Дело медведя-оборотня - Персиков Георгий

– Точилино знаешь где? – спросил Роман, надевая перчатки.

– А как же!

– За сколько доедем?

– Ежели гнать не жалеючи, то к вечеру поспеем, ваше благородие!

– Что ж, гони, брат! Успеем до темноты – премию тебе выпишу!

Кучер, довольно проворный для своих лет, забрался на козлы и оттуда радостно козырнул Муромцеву со словами: «Рад стараться!»

Они быстро погрузили свои саквояжи и сумки в задний багажный кофр и, усевшись, приготовились к длительному путешествию: отец Глеб достал все ту же книгу Бекбулатова «Природа Д-ского края. Записки об изыскании местных природных ресурсов», Нестор вытащил карманный анатомический атлас и полностью погрузился в него, лишь иногда отвлекаясь, чтобы выкурить папиросу. Муромцев задумчиво смотрел в окно, наблюдая за унылым пейзажем, пролетающим снаружи. Вскоре тряска сделала свое дело, и он задремал, свалившись головой на плечо отцу Глебу.

Несколько раз они делали недолгие остановки, чтобы напоить лошадей и дать им немного отдохнуть. На постоялых дворах было, как обычно, людно: приезжали на ночлег торговцы, бродяги просили милостыню и тут же ее пропивали в ближайшем кабаке. Попадались и охотники, вокруг которых всегда собирался народ, чтобы послушать их байки. Была среди них одна про местного неуловимого оборотня. История обросла жуткими и фантастическими подробностями, не имеющими ничего общего с действительностью. Он уже летал наподобие воздушного шара надо всей губернией, нападал не только на баб, но и на мужиков, и если баб насильничал, то мужикам пробивал лапами голову и высасывал мозг. «Воистину, людская фантазия не знает границ», – подумал Роман, стоявший у трактирной стойки. Затем бросил на мокрый, пахнущий кислым пивом стол монету и вышел.

В село полицейский экипаж въехал на закате. Последние часы кучер не жалел свою тройку и, предвкушая премию от Муромцева, под конец поездки загнал бедных животных. Спросив дорогу у молодой женщины, шедшей с коромыслом от колодца, они медленно поехали по улице, сопровождаемые лаем собак. Жеребцы шли неровно, хрипели и роняли на дорожную пыль пену и слюну.

– Вряд ли он причастен, – вдруг сказал Муромцев, задернув шторку на двери экипажа, – но важные сведения может нам дать.

– А мне кажется, – ответил Барабанов, – у этого краеведа рыльце в пушку! Чутье подсказывает, Роман Мирославович!

– И у тебя чутье проснулось, Нестор? – спросил отец Глеб, усмехнувшись.

– Почему бы и нет? – ответил тот. – Опыт все же у меня есть! А чутье-то оно из опытности проистекает!

Экипаж остановился, и Роман приложил палец к губам: все замолчали, даже кони. Выйдя наружу, они увидели очень странную усадьбу. Она больше походила на крепость-острог, куда ссылают преступников. Роман приказал кучеру найти дом старосты и ждать их там. Как только экипаж скрылся, на одной из башенок, что были построены вдоль высокого частокола из заостренных бревен, служившего забором, появился силуэт мужчины с ружьем в руках. Несмотря на сгущающиеся сумерки, Роман разглядел, что сложен тот был довольно крепко и, судя по всему, был настроен весьма воинственно.

– Не нравится мне все это, – прошептал отец Глеб.

– И у вас чутье теперь, отец Глеб? – так же тихо спросил Нестор.

– Можно и так сказать.

Нестор сделал шаг вперед и, сложив ладони вокруг рта, крикнул:

– Добрый вечер, господин Бекбулатов!

– Вы кто такие? – послышался сверху хриплый, злой голос. – Шайтаново отродье! Убирайтесь! – Потом он затараторил обережный аят из семьдесят второй суры: – Скажи: «Мне было открыто, что несколько джиннов послушали чтение Корана и сказали: “Воистину мы слышали удивительный Коран…”»! Поняли?

– Господин Бекбулатов, – продолжал Барабанов, ничуть не смутившись, – мы не джинны, мы из краеведческого общества Санкт-Петербурга! Хотим обсудить с вами ваш труд! И заодно вручить премию!

– Ту же премию, что и Кольбину вручили? – Бекбулатов рассмеялся. – Ну, летите сюда, оборотни! У меня для вас пули серебряные есть как раз!

