Фестех глазами изнутри - Mike Lebedev

— Надо было меньше с Лешей Голиковым трендеть… И, фигурально выражаясь, был как всегда прав.

Потом было много чего.На следующий год появились «спонсоры» из числа уважаемых выпускников, и игроков стали натурально кормить в паузах, для восстановления сил, в «Романтиках» (это кафешка факишная такая), что, кстати, по-прежнему было нелишним. То есть, общественно кормили, возможно, и раньше, но вот легендарные «марс» и «сникерс» будущий знаменитый писатель тогда, буду честен перед читателями, отведал впервые. Еще через год появилась новая форма, которая со временем обрастет номерами, фамилиями и символическим изображением завоеванных спортивных регалий. Тот же девяносто четвертый год ознаменовался жестким, а временами и жестоким противостоянием с фупмовской «пятеркой» легендарного студента Чупряева, перешедшим затем в нежную мужскую дружбу, и так далее.Характерно, что следующие три курса нашего ФАКИ оказались в футбольном плане на удивление неурожайными, в результате чего мы практически всю сознательную фестеховскую жизнь так и проходили в «молодых», имея, правда, через это дело возможность открывать Матчи века (и уж не посрамили, прямо доложу). А на пятом курсе…А на пятом курсе к нам подошел Мегафонов и сказал: «Так, мужики… завтра Матч века. В этот раз, значит, первый курс откроет…»«Как это, Слав? — деланно изумились мы, не сколько протестуя, сколько вспоминая очень давешний разговор, — Мы начинали два года, вроде как традиция уже. Да и — первый курс же вроде как не играет?»«Там ТАКОЙ первый курс… так что… да и вообще: у вас пятерка есть?»«Пятерки» в осмысленном виде у нас больше не было. Работа, диплом, элементы семьи, то, сё, и отяжелевший Конь. Круг замыкалсяБывает. Это Жизнь. И если кто думает что футбол — это не вопрос жизни и смерти, тот глубоко заблуждается. Футбол, как известно — гораздо важнее…

«Война» и мир

И была «война»…Разумеется, всякое уважающее себя высшее учебное заведение, а уж тем более «мужское», имеет в своем составе кафедру военного, не побоюсь этого слова, искусства — и Физтех здесь не исключение. Разумеется, в силу естественных, я бы сказал, причин ни одна другая кафедра, при всем к ним уважении и «пиетете», не сравнится с «войной» по «могуществу у цели». И ни одна не овеяна таким количеством легенд, преданий и мифов, как военная — и Физтех здесь опять-таки исключением не является. И само собой разумеется, что… нет, всё это важно, конечно… расщепление ядра, управляемый «термояд», синтез новых химических элементов и проникновение в самые сокровенные тайны строения материи и антиматерии, но… но… всё это как бы эпизоды в некотором роде… Да, «студентом можешь считать себя только после Гоги», преодолел «гос» — теоретически способен претендовать на ставку учителя физики в средней школе, «сдал квантмех — можешь жениться», и так далее — но это всё-таки частные события в жизни отдельного индивидуума… И разве могут они сравниться с тем чувством единения и локтя, когда сжимаешь в потной, дрожащей ладошке потрепанный АКМ и перед лицом, так сказать, своих товарищей трепещущим голоском… Я… Я… да если я… да пусть меня… Нет, если бы «войны» и не было — её стоило бы выдумать хотя бы ради этого (здесь я подчеркнуто серьезен… ну, почти).

Военная кафедра МФТИ, как хорошо известно потенциальному противнику, неплохо засекречена и замаскирована на задворках не только Физтеха, но и всей промышленной зоны г. Долгопрудного — а также «приписана» к войскам… ну, ладно. Кто внимательно, вдумчиво прочел предыдущий текст, тот и так догадается, а я, как бывший «секретчик» своего отделения, между прочим, эту военную тайну вам, так уж и быть, не выдам. Приписана, в общем. В силу этого факта преподавательский состав кафедры пополняется исключительно «выпускниками» сего славного рода войск. Специальность его (рода) назначения и его же сравнительная интеллектуальность всегда накладывала на наших «полканОв» свой неповторимый отпечаток и порою неожиданно вносила в их сугубо армейский юмор изрядную долю экзистенциальности и философического взгляда на вещи…(ПолканЫ — преподаватели военной кафедры МФТИ. По задумке или нет, но в наше время подавляющее их большинство пребывало в чине «подполковника». Настолько подавляющее, что «иных» было всего трое, насколько мне известно: собственно, начальник кафедры полковник, один майор и один капитан. И хотя на армейском сленге «полкан» — это всё-таки полковник, а подполковник — это «подпол», но уж из уважения… в общем, «полканЫ». Словарь-минимум)Вспоминается в этой связи, например, студент Митрич, который однажды… а, стоп. Какой, к черту, «студент»??? Это за КПП, сдав секретную тетрадь, пропуск и расписавшись в том, что даже под самой страшной пыткой не выдашь того, что узнал за две прошедших пары — вот тогда будешь обратно и снова «студент», а пока… Вспоминается, в этой связи, конечно же, КУРСАНТ Митрич, которому однажды из праздного любопытства вздумалось выяснить, каковы же штатные обязанности остальных членов экипажа во время Пуска. Мол, ядерную кнопку-то давит по-любому один, а остальные чем заняты в этот непростой, прямо скажем, и крайне ответственный для судеб Родины момент? (А, проболтался все-таки? Ну ладно — прим. авт.) На что мой тезка, подполковник Лебедев, сотрудник, весьма известный и популярный не только в своей вотчине, несколько задумался, после чего неожиданно погрустневшим голосом доложил: «А остальные, сынок… а остальные, сынок, читают «Отче наш»… кто знает, конечно…»

Или вот история, поведанная как раз единственным капитаном Алексеевым… да что там история, считай — почти «Легенда».Капитан Алексеев, как ни странно, был по своему генезису самым настоящим фестехом (остальные «полканЫ», как правило, вели свою родословную из так называемых «двухгодичников», то есть людей, окончивших гражданский ВУЗ, но затем отправившихся служить офицерами, да так там и прижившимися. Бывает). Но вот Алексееву особенно повезло. Всё дело в том, что была в свое время порочная практика, когда отучившихся уже значительный срок студентов охмуряли люди в погонах, предлагая завершить образование в стенах тоже высшего, но уже военного заведения, суля в обмен скорейшую и удачнейшую карьеру в рамках непосредственно оборонительной доктрины страны. И вот, значит, будущий наш капитан на эти уговоры и посулы однажды поддался.Само собой, в недолгом времени оказался он отнюдь не на пленарном заседании генштаба, как, видимо, сулилось и мечталось — а вовсе даже в роли обычного командира взвода. Понюхать пороху, так сказать, для начала. И вот лежат они где-то на полигоне в районе тогда еще Ленинграда — и (если верить капитану Алексееву), окопавшись в унылой и непролазной октябрьской грязи, с тоскою ждут танковой атаки условного противника. Долго ждут. И тут у одного из бойцов не выдерживают нервы. И он с криком «Эх, говорила мне мама — учись, сынок, решай задания, будешь умным — поступишь на Физтех… А я вот — не послушал маму, и вот лежу теперь с вами в этой глухой и безнадежной грязи…» — и с этим криком встает под артобстрелом в полный рост и рвёт тельняшку на груди… А капитан (в ту пору — лейтенант) Алексеев ему ласково и говорит: «Ну и что? Ну, решал я задания, стал умным и поступил на Физтех — и точно так же лежу с вами в той же самой грязи…» М-да. Философия и эзотерика в чистом виде, как и обещалось. «Прямые пути сопровождаются минимальным действием» — так, кажется, формулируется основной закон Движения в Теоретической механике под редакцией Гантмахера (ну или Айзермана, что в данном случае уже неважно). Все там будем, если короче и по-простому говоря…Или вот еще был случай…Хотя ладно. Не будем увлекаться. В конце концов, это хоть и переливающийся и блистающий яркими красками — но все-таки фон…

И был мир, да. «Мир», я имею в виду, в том же плане, как и у коллеги Льва Николаевича Т. — «сообщество людей».Да, и был мир. И мир этот стремительно и даже не сказать, что уж особенно неуловимо, менялся. Начало девяностых — и что тут скажешь, если уже этим всё сказано. Помню, стояли мы как-то с Конём в сиротливом ожидании легендарного 763-го автобуса, что традиционно связывал Фестех с Пригородом в момент «перерыва» в электричках — и тут мимо нас на бешеной скорости пропылил грузовик.

— Смотри-ка, Дим, — мечтательно обратил я внимание своего друга, — Вроде грузовик — а номера-то у него частные… (то были еще старые номера, которые действительно были различными для самобеглых колясок личных и государственных: что-то вроде А ХХ-ХХ АА против ХХ-ХХ ААА, так как-то — прим. авт.)

— Миш, очнись, — строго ответствовал мой друг. — Мы в какое время живем? Люди давно уже имеют личные самолеты, пароходы и даже практически личные космические корабли — а ты на грузовик частный вылупился. Вот, кстати… тут мешок с порнухой надо в Ярославль отвезти, можно приподняться некисло. Не хочешь поучаствовать?