под ним. Лежа сверху, он шептал ей на ухо нежные слова любви:

— Не надо, Зенобия, не надо, моя дорогая! Не бойся! Не сопротивляйся мне, мой цветок!

Она ощущала каждый сантиметр его тела. Его гладкая грудь давила на ее полные груди, его плоский живот нажимал на ее слегка округлый живот. Его бедра касались ее бедер и передавали им свое тепло, которое исторгало стон из ее губ. До сих пор она не пыталась прикоснуться к нему, но теперь не стала подавлять неистовое желание, которое проснулось в ней. Он погрузился лицом в ее волосы. Его поцелуи казались бесконечными. Ее руки обвились вокруг его шеи. Потом она стала гладить его спину, заканчивая свои поглаживания там, где ее ладони встречались с его твердыми ягодицами, и мягко пощипывая их.

— Ах, Ястреб, твоя кожа такая нежная! — прошептала она.

— А что ты знаешь о мужчинах, Зенобия? — спросил он. Его голос звучал необычайно резко, а губы обжигали нежную кожу ее шеи.

— Я не знаю ничего, кроме того, чему ты научишь меня, муж мой! — тихо ответила она.

Ее руки снова заскользили вверх по его спине и обняли его за шею.