Тут же прозвучал выстрел, осветив на мгновение стрелявшего вспышкой. Нестор вскрикнул и, схватившись за плечо, упал в траву. Роман выхватил револьвер и пару раз выстрелил в сторону башни. Пули вонзились в бревна, выбив фонтанчики щепок. Бекбулатов спрятался, но не ушел: они слышали, как он раскатисто хохотал. Роман схватил Нестора под мышки и перетащил его под самый забор, где была мертвая зона для атаки сверху. Раздались еще несколько выстрелов – Бекбулатов патронов не жалел. Палил он по дороге и придорожным кустам. Пули с пронзительным свистом рикошетили, улетая в вечерний лес, что темной стеной вставал напротив усадьбы-крепости.

Роман попросил отца Глеба перевязать рану Нестору, а сам осторожно пополз назад, к дороге. Увидев профиль стрелка на башне, Роман взял небольшой камень и бросил его в сторону. Бекбулатов повернулся на звук, вскинул винтовку и выстрелил. Роман тут же пальнул в ответ, прицелившись в руку стрелка, которая держала оружие. Пули пролетели мимо цели, и Роман вернулся к Нестору с отцом Глебом. Священник умело перевязал рану, подвесив руку Нестора на тканевой петле, которую он сделал, оторвав кусок барабановской рубахи. Тот был бледен и сидел, привалившись к забору, часто дыша.

– Роман Мирославович, – тихо сказал отец Глеб, – рану я перевязал, кровь остановил. Но ему нужен врач. Надо что-то решать, и быстро. Сейчас ведь на шум народ сбежится, кто-то еще может пострадать. У меня идея есть, так сказать, военная хитрость.

– Слушаю вас, – сказал Муромцев, потирая лоб. Головная боль вдруг вернулась в самый неподходящий момент, мешая сосредоточиться.

– Как я понимаю, с такого расстояния, да еще и в темноте, из револьвера стрелять смысла нет.

– Согласен, – кивнул Роман, – и хотелось бы его живым взять.

– Так вот, вы тут по моей команде стрелять начнете, отвлечете его, значит. Я тем временем внутрь залезу, там, в овраге, я оглобли старые приметил. Нестор, ну и ты тоже помогай, можешь покричать. Отвлеките его, в общем. Начинайте, как я рукой махну.

Отец Глеб, присев, пробрался вдоль забора и, остановившись у оврага, где лежали две здоровенные оглобли, махнул рукой. Тут же раздались выстрелы, в перерывах между которыми Барабанов кричал и завывал так жутко, что ему начали вторить все собаки в округе. Отец Глеб быстро приставил оглобли к частоколу и ловко вскарабкался по ним. Затем, осторожно перенеся тело над острыми кольями, спрыгнул по ту сторону на деревянный переход, устроенный на стене между башнями. Пригнувшись, он стал пробираться к Бекбулатову. В башню к стрелку вела приставная лестница-стремянка. Отец Глеб слышал, как Бекбулатов тяжело дышит, а потом задерживает дыхание для выстрела. В нос ударил запах жженого пороха. Нестор продолжал кричать, выстрелы на улице прекратились – видимо, у Муромцева кончились патроны. Действовать надо было быстро.

– Ну, где вы там? – кричал Бекбулатов в темноту, – покажитесь, оборотни! Иблисовы дети! Проклятые джинны! Что, зацепил одного?! То-то он так кричит, от серебра, видно!

Он вскинул ружье и снова выстрелил, Нестор завыл с новой силой. В этот момент отец Глеб, незаметно скользнув в башню по лестнице, быстро схватил стрелка сзади за шею, сцепив руки в надежный борцовский замок бра руле. Бекбулатов выронил винтовку и попытался вырваться, но отец Глеб держал его железной хваткой. Вскоре он обмяк и, потеряв сознание, осел на деревянный пол, усеянный гильзами. Отец Глеб вытер пот со лба рукавом, поднял винтовку и крикнул:

– Роман Мирославович, готово! Тащите веревку! И прекрати уже выть, Нестор! Всех собак с ума свел воем своим!

Глава 24

В полицейском управлении с самого утра царила суматоха – на рассвете туда доставили Бекбулатова, личность которого была известна всем в губернии. Новость о том, что он пострелял столичных сыщиков, мигом облетела город. Все незанятые полицейские толпились на улице у главного входа, курили и пытались заглянуть в окна кабинета начальника, где в данный момент проходил допрос буйного стрелка